Обложка магнитоальбома «Ты и Я». Шедевр, правда?
Первый магнитоальбом «Секрета», выпущенный Панкером, конечно, существовал и распространялся, но качество звука было просто кошмарным, да и фамилия Забла на рукотворной обложке была написана с ошибкой! А несколько песен, записанных на телевидении, уже не удовлетворяли профессиональный уровень музыкантов. К тому же оригиналы некоторых записей просто исчезли!
Забл:
– Я пришел на телевидение искать наши песни и обнаружил на катушке с надписью «Секрет, Последний час декабря» какого-то баяниста! Атам с нами записывался прекрасный струнный квартет АПиПа, и была блестящая аранжировка, которую сделал Женя Олешев! Убили, гады. У нихтогда пленки не хватало, и они, видно, от обиды на Макса за «Как стать звездой» решили затереть именно нас!
Кстати, на той самой, «убитой», записи произошла милая история. Представьте: открывается на студии дверь, в тон-ателье заходят несколько солдат. В шинелях, сапогах… и со скрипками! Молча раздеваются. Сотрудники студии ничего не понимают, думают, что ремонт какой… А парни садятся, достают ноты и просят включить микрофон. Режиссер Ивановский включает, они играют некую композицию, все получается с первого дубля, они одеваются и уходят!
А потом в аппаратную заходит Макс.
Ивановский его спрашивает:
– А… что это было?
– Это? «Секрет»!
Сегодня солдаты, зашедшие тогда в студию, представляют цвет мировой скрипичной музыки: Лева Клычков – концертмейстер в Санкт-Петербургском Симфоническом Оркестре у Темирканова, Игорь Ермаченков и Миша Павлов играют в Шведском Королевском Оркестре, Игорь Улокин в Словацком Симфоническом.
Но я отвлекся, давайте возвращаться к тому, что «Секрету» настала пора записывать новый альбом. И на каких-то из гастролей, где «Секрет» совпал с «Машиной Времени», Натаныч обратился к авторитетному Саше Кутикову порекомендовать приличную студию.
АПиП, 1984 год. Николай Фоменко, Лева Клычков (верх), Игорь Улокин (низ) Максим Леонидов
Александр Кутиков:
– Сначала была Рига, первый концерт, куда мы с «Машиной» позвали «Секрет». Во время их сета я вышел в зал, у них тогда не было своего звукорежиссера. За пультом сидел наш Наиль Короткий, он был даже не звукорежиссером, а ассистентом. Я ужаснулся, выстроил баланс и сказал ему, чтобы он дальше рулил так же. И уже после этого, собственно, был разговор с Натанычем!
Забл:
– Нет, Саша путает. Совместные гастроли в Риге были через год. Мы тогда работали с Ленинградским Мюзик-Холлом. А запись в Таллине мы делали, когда еще с «Диапазоном» работали.
Фома:
– Это было не на гастролях. Просто мы сами для себя решили, что нас писать будет только офигенный Кутиков. И пусть он сам выберет, где это должно произойти. Созвонились с ним, предупредили и заслали Натаныча, который специально к нему поехал на этот разговор.
Так или иначе, Саша порекомендовал студию в Таллине, где сама «Машина» недавно записала несколько песен. Эта недавно приобретенная городским концертным залом студия не принадлежала государственной фирме «Мелодия», что было уже хорошо, ведь во все «мелодийные конторы» стояла многолетняя очередь, а кроме того, пришлось бы выполнять их условия. В общем – «нафиг, нафиг».
Ну и, в полном соответствии с привычной стратегией, все было сделано оптимально: Натаныч договорился со студией, составил договор от Ульяновской филармонии, и на эти же сроки организовал в Таллине гастроли. Оркестр «Диапазон» также был с ними, что решало некоторые тонкие профессиональные вопросы.
Но… директор предполагает, а ЦК располагает. В самый последний момент запись чуть было не накрылась медным тазом из-за того, что в Таллине вдруг запланировали «чевой-то международного», и всю гостиничную бронь для «Секрета» и «Диапазона»… аннулировали.
Вы себе представляете шок Александрова! Наши битлы привыкли, что Брайан Эпстайн может решить ВСЕ вопросы, а тут – такой облом…
Конечно же, и с этой проблемой он разобрался, но… вы только послушайте, что его там больше всего волновало!
Натаныч:
– Мы же привыкли, что «все всегда равны»! А тут у меня физически не было возможности создать всем абсолютно равные условия! Ты ж понимаешь, лето, Таллин… Они же все, ядрена вошь, со своими женами ехать намылились! Зачем – совершенно не понимаю, они же по 10–12 часов на студии сидели, а еще концерты! В общем, я, конечно, всех расселил, но равенства не получилось. Кому-то и на частных квартирах жить пришлось!
«Дядя Федор» (Кутиков) за работой
Должен сказать, что в сегодняшних разговорах никто из музыкантов этих деталей даже и не вспомнил. Все сосредоточились на волнительном процессе ЗАПИСИ ПЕРВОЙ ПЛАСТИНКИ!
Александр Кутиков:
Ребятам нравилось, как я записал «Машину Времени», и они попросили меня помочь им. У меня тогда был очень плотный график, и я смог вырваться только в свой отпуск, но они решили, что «дядя Федор успеет». Они всем давали прозвища: меня звали «дядя Федор», как Натаныча – «Папа», а Конторова – «Деда».
Вот тут пора бы сделать очередное технолого-историческое отступление.
Конечно же, любой молодой музыкант априори хочет все свои партии на записи исполнять сам. И на мелких студиях обычно так и происходит, потому что с ним никто не хочет связываться, да и оплата студийной работы – повременная: хочешь добиться нужного результата сам – ради Бога, 15 долларов в час!
Но у серьезных акул индустрии звукозаписи есть ряд поправок на эти планы. Во-первых, у них все рабочее время на пару лет вперед расписано, и если, скажем, молодежная панк-группа «Тварь дрожащая» не уложится в оплаченное время, то тут хоть землетрясение, но с 12:00 следующего дня на студию заезжает трэш-метал трио «Тамбовские волки». А во-вторых… Ну, я даже не буду говорить, кто умеет, а кто не умеет играть, но при каждой большой студии обычно есть пул студийных музыкантов, у которых, грубо говоря, нет собственного узнаваемого стиля, но технически они в состоянии имитировать любую звезду так, что он и сам не отличит. Только играют они, в отличие от самой звезды, чисто и быстро.
У нас такие тоже есть, могу назвать, например, супертехничного Дмитрия Четвергова, записавшего около 200 студийных проектов, но исключительно редко упоминаемого в «кредитах». Вы не можете себе даже представить, какие имена играют на своих пластинках Димиными пальцами!
И вы, наверное, думаете, что все это мое предисловие ктому, что самодеятельных секретов на пластинке заменили музыканты оркестра «Диапазон»?
Ага, я ведь тоже так думал! Ведь с гитаристом Аликом Ереминым, басистом Пашей Борисовым и барабанщиком Сережей Кузнецовым я знаком, успел поработать, и могу сказать, что они и на сегодняшний день – суперпрофессионалы, а как инструменталисты – на голову выше секретов.
Приставал я с этой темой ко всем, включая Кутикова, и был крайне удивлен, что… все свои партии ребята исполнили сами! Только на рояле несколько песен сыграл Александр Резник, да дудки звучали диапазоновские, во главе с легендарными Робертом Паузером и дядей Лешей Канунниковым.
Ах да, еще там была струнная группа, не к ночи будь помянута…
Забл:
– Чтобы переписать тот самый «Последний час декабря», убитый на телевидении, Натаныч договорился с ансамблем из эстонского театра, и они пришли играть…
Александр Кутиков:
– Я приехал, когда часть записи уже была сделана, послушал и понял, что это просто катастрофа. Самым страшным моментом были струнные… Такое впечатление, что эти эстонские люди в принципе не умели или не хотели играть ровно и без фальши! Я уже предлагал Фоме и Заблу самим взять в руки скрипки!
Но как-то справились. Работа была кропотливая и трудная. Многое приходилось заново пересводить, а некоторые песни даже переигрывать. Саша, конечно же, был авторитетом, но недостаточным для того, чтобы с ним сразу же соглашались такие спорщики, как Макс и Фома, которые уже привыкли к тому, что обычно они во всем правы.
Макс:
– Я до сих пор недоволен этим альбомом. Если б Саша был с самого начала, то, может быть, все и получилось бы нормально. А так – две разных головы слышатся…
Мура:
– Да перестаньте, классный альбом получился, все наши хиты там! Как можно быть им недовольным? Саня все хорошо сделал!
Фома:
– Я очень расстроился. Я всегда расстраиваюсь, когда авторитет себя не оправдывает. Понимаешь, это ж я настоял на нем! Ведь меня с Кутиковым познакомили еще до всякого «Секрета», году в 1982, когда мы с Максом, два студента пробились на концерт «Машины», и нас представили, даже фото есть… Но трагедия в том, что Саша просто нас тогда не почувствовал, не понял! Он все звучание сделал молодежным, электронным… Да и голоса… Ты знаешь, вот наши с Максом голоса к тому времени практически срослись воедино, слились, а он их разнес по колонкам и совершенно развалил!
Вот в этой кирхе Союз композиторов СССР много лет размещал фирму «Мелодия»
Забл:
– Это была наша первая профессиональная запись. Мы столькому научились! Да и альбом первый, причем выпущенный на «Мелодии»… Жалко, что влезли не все песни, какие мы хотели. Там было жесткое ограничение: виниловая пластинка вмещает только сорок три минуты, не больше. Другое дело, что мы хотели битловский саунд, а Кутиков нас очень сильно «опопсил»…
Александр Кутиков:
– Знаешь, им ведь не моя работа не нравится. Это они сами себе там не нравятся! Но понимаешь… Когда «Машина» писалась в Америке, на студии «Гуд Найт Дэллас», с нами работал продюсер Гордон Перри.
И он сказал мне такую фразу, которую я запомнил на всю жизнь: «Артист думает, что его любят за красивый нос и голубые глаза. А на самом деле его любят за торчащие уши, и я как продюсер должен именно эти уши подать зрителю!» Так что я сознательно уводил их от битловского звука в сторону создания оригинального саунда, и музыкальный образ «Секрета» у меня, я считаю, получился. В образе запечатлены свежесть, искренность, молодость, юмор… в общем, жизнь. Аденегс нихя не взял принципиально, на друзьях не зарабатывают. Хватило того, что они моей Катьке за эскизы костюмов заплатили!