Многие согласятся, что самый распространенный из описанных конфликтов – межличностный, особенно в драматургии. Однако с появлением персональных компьютеров и смартфонов возникла иная точка зрения, хотя и менее представительная, – что господствующим является конфликт человека и машины. Случалось ли вам пререкаться со своим компьютером, когда он не подчиняется вашим командам? А швырять смартфон в стену?
Однако с гаджетом это не работает. Он смеется над вами, проявляя пассивную агрессию. Вы почти слышите, как он говорит: «Давай, уделай меня» или «Сейчас я не расположен заниматься твоими делами». Он словно превращается в растение-кровопийцу из «Магазинчика ужасов» (Little Shop of Horrors), требующее: «Накорми-и-и-и меня-я-я-я!» А то вдруг ваша голосовая помощница из Google Maps уверенно и дружески заявляет: «Маршрут построен», – после чего уводит вас на 50 миль в сторону от места назначения. Вы кроете ее последними словами, и всё без толку. Даже если вы монахиня и не употребляете ругательства в своей речи, вы согласитесь, что так оно и есть.
Никакое действие само по себе не является источником конфликта. Большинство поступков героя проистекают из его истории. Поступок не совершается изолированно, и его невозможно отделить от психологического состояния персонажа. У нас есть предыстория, продолжающая влиять на нас в ситуациях, когда нужно сделать выбор. Безусловно, бывают люди, которые неподвластны обстоятельствам, сводящим с ума простых смертных. Такой человек не годится в герои. Выбирайте личность с трудным детством и более непосредственными реакциями, поскольку из такого героя можно выжать намного больше драматического.
От хаоса к порядку
Сущность драматического повествования – это конфликт и его разрешение. Вначале все идет как обычно, но затем что-то нарушает спокойное течение жизни и ввергает всё в хаос. Иногда, наоборот, история начинается с хаоса и двигается к упорядочиванию. Как бы ни начиналось повествование, оно идет к разрешению конфликта, созданного попытками протагониста кем-то стать, что-то сделать или получить.
Конфликт – неотъемлемая часть внешнего сюжета, или пути главного героя во внешнем мире. Вы можете раскрыть сюжет как спор протагониста и его противников. Каждый персонаж хочет доказать свою правоту в этом споре. Однако жизненно важно придать весомость обеим сторонам конфликта, чтобы сделать аргументы каждой стороны существенными, таким образом показав обоснованность обеих точек зрения. Это придаст глубину вашим героям, даже тем из них, с кем вы не согласны. В то же время вы вправе сделать более убедительными аргументы в пользу вашей собственной точки зрения – в конце концов, вы же хотите ее заявить.
Единство противоположностей
Конфликт рождается из противодействия. У любой идеи есть идея-антагонист. Поскольку мы живем в относительной, непрерывно меняющейся вселенной, не существует ни одного понятия, которое не имело бы противоположности: верх/низ, внутри/снаружи, добродетель/грех, униженность/гордость, доброта/злоба, целомудрие/похоть, воздержание/чревоугодие и т. д.
Однако в промежутке между любой парой противоположностей имеется континуум, который их соединяет. Мы живем не в бинарном мире, где есть только черное или белое, мужчина или женщина, грех или добродетель. Нам только так кажется из-за наших мысленных и эмоциональных установок. Мы живем в сложном мире, где каждая история и каждый персонаж включают в себя полную палитру оттенков серого. Если ваши персонажи, образно говоря, предстают исключительно во всем белом или во всем черном, вы получаете картонных героев из мира Роя Роджерса[11] с вымученными диалогами.
У палки два конца. Батарейка имеет положительный и отрицательный электроды. Так и люди тяготеют к той или иной крайности. Автор должен помнить о континууме между двумя позициями, в котором может произойти трансформация – или не произойти. Писатель работает с нюансами, с палитрой сложных неоднозначных качеств, которые не бывают четко выражены у многомерной личности.
Вот монолог из пьесы «Проклятье голодающего класса» (Curse of the Starving Class) Сэма Шепарда – Уэстон рассказывает о том, как орел устремляется вниз, стискивает своими когтями кота и взмывает в небо. Уэсли, его сын, завершает рассказ:
– Кот и орел начинают драться в поднебесье – кот дерет когтями грудь орла, и орел пытается сбросить его. Но кот не желает отцепляться, потому тогда что он упадет на землю и погибнет. Нет, он хочет, чтобы орел упал, пусть даже и для самого кота все будет кончено.
Истории подобного рода демонстрируют парадокс непреодолимой силы – неудержимая сила наталкивается на непреодолимое препятствие. Авторы выдающихся произведений часто исследуют вопрос о том, почему и когда одна сторона конфликта уступает. Если не уступает никто, история зачастую становится трагедией, поскольку ни один из ее участников не эволюционирует, не достигает большего понимания себя и мира.
Диалог устанавливает основной конфликт истории
Конфликт необходимо заложить в начале истории. В пьесе Эдварда Олби «Кто боится Вирджинии Вульф?» (Who's Afraid of Virginia Woolf?) и ее экранизации конфликт предстает во многих формах – герои насмехаются и дразнят друг друга, перебивают и настаивают на своем, предъявляют требования и защищаются, огрызаются и язвят. От уговоров и сарказма двое главных героев постепенно переходят к ложному пафосу и попыткам друг друга перекричать.
Главная тема пьесы и кинокартины – проникновение за фасад идеального американского супружества, что образно подчеркивают имена главных героев – Джордж и Марта, типичная американская пара. Олби обнажает изнанку американского так называемого идеального брака, показывая, что на самом деле приковывает этих людей друг к другу.
В самом начале Джордж отчитывает Марту за то, что она напилась и ведет себя вызывающе. Она в отместку смеется над ним, потому что он всегда ведется на ее сюрпризы, одним из таких сюрпризов становится приглашение молодой супружеской пары, институтских преподавателей, в гости – пропустить рюмочку в два часа ночи. Марта, дочь ректора университета, где Джордж преподает историю, разочаровалась в муже, начисто лишенном честолюбия.
Во всем происходящем столько созависимого антагонизма, что зрителю с самого начала понятно – у Джорджа и Марты за плечами долгая история любви, которая в итоге превратилась в прах. Неспособные иметь детей, что стало ударом для обоих, они создали тайную фантазию о якобы имеющемся у них ребенке, чтобы пережить эту катастрофу в вымышленном мире.
Однако Джордж сыт этим по горло. Разглагольствования Марты вкупе с постоянным давящим присутствием ее отца довели его до точки, когда он готов «стать реальным». Джордж протыкает пузырь фантазий о благословенной семейной жизни во имя подлинности. Зная, что Марта всегда отвечает на брошенный вызов, он постепенно накручивает ее, что приводит к психологическим играм и конфликту, развивающемуся на протяжении всей ночи.
Они только что вернулись с еженедельного званого вечера в доме деспотичного отца Марты.
Марта. Налей мне еще… возлюбленный мой[12].
Джордж. Господи! И ты способна столько в себя влить!
Марта (корчит из себя маленькую девочку). Я еще и не то могу.
Джордж. О боже!
Марта. Слушай, голубчик, ты у меня давно под столом будешь валяться, а я ни в одном глазу… Так что можешь обо мне не беспокоиться.
Джордж. Марта, я давно вручил тебе высший приз за отвратительность. Вряд ли ты сможешь себя переплюнуть.
Марта. Вот честное слово! Существуй ты на самом деле, я бы с тобой развелась…
Джордж. От тебя требуется только одно: держись на ногах… Эти люди твои гости, и… сама понимаешь…
Марта. Где ты там, я тебя не вижу… И уже давно – много лет тебя не вижу.
Джордж. …если ты свалишься, или тебя начнет тошнить, или…
Марта. …потому что ты пустое место, ты ничтожество…
Джордж. …и сделай милость, не раздевайся. Нет более отвратительного зрелища, чем когда ты напиваешься и задираешь юбку на голову…
Марта. …ты ноль без палочки…
В этих фразах диалога Олби показывает отношения в их нынешнем состоянии. Обратите внимание, что в каждой реплике присутствует конфликт. Заметьте, что они говорят не друг с другом, а друг другу, наперекор один другому, вместо того чтобы друг друга выслушивать. В тексте это выражено многоточиями в конце каждой фразы, что заставляет актеров так произносить свои реплики, чтобы речь одного и речь другого накладывалась, не расслаиваясь на реплики каждого из них.
Также обратите внимание на то, что они друг другу не отвечают; каждый держит свою речь. На монолог Марты не влияет ничто из сказанного Джорджем и наоборот. Это не диалог как средство коммуникации. Это диалог как проявление характера каждого персонажа и отношений между ними.
В ходе диалога Олби дает понять, что Джордж больше слышит Марту, чем она его. Во время длинных реплик Джорджа исполнительница роли Марты должна компенсировать паузы в речи своей героини сценическим действием и движением, чтобы продемонстрировать непрерывный внутренний поток своей мысли, пока Джордж договаривает свои слова.
Теперь мы переходим к завязке основной части повествования.
Слышен звон дверных колокольчиков.
Марта. Гости, гости!
Джордж (свирепо). Я просто не дождусь, когда ты начнешь свои штучки, Марта…
Марта (тоже свирепо). Поди открой дверь.
Джордж (не двигаясь с места). Сама открой.
Марта. Слышал? Поди открой.
Он не двигается. Звонок звенит снова.
Марта (кричит в сторону двери). Входите! (Джорджу сквозь зубы.) Я сказала: поди открой!
Джордж готов расставить ловушку для Марты, чтобы раскрыть тайну выдуманного ребенка, – он знает, что Марта попадется в нее.