Лена. Да.
Анджело. О, я обожаю спаржу. Когда проклевываются верхушки, это напоминает о новой юной жизни. О весне! Такой хрупкой, такой восприимчивой.
Лена. Ах, вы не поверите, какая она выносливая. Не требует никакого особого ухода.
Анджело (подцепляет кусочек спаржи). Однако, возможно, урожай был бы лучше, если бы ты… – знаешь, это ведь критический момент, совсем краткий промежуток времени, когда возможно развитие.
Лена. Мне бы не пришло в голову являться в ваш дом и указывать, как вам обращаться с вашей спаржей! Не стала бы я и пытаться выйти из ваших дверей с вашей спаржей.
Пит. Хватит, Лена!
Фрэнсис. Ненавижу спаржу!
(Фрэнсис бегом возвращается к пианино. Она плачет.)
Лена снимает фартук и швыряет на стол.
Лена (визжит). Она никогда не покинет этот дом!
Переработка Джона
Фрэнсис Роуз – десятилетняя пианистка-вундеркинд, не имеющая формального музыкального образования.
Пит – отец и вдохновитель Фрэнсис.
Лена – мать Фрэнсис, чувствующая, что ее не ценят в семье.
Анджело – дядя Пита, профессиональный музыкант.
Место действия: большая гостиная с подержанной мебелью и пианино. Налево от гостиной маленькая кухня, в которой имеются плита, холодильник, стол и стулья.
Время действия: 1930 год.
Когда раскрывается занавес, Фрэнсис сидит за пианино и играет этюд Шопена соч. 10, № 5 в правильном темпе. Хрустальные звуки льются из старого пианино, словно сверкающий ручей, сбегающий по камням.
В кухне Лена режет стебли спаржи на разделочной доске и сбрасывает их в кастрюлю со спагетти в соусе, которые тушатся на плите.
Пит стремительно входит в гостиную из спальни, завязывая галстук.
Пит (обращаясь к Лене). Дорогая, прошу тебя, выслушай дядю Анджело. Мы оба желаем нашей дочери добра.
Лена полностью сосредоточивается на помешивании спагетти. Она чуть сильнее стискивает деревянную ложку.
Лена. Фрэнсис! Хватит этого шума, иди накрывай на стол.
Фрэнсис продолжает играть.
Пит. Пусть играет. Нужно, чтобы дядя Анджело сразу, как войдет, понял, какая она талантливая.
Лена. Нужно, чтобы она усвоила, как быть достойной хозяйкой дома. Я когда-то училась именно этому.
Стук в дверь.
Пит (вбегает в гостиную). Вот и он!
Пит распахивает дверь. Входит Анджело.
Пит. Дядя Анджело! Милости просим!
Анджело снимает шляпу, и они расцеловываются.
Анджело. Откуда эта музыка?
Пит указывает на пианино, за которым Фрэнсис исполняет последнее арпеджио и эффектно берет завершающий аккорд.
Анджело. Подумать только, такая малышка! Подходя к вашей двери, я подумал, что играет радио!
Фрэнсис переходит к «Рапсодии в стиле блюз» Гершвина.
Лена гремит кастрюлями в кухне. Анджело смотрит на Лену и улыбается.
Анджело. Лена, твой соус, такой аромат… Benissimo! Поделись секретом!
Лена. Ужин готов. Фрэнсис Роуз, мне нужна твоя помощь, сейчас же!
Анджело (садясь за стол на кухне). Как она берет звук, само совершенство! Легато гладкое как шелк! У нее безупречное чувство выразительности… но ей необходимо учиться профессионально. Я знаком с деканом превосходной консерватории для девушек…
Фрэнсис обрывает среднюю тему рапсодии и вбегает в кухню.
Фрэнсис. Специальная школа! Музыкальная! Мама, пожалуйста, можно мне туда?
Лена кладет на тарелку порцию Фрэнсис и накладывает сверху стебли спаржи.
Лена. Мой секрет в том, что я добавляю в соус стебли спаржи. (Обращаясь к Фрэнсис.) Садись ешь.
Анджело. Вот как? Интересно. (Обращаясь к Фрэнсис.) Это консерватория для таких девочек, как ты, с настоящим талантом. Ты познакомишься с музыкой, которой даже не слышала.
Фрэнсис. Для таких девочек, как я?
Лена. Спаржа уникальна… почти никто не знает, что я ее добавляю. Верхушки я отрываю, беру только стебли.
Анджело. Ты выбрасываешь самые нежные части. Когда проклевываются верхушки спаржи, это напоминает мне о молодости. Такая хрупкость, такая уязвимость! Такая потребность в неустанных заботах!
Лена. О, вы не поверите, насколько она выносливая. Совершенно не требует особого ухода.
Пит. Сколько можно говорить о спарже? А как же Фрэнсис?
Анджело (обращаясь к Лене). Возможно, она дала бы лучший урожай, если бы ты… видишь ли, есть критический момент – короткий период, когда она может полностью раскрыть свою сущность.
Лена. Я выращиваю свою спаржу по-своему, а вы свою по-своему. Мне бы в голову не пришло указывать вам, как поступать с собственной спаржей!
Пит. Хватит, Лена!
Фрэнсис (отталкивает свою тарелку). Ненавижу спаржу!
Она убегает к фортепиано, плача, и начинает колотить по клавишам.
Лена (тихим голосом). Она никогда не покинет этот дом.
Глава 8Использование чувственных образов
Мы редко задумываемся об образах, когда пишем диалог. Диалог – это слова. Он служит для того, чтобы передать информацию между двумя людьми и продемонстрировать определенные качества персонажа. Очевидно, однако, что диалог решает намного больше задач. Самые сильные диалоги создают образы в представлении читателя и зрителя.
В одних случаях это визуальные образы, в других – звуковые или связанные с чувством вкуса, осязания или обоняния. Некоторые люди используют такие выражения, как «звучит убедительно», «выглядит хорошо» или «я чувствую, что это правильно». Подобные выражения говорят о персонаже больше, чем полученная информация. Они показывают, как герой воспринимает информацию – аудиально, визуально или кинестетически.
Использование других чувств
Вы можете увеличить силу диалога, задействовав все органы чувств. Если создаете тактильный образ, напишите: «воспламенилась новая любовь», «она ответила ледяным взглядом», «у него был бархатный голос».
Сравнение, связанное со вкусом, поможет описать неприятный опыт: «у меня от этого дурной привкус во рту остался», «расставание было кислым», «расточать приторную сладость». Можно воспользоваться обонятельным образом: «этот дом даже пахнет гостеприимно – словно возвращаешься домой, к свежеиспеченному хлебу», «сладкий аромат успеха», «от него разит неверностью».
Создание диалога с визуальной составляющей
Мы часто используем визуальные образы для передачи психологического состояния. Особенно это касается использования цвета как иллюстрации того, что мы чувствуем. Альтернатива для высказывания «мне сегодня грустно» – «тоска зеленая». Вместо «я счастлива» можно сказать: «для меня настали золотые деньки». Рассерженный человек воскликнет: «У меня багровая пелена перед глазами!» В фильме «Обыкновенные люди» (Ordinary People) Конрад говорит: «Сегодня серый день». Человек в глубокой депрессии бормочет: «Все вокруг черное. Я вижу одни лишь тени». (Разумеется, если то же самое произносит детектив в темной комнате, это имеет совсем иной смысл!)
Для описания нашего внутреннего состояния могут использоваться и другие визуальные образы, например: «я как в воду опущенная», «я в стельку пьян!» или «я на седьмом небе!» В песне «Я танцевать хочу» (I Could Have Danced All Night) из кинофильма «Моя прекрасная леди» (My Fair Lady) Лёрнера и Лоу Элиза Дулитл поет: «Я могла бы расправить крылья и совершить тысячу поступков, которые до сих пор не совершала». Очевидно, что у нее нет крыльев, но она чувствует себя окрыленной.
Используйте аналогии
Чтобы придать диалогу визуальность, прибегайте к аналогиям. Часто они вводятся в текст при помощи таких слов, как «наподобие» или «словно», служащих для того, чтобы сравнить одно с другим, – в отличие от речи стереотипных «калифорнийских девчонок», использующих словцо «типа» для сравнения совершенного ничто с ничем:
– Ну, типа… сравнение это, типа… ну, знаете… это когда вы, типа… берете одну вещь и… типа… сравниваете ее… типа… с чем-то еще.
Одна из самых знаменитых аналогий – в стихотворении Роберта Бёрнса «Красная, красная роза»:
Любовь – как роза красная,
Что летом расцвела[14].
Благодаря аналогии персонаж может сделать нечто абстрактное или необычное более естественным или доступным для понимания. Как описать любовь, обращаясь к тому, кто никогда ее не испытывал? Уподобив роскошной алой розе в полном цвету.
Приведем еще несколько примеров аналогий. Вот строчка из стихотворения Эдмунда Спенсера:
Средь щёк – румяных яблочек обилье,
А губы – вишни, искушать весь мир[15].
Щеки не яблоки, а губы не вишни, но уподобляются им, поскольку являются такими же алыми, округлыми и притягательными.
В знаменитом стихотворении Клемента Кларка Мура «Визит святого Николая» (A Visit from St. Nicholas) (более известном как «Ночь перед Рождеством») говорится, что у святого «щеки как роза, как вишенка нос покраснел от мороза», а его олени «летят, точно пух тополиный»[16].
Все эти ассоциации вызывают у нас в представлении образы, которые делают многомерными описываемую личность или предмет. Теперь мы представляем себе два разнородных явления связанными друг с другом.
Вот еще пример, из мюзикла «Карусель» (Carousel). Билли Бигелоу поет о том, каким представлял себе своего будущего сына:
Он вырастет похожим на дерево:
Голова высоко поднята,
А ноги крепко стоят на земле.
Роджерс и Хаммерстайн продолжают описание следующим образом: