Бабич порывисто сгреб Алхимова, прижал к груди, быстро заговорил с восхищением и гордостью:
- Четыре раза огонь вызывал. На себя! Четыре раза!
- Не везло сначала, - оправдался Алхимов. - Перелет, недолет, рассеивание... - И посопел намокшим носом.
Бабич, не отволновавшись еще, наивно и заботливо спросил:
- Ты что, Володя, простудился?
Правое ухо продулось, словно заглушка из него выскочила.
- Нет, - Алхимов вытер нос и поглядел на ладонь. - Кровь почему-то сочится...
- У вас и левое ухо в крови, - подсказал радист. - Подсохла уже.
Слева он по-прежнему ничего не слышал, ответил невпопад:
- Капает уже только... Так я пойду...
- Куда? - вскинулся Бабич. Алхимов махнул вперед.
- Там еще семь штук осталось, драпанули танки, - сказал Алхимов. - А с пехотой у меня полное взаимопонимание.
Бабич еще помедлил, тяжело вздохнул:
- Иди, Володя. - Добавил в оправдание: - Мне тут разворачиваться. Срочно...
- До вечера, - попрощался Алхимов и кликнул за собой радиста и батарейных разведчиков.
На ходу уже вспомнил, что не завтракал, а в кармане лежал сухарь. Так и есть. "Вот, оказывается, какая штуковина всю дорогу в тело давила". Он достал сухарь. "Ишь ты, не сломался. Как железный". И зажевал на ходу.
Когда Алхимов с солдатами были уже далеко, Бабич спохватился, что так и не сообщил главного. Звонил в дивизию генерал Федоров, командующий артиллерией армии. Он все видел и велел немедленно представить отважного командира батареи к званию Героя.
Что и как написали в наградном листе, друзья наши, кладовцы из восьмидесятой московской школы, знают. Как только выдастся поездка в столицу, непременно съезжу на улицу Тухачевского, встречусь с ребятами, с Петровым Юрием Александровичем, расскажу им это дополнение к изложению подвига. И очень хочется лично поздравить юных следопытов с очередной наградой. К памятным знакам "Подвигов героев будь достоин" и Почетным грамотам ЦК ВЛКСМ, Советского комитета ветеранов войны Музей боевой славы школы № 80 прибавил диплом за первое место в смотре-конкурсе Москвы.
Анна Сухорукова. "Из одного металла льют..."
"Дорогой юный друг!
Центральный штаб юных историков 106-го гвардейского Висленского дважды орденоносного истребительного авиаполка, Совет ветеранов полка и штаб следопытов школы № 387 г. Москвы приглашают тебя на встречу с ветеранами полка и твоими друзьями-следопытами, с которыми твоя пионерская дружина поддерживала постоянную связь в течение последних десяти лет.
Будь готов к отдаче рапорта о проделанной следопытами твоей школы работе по розыску без вести пропавших героев полка, о проделанной вами работе по охране могил героев и увековечению их памяти в сердцах юных патриотов нашей Советской Родины.
Тебя ждут друзья из всех известных тебе школ: М 387 и № 432 г. Москвы; школы № 1 г. Пущино на Оке; из владимирской областной школы М 1 г. Киркач и села Галанино Судогодского района;
из челябинской областной школы села Бурино Кунашакского района; из саратовской областной школы села Большая Барановка Вольского района;
из Воронежской области, из сел Купянка Богучарского района и Осиповка Кантемировского района;
из ростовской областной школы № 1, станция Мальчевская Миллеровского района;
Ворошиловградской области - из школы № 3 г. Старобельска и села Маньковка Сватовского района;
Донецкой области - из школы № 1 г. Красный Лиман и № 6 и № 12 г. Краматорска;
Харьковской области - из школы № 4 г. Купянска, сел Граково и Коробочкино Чугуевского района;
из Курской области, Брянской, Днепропетровска, Винницкой области, Владимира-Волынска, Львова, Пензы;
из клуба красных следопытов 106 ГВИАП юные авиамоделисты города Сланцев Ленинградской области".
Не пробегай небрежно названия деревень, сел, городов, - это география подвига, биография геройского гвардейского Висленского авиаполка, это наша Родина. За свободу этих маленьких сел, известных и неизвестных городов и местечек сражались и погибали замечательные люди. Благодаря им ТЫ сегодня живешь под мирным небом.
"Ин люфтен Лева"
- Ахтунг! Ахтунг! - слышит в своем шлемофоне немецкий летчик.- Ин люфтен Лева. Ин люфтен Лева. ("В воздухе Лева")
"Фокке-вульф" разворачивается к маленькой, появившейся далеко в небе серебристой точке. "Эта летающая фанерная этажерка - для меня опасность?!" - с презрением думает немецкий летчик.
- Ин люфтен Лева! - настойчиво твердит тихий голос в наушнике.
"Однако наша служба ВВС не столь наивна, чтоб предупреждать о мнимых опасностях. Лучше уйти, - решает летчик. - Цель полета: разведка - выполнена". Но "ястребок" с красными звездочками на крыльях уже рядом. Он юрок и увертлив и все время оказывается сверху и чуть сзади немца, "фокке-вульфа". "Ястребок" явно не хочет принимать бой, он уводит вражеский самолет от города. В сияющей голубизне весеннего неба уже трудно разглядеть две кружащиеся друг за другом точки.
Однако сотни глаз не отрывают взгляда от неба. Тот, кого немецкая служба ВВС называет "Левой", - известен купянчанам как Коля Химушин. Он уже не раз спасал их город от налетов. Много дымных кривых - вот как сейчас - прочертили по их небу горящие вражеские самолеты.
Стоит в поле белая березка - одинокая, уцелевшая от многих бомбежек. На белом стволе белый листок бумаги. На нем - стихи. Черные неровные строчки - в них боль.
Коле было двадцать, когда в небе над Купянском он провел свой последний бой. Еще раз, как каждый раз, спасая город от обстрела. На земле - военной - осталась девушка, которая любила веселого и доброго, отважного паренька. Ее не видели на похоронах. Она приколола к стволу стихи.
"...Все ветераны полка благодарны тебе... свыше пятнадцати тысяч красных следопытов полка, в том числе и ты, проделали поистине титаническую работу. В Москве и Купянске по ходатайству юных историков полка появились улицы имени погибшего любимца полка Героя Советского Союза комсомольца Николая Химушина. Совместными усилиями московских и купянских химушинцев в городе Купянске, где погиб Химушин, ему установлен памятник близ школы № 4, носящей отныне его имя" (из напутствия "соколятам" ветеранов 106 ГВИАП).
Всего лишь модель пока...
За широкими длинными столами строгают деревянные бруски мальчишки. Вырезают замысловатой формы фигуры из тонких фанерок.
- Ежик, не так!
- На сто миллиметров короче!
- А почему?
- Давай покажу. - К мальчику подходит невысокий плотный человек. Что-то есть в его выправке, что сразу выдает в нем бывшего солдата. Это руководитель клуба юных авиамоделистов Алексей Ефимович Филиппов. - Смотри! - Он чертит на фанерке контур. Вокруг вырастает десяток черных, белых, русых головенок. Глаза с вниманием следят за рукой руководителя. - Учитесь делать точно сразу. С первых шагов. Авиамоделизм не терпит неточностей. - Алексей Ефимович говорит строго. Внимательно рассматривает своих маленьких слушателей. Это всего лишь их третье занятие. Они только-только пришли в клуб. Но именно с первых шагов они и должны понять, как серьезно дело, выбранное ими. - Авиамоделизм - это точность, - говорит Алексей Ефимович как заклинание.
Ребята постарше, что уже самостоятельно работают у станков, тоже подходят ближе. Для них все то, что сейчас говорится, конечно же, не новость. И они когда-то вот так же пришли в первый раз. Вот так же в тихой беседе за первыми рабочими опытами узнавали, что такое авиамоделизм. Романтика романтикой, но прежде всего - труд. Долгий, кропотливый, честный: не схалтуришь. Сделаешь небрежно, а модель-то и не полетит. И все-таки... как только Алексей Ефимович начинает говорить, все спешат подсесть поближе, подойти, постоять рядом. Руководитель скажет не только что-нибудь новое, но и старое по-новому.
- Авиамоделизм не признает часов "от" и "до". Если ты любишь дело, то оно сидит в тебе. И тебе легко с ним справляться - потому что - от сердца. - Алексей Ефимович поднимает глаза вверх. Там, под белым потолком, плывут привязанные невидимой леской, качают легкими перепончатыми крылышками модели самолетов. - Видите модель с резиновым моторчиком? Сани Тихомирова. Он делал ее полтора года. Долго? Он победил на соревнованиях. Знаете, кто вручил ему диплом? - Но даже те, кто знают, молчат. Они хотят еще раз услышать это имя из уст Алексея Ефимовича. - Трижды Герой Советского Союза Александр Иванович Покрышкин!
Сердца у мальчишек екают. Что дипломы? Что награды? Вот высшая из них, самая желанная, - когда тот, кого любит и уважает, чтит вся страна, протягивает тебе руку в дружеском пожатии как равному... Ты тоже сделал что-то такое, за что тебя можно уважать.
Где-то открылась дверь, и потянуло ветерком. Ожили, зашевелились маленькие самолетики, зашелестели цветными крылышками - вспомнили о высоком небе.
Ребята вернулись к станкам. Зажужжали наждаки, заскрипели карандаши. Алексей Ефимович подсел к белобрысому пареньку с упрямым взглядом серых острых глаз.
- Не так ножовку держишь.
- Я уже работал ножовкой, - протестует белобрысик.
- Значит, не так работал. - Алексей Ефимович не раздражается и не повышает голоса. - Пришел учиться - учись. - Он берет у мальчика из рук инструмент и, ловко орудуя им, начинает обрабатывать деталь. - Простейшими операциями - строгать, пилить - вы должны владеть в совершенстве. Так, чтобы уже казалось, что не вы сами это делаете, а руки. Отдельно от вас. Это называется автоматизм. Напилите, нарежете, обработаете тысячу брусочков, так, чтоб дерево рыбкой выскальзывало из рук, тут и говорите "я умею". Но, овладев этим, помните - вы еще не кончили даже и первого класса. Впереди - самое трудное: ПРОФЕССИОНАЛИЗМ. - Алексей Ефимович задумывается и замолкает.
- А что такое профессионализм? - теребит его за рукав белобрысик.