ересовавшись, а правильно ли она делает. Это не в её Природе.
Повелитель знал, что Мастерик — гениальный изобретатель, и просто не мог допустить, чтобы мертвяк зарыл свой талант в землю. Кстати, забавная фраза получилась… Поэтому всякий раз, когда Маст заикался, что хочет забросить всё и начать выпекать булочки, Повелитель повышал его в должности. На Мастерика сразу сваливалось столько работы, что он забывал обо всём на свете. На ближайшую пару веков. А потом всё повторялось.
Децербер уменьшил громкость. Мы не хотели разбудить девушек: они порядочно наволновались за день, и им требовался отдых.
В комнате сформировалось изображение сонного мертвяка. Кажется, главного изобретателя Ада разбудили посреди интересного сна.
— Алло.
— Маст, ты не спишь? — спросил Децербер.
— Уже нет.
— Привет, Маст.
— Привет, Крылатик. Привет, Децербер. Что-то стряслось?
— Ну… можно сказать и так.
Мастерик покачал головой.
— Повелителю это не понравится. Он-то надеялся, что вы хоть на пару месячишков успокоитесь. Вы знаете, какая каша заварилась из-за вас в Аду?
— Да, Павел нам рассказывал.
— Сегодня меня встретили на улице два дюжих парня. Они прознали, что мы с вами знакомы.
— Я надеюсь, у тебя все кости на месте?
— Я — мертвяк. Кости выпадают из моего тела, когда им заблагорассудится. Точно так же как и другие органы. Но ты хотел узнать, не намяли ли мне бока? Нет, но грозились. Если я не расскажу, где вы прячетесь. Я молчал, как рыба, на которую наложили заклятие немоты.
— Спасибо, Маст.
— Чего не сделаешь ради дружбы. Но они пригрозили, что будут следить за мной и прослушивать-просматривать мой фон. Так что будьте осторожны — вы можете засветиться.
— Понимаем. Ну, тут мы надеемся на Повелителя. Он специалист по обламыванию таких вот субчиков. Пока никто не переиграл его в слежке.
Мастерик кивнул.
— Это верно. Но и на старуху бывает… вы знаете. Ну вот, я решил вас на всякий случай предупредить. — Мастерик почесал лысину трупных оттенков и зевнул. — Так что у вас стряслось?
Мы в общих чертах описали ему ситуацию. А потом показали детальку, на которой были нарисованы волнистые линии.
— Как думаешь, что это за полоски? — спросил я.
Мастерик задумался.
— Хмм. Ну, это может быть как чей-то тайный знак, так и ничего не значащий рисунок. Просто украшение. А может, это часть технологии производства.
— Но кто производит этих жучков? — сказал Децербер. — И для чего?
— Для чего они нужны, я думаю, вы видели. А кто… Нет, ребят, ничем не могу помочь. Но, если хотите, я поспрашиваю у знакомых конструкторов и изобретателей — вдруг-то им что-нибудь известно.
— Будем тебе очень благодарны.
— И ещё я могу подключить к делу Кашпа.
— Кстати, как там поживает наш дружелюбный призрак?
— Он всё так же дружелюбен и стеснителен.
— Передавай ему привет.
— О’К. Ну так что, будем его беспокоить?
— Да, побеспокой. Глядишь, ему удастся что-то выяснить. У него же есть «Гостлайн».
«Гостлайн» — сотовая сеть призраков. Призраки состоят из материи, обладающей реальностной сверхпроводимостью. Они могут путешествовать друг через друга на огромные расстояния. В другие миры и вероятности. Они обмениваются информацией, передают через свои тела вещи. Очень удобно. Иногда я жалею, что я всего лишь ангел. Падший.
— Я вам звякну, как пообщаюсь со знакомыми, — пообещал Мастерик.
— Большое спасибо, Маст. Давай, удачи тебе.
— Это вам удачи, ребят. Пока.
Что ж, мы сделали всё, что могли. На этот момент. Поключили к делу новых существ. Что нам оставалось? Ничего. Только ждать.
Мы пожелали друг другу «Спокойной ночи», разошлись по комнатам, завалились в кровати. И упали в безмолвную бездну ожидания…
5
В ночном безмолвии (White snake «Still of the Night»)
Охотник (AC/DC «Night Prowler»)
Проблемы на работе (Nazareth «Trouble»)
Я проснулся в ночных обездвиженности и беззвучии. Мои глаза изучали потолок и не могли найти ни одной трещины. Даже нечего посчитать.
Мысли роились в голове, мешая заснуть. Я перевернулся на другой бок. Не помогло.
Что это был за жучок? — спрашивал я у себя. Странное орудие убийства. И кому понадобилось убивать Каннэла? С виду, безобидный скелет. Не особо умный, иначе бы не попёр против нас, но в целом…
Хотя, остановил я сам себя, что я о нём знаю? Надо будет поговорить о нём с Трисси. Или попросить Деца побеседовать с ней.
Я вертелся с боку на бок, пытаясь заснуть. Не получалось. Как всегда, когда в мою жизнь врывались чужие тайны и опасные приключения. Мне хотелось куда-то бежать, нестись, рисковать жизнью, а не лежать в кровати. Но я пока ничего не мог сделать.
Я сел и глянул на часы. 3:38. Встал с кровати и подошёл к окну.
Компьютерная ночь Атлантис-Сити была в самом разгаре. Выросли искусственные леса, пели ненастоящие птицы, поддельные запахи распространялись по округе, на небе горели фальшивые звёзды. Царство подражания жизни. Очень похоже на истинную, неподдельную жизнь, особенно с непривычки, но всё-таки… всё-таки… было во всём этом что-то неправильное. Неточное. Не та нотка, неверная интонация. Да, в Нереальности встречались леса, выраставшие на одну ночь, а потом опять ссыхавшиеся в зёрна. Но росли они иначе. И птицы пели не так.
Впрочем, это не мешало мне наслаждаться темнотой. Я любил тёмное время суток. В ночи, в её холодном обаянии, в её неподвижности и глубине есть что-то мистическое. Запредельное. И одновременно — умиротворяющее.
Я окинул взором Атлантис-Сити. Чернила ночи затопили улицы и переулки. Чёрная река погрузила в себя небоскрёбы, многоэтажные дома и невысокие домики. В реке мрака утонули парк аттракционов, памятники, палатки и магазинчики. И лишь огни казино и ресторанов пытались пробиться сквозь эту завесу цвета мокрой сажи. В доме напротив горело лишь несколько окон. А соседнее здание, автоматизированное, №G-28-AB (номер был написан на стене), полностью погрузилось в ночную беспредельность. Слилось с ней.
Я приоткрыл форточку. Шум, звуки ночной жизни немедленно ворвались в комнату.
Я обернулся. Ханни спала, натянув одеяло на нос, и сладко посапывала.
Я вдохнул полной грудью.
И тут заметил справа какое-то движение. Лучик света скользнул по мне — и тут же отлетел в сторону. Откуда он появился? Нет, не с улицы.
Я отошёл от окна и огляделся. Я стоял один посреди пустой комнаты. А может, мне померещилось? Не выспался, вот и вижу всякую ерунду. Странные картины, вместо того чтобы являться во сне, смущать меня, воспользовавшись беспамятством, пытаются прорваться в реальность. Застигнуть меня бодрствующим.
Надо больше спать, подумал я.
Краем глаза я увидел, как какое-то маленькое пятнышко скользнуло по стене, а в следующую секунду раздался выстрел. Беззвучный, как ночь. Я отпрыгнул в сторону. Что-то скользнуло по моей руке, мне почудислось яростное шипение. Руку обожгло болью. Я присел на корточки.
— Аа, чёрт, — вырвалось у меня.
Раздалось приглушённое «пшшииу». По мне снова стреляли. Я распластался на полу. Судя по звуку, за моей спиной плавилась кровать. Я быстро обернулся, убедился, что нападавший не попал в Ханни, вскочил и бросился к стенке. В самый последний момент — доверившись чутью — отскочил в сторону. И увидел, как болотно-зелёная струйка взрезает черноту помещения. Жидкость попала на лампу. Сначала появилась крошечная дырочка, которая постепенно росла, увеличивалась, разъезжалась. Лампа осела, обмякла, обрюзгла. И потекла. Я всё это уже видел.
Жучок! Он был где-то здесь.
— Свет! — закричал я, падая на колени и пригибаясь к земле. Мне повезло, на руку угодила всего пара капель. Но один точный выстрел — и меня постигнет участь лампы.
Сразу два выстрела, один за другим. Что-то шипит, растворяется.
Ханни вскакивает, вертит головой из стороны в сторону, как заведённая, повторяет:
— Что случилось?.. Что случилось?..
Я поднимаю взгляд и вижу, как кто-то перебирает маленькими ножками. Пытается ускользнуть от меня, увернуться от контр-удара. Не выйдет. Я вижу его.
Жучок. Он бежит наискосок, к потолоку. Его хобот дёргается, туда-сюда. Видимо, жучок перезаряжается.
— Крылатик, в чём дело? Что происходит?
Я бы хотел успокоить Ханни, сказать ей, что всё хорошо, но у меня нет на это времени. Я хватаю первое, что подворачивается под руку. Статуэтку, изображающую какой-то атлантийский памятник. К верху памятник расширяется. То, что надо.
Я мысленно благодарю архитекторов, прыгаю вперёд и использую статуэтку, как мухобойку. Жучок останавливается. Поворачивает хоботок в мою сторону. Время замедляется. Хоботок смотрит на меня. Дёргается. Сейчас из него вылетит мутно-зелёная струйка. Если она попадёт на меня, мне конец. Я растворюсь, расплавлюсь, растекусь — как часть кровати, как лампа, как… Каннэл.
Статуэтка опускается на стену. Я опускаю её. Я бью ей, изо всех сил. Осколки. Статуэтка разлетается вдребезги. А вместе с ней хоботок и голова, к которой он крепится, и тело, и ножки — весь жучок, ядовито-зелёная крохотулька, тоже осыпается осколками. И они, смешиваясь с кусочками статуэтки, падают. Звяк. Звяк-звяк-звяк. Звяк.
Дверь открывается, вбегает Децербер. За ним — Трисси.
— Крылатик, что стрялось?
— Ты как, брателло?
Я ставлю то, что осталось от статуэтки, на столик и киваю на останки жучка. Осматриваю руку — пустяк, небольшой ожог.
— Я, оказывается, важная персона, — говорю я. — На меня только что было совершено покушение.
Мы прибежали к Крылатику сразу, как только услышали доносящиеся из его комнаты звуки. Шумы. Глухие удары. А потом что-то разбилось.
— В чём дело? — спросили мы.
На полу валялись какие-то осколки. Крылатик кивком указал на них.