Я ногами пробиваю поверхность, липкую преграду. Меня тянет вниз. Я ухожу на дно, инстинктивно закрываю глаза. Моё тело погружается в нечто тягучее. В то, что пытается всеми силами удержать меня, утащить к себе, в свою обитель.
Я открываю глаза и пытаюсь хоть что-нибудь разглядеть в белой мути, в переливающейся из неизведанности в неизвестность густоте. Волны не только вздымаются над полупрозрачной поверхностью — и здесь, в глубине «моря», они танцуют свои змеиные танцы. Они шевелятся, и кружатся, и крутятся вокруг меня.
Моё погружение продолжается. Я понимаю, что тону. Если я сейчас же что-нибудь не предприму, то мне конец. Что я могу сделать?
Я двигаю руками и ногами, торможу погружение. Но «море» не хочет меня отпускать. Оно приклеилось ко мне — и я приклеен к нему. Надёжно прилеплен к белёсому полупрозрачному нутру. «Море» ассоциируется у меня с живым существом.
Я гребу, плыву вверх, хотя это очень сложно, и чем больше сил я прикладываю, тем сильнее меня тянет вниз. Но я поднимаюсь. Я уже вижу сквозь густую молочно-белую «воду», сквозь изогнутую волну, — свет. Что-то, заменяющее в этом мире солнце, светит сквозь пустоту.
Рывок…
И тут что-то хватает меня за ногу.
Я смотрю вниз. Голова медленно поворачивается в клейком веществе, совершенно не похожем на воду.
Щупальце. Тонкое, почти невидимое. Полупрозрачное в полупрозрачном. Щупальце удерживает меня и тянет к себе. Туда, на дно. К этому щупальцу присоединяется второе, потом третье и ещё несколько. Мои ноги опутаны живыми лианами, под кожей лиан словно бы перетекает плоть, а кажется, что это всего лишь блики.
Воздух заканчивается…
Я дрыгаю ногами, кручусь, пытаюсь освободиться. Я вырываю одну ногу из плена и начинаю бить ей по лианам-щупальцам. Они только крепче сжимают меня в своих объятиях.
Нехватка кислорода пробирается в грудь, в голову. Я чувствую напряжение. Внутренние струны моего тела натягиваются. Дышать всё сложнее…
Я тянусь к поясу, снимаю с крепления бластер и, почти не целясь, стреляю в щупальца.
Они вздрагивают, хватка становится чуть слабее. Я продолжаю палить. Пробиваю несколько дыр в жадных конечностях. Из этих дырок в мутную слизь текут белые клубы дыма. Их кровь.
Ещё несколько выстрелов, и два щупальца перерезаны. Они отламываются, отрываются и, как при замедленной съёмке, лениво, неестественно опускаются вниз. Тонут вместо меня.
Я пробиваю в своих путах всё новые дыры. Я чувствую, что они держатся за меня, цепляются за мою ногу из последних сил.
Я задыхаюсь. Нужно глотнуть воздуха. Один большой глоток, чтобы утихомирить взбесившуюся дыхательную систему. А что, если в этом мире нет воздуха? Нет, не может быть, ведь я дышал, когда спасал Трисси, когда падал вниз… А вдруг воздух отравлен?
Неважно! — кричит мой организм. — Мне нужен глоток, всего один глоток! Я хочу воздуха!
Я бью свободной ногой по щупальцам. Это происходит очень медленно, словно я плаваю в клее.
Щупальца отлепляются-отцепляются от ноги. Дрожат и падают назад. Наконец-то я свободен!
Организму не хватает кислорода. Мозг словно бы погружен в мутное марево, и оно всё растекается, распространяется внутри черепной коробки. Перед глазами плывут круги. В голове начинают звучать взрывы…
Я разбиваю клейкие «воды», выпрыгиваю из них и делаю глубокий вдох. Проходит какое-то время, прежде чем я восстанавливаю дыхание. Я постоянно борюсь с водой-слизью, как в гигантскую воронку, утягивающую меня в себя. На глубину.
Мимо меня проплывает что-то полупрозрачное и белое, но твёрдое. Я взбираюсь на эту странную землю. Остров. Его поверхность скользкая и липкая, но, постаравшись, можно сохранить равновесие.
Я вижу впереди покатые невысокие холмы. Ещё один кусок суши. Он гораздо больше, чем тот, на котором я оказался.
Слава Павлу, «кошка» осталась при мне. Она успела втянуться в сумку и улечься в одном из отделений. Можно воспользоваться ей. Пронзить холм, разбежаться, прыгнуть. Попросить «кошку» втянуться. И она переправит меня на этот большой остров.
Так я и поступаю.
Я вешаю «кошку» на пояс. Чувствую, что она мне ещё пригодится. Я взбираюсь на холм. Почва под ногами мягкая, проседает при каждом шаге. Я смотрю вверх, туда, где должны быть солнце или купол, облака или звёзды… что угодно. Но там ничего нет. Откуда-то льётся рассеянный свет, похожий на дождевую взвесь. Медленно опускается, покрывая своими капельками этот чуждый мир.
Я добираюсь до вершины холма. Рядом, чуть ниже, совсем близко — ещё одна вершина. Я разбегаюсь и прыгаю. Пальцы разрывают оболочку-почву. Я подтягиваюсь, сажусь. Встаю. И тело с острыми ножками сбивает меня с ног.
Я качусь вниз. Только бы опять не упасть в эту тягучую воду.
Конечности тянутся ко мне. Это те же щупальца, что пытались утащить меня на одно. Или не те же, но такие же. Конечности какого-то существа. Оно напоминает краба. «Краб» вытягивает ноги, превращая их в подобия щупалец. Щупальца обвиваются вокруг меня.
Одна рука у меня свободна. Я достаю из сумки кинжал, выдвигаю светящееся лезвие, включаю максимальную подачу энергии. И, размахнувшись, бью по белёсым конечностям. Плоть разрывается. Извивающиеся макаронины, прицепившиеся к моему телу. Я распутываю их и отбрасываю в сторону. «Краб» отступает. На всякий случай я стреляю ему вдогонку из бластера. «Краб» юркает за кочку-холмик и больше не появляется.
Ясно, тут нельзя убирать оружие в сумку. Надо всегда держать его при себе, потому что оно в любой момент может пригодиться.
Я осматриваю свои руки и ноги. Серьёзных ран нет, пара ссадин и синяков да несколько царапин. Надеюсь, эта вязкая, напоминающаяся слизь штука не заражена никаким вирусом. Здесь всё покрыто ей.
Заткнув за пояс кинжал, я достаю из сумки обеззараживатель и обмазываюсь им. Так спокойнее. Я убираю банку, застёгиваю сумку и карабкаюсь на холм.
Впереди, насколько хватает глаз, простирается белое «море». Я вижу ещё несколько холмов. Выбора у меня нет: придётся перебираться с одного холма на другой в надежде, что это к чему-нибудь приведёт…
Тут в поле моего зрения попадает что-то круглое и ослепительное белое. Какой-то купол. Или мне только показалось?
Я достаю бинокль. Включаю расширенный поиск, рисую мысленным взором круг. Эта штука была вот такой формы. Или мне правда просто почудилось?
Нет!
Бинокль пищит и оповещает меня компьютерным голосом:
ЦЕЛЬ НАЙДЕНА
Что ж, пусть этот купол станет моей целью, даже если это логово «крабов». Как я уже говорил, выбирать мне не приходится.
Спустившись с холма, я бегу вперёд, чтобы одолеть следующую вершину…
16
Дети тьмы (Judas Priest «Monsters of Rock»)
— Ханни, Трисси, не бойтесь. Всё будет хорошо. Я вытащу нас отсюда.
Я включил фонарик. Преодолев туннель из мрака, я приблизился к двери.
— Ну, что там? — взволнованные голоса девушек.
— Заперто. Сейчас я постараюсь открыть её.
Я достал отмычки. Прошло довольно много времени, прежде чем я перепробовал их все. Ни одна не подошла. Время от времени девушки спрашивали, как у меня дела. Я говорил, что отлично, хотя на самом деле всё было не так.
То и дело я слышал какие-то шорохи. Что-то шевелилось и копошилось рядом со мной. Что это было? Те создания, которым удалось пробраться в наш мир? Эти крабы на острых ножках.
— Ничего не получилось, да? — спросила Ханни.
Трисси только тихонько всхлипывала.
— Да, — сказал я, — мне не удалось открыть дверь. Но дайте мне немного времени, и я что-нибудь придумаю.
Время шло. Мы сидели в полной темноте и слушали, как что-то движется, что-то неизвестное, а потому страшное. Я перебрал в уме сотни вариантов, но ни один не подошёл. Как взломать эту дверь? Эх, жаль, что у меня не осталось злюкуса…
И тут, словно из-под земли, вынырнуло это создание. В свете фонарика сверкнули длинные белые клыки. Пасть раскрылась, я почувствовал зловонное дыхание. Существо, а точнее чудище, монстр, заревело и прыгнуло на меня.
Я упал на пол.
Чудище взмахнуло лапами с острыми когтями и разрезало обивку дивана. Девушки с криком повскакивали с него.
— Спокойно…
Я успокаивал их и одновременно самого себя. Чудище не то чтобы напугало меня, но оно появилось слишком неожиданно.
Повернулась круглая голова — у чудовища не было шеи. Огромные глаза блеснули во мраке. Мощные ноги согнулись… прыжок!..
Я уклонился от удара.
Существо, кувыркаясь, пересекло комнату и врезалось в стену. Дикий рёв. Оно разворачивается, чтобы нанести новый удар.
— А может, ты и выведешь нас отсюда?
Девушки смотрят на меня странными взглядами. Я скорее чувствую, чем вижу это, ведь ставни закрыты и в комнате очень темно. Погружённый в неодолимость темноты, я бегу к двери.
Чудище ревёт и несётся следом.
Я останавливаюсь. — В моём распоряжении полсекунды, не больше! — Смотрю на монстра, вижу его жуткую харю. И падаю на колени. Опускаю голову.
Чудище прыгает и пролетает надо мной.
Удар сотрясает дверь, и кажется, что дрожит весь дом.
Я бегу к погасшему светильнику, хватаю его.
Дверь открыта — вырвана с корнем, — но… чудище загородило дорогу. Пока оно не пришло в себя, я размахиваюсь и бью светильником по круглой голове. Характерный хруст — череп проломлен. Глаза закатываются. Предсмертный рык, и чудище заваливается на спину.
Я бросаю светильник, всё равно он уже ни на что не годен.
— Девчонки, за мной.
Я выхватываю из-за пояса бластер. С ним спокойнее.
Мы выбегаем из комнаты, направляемся к лестнице.
Я пропускаю девушек вперёд. Я слышу их шаги — они спускаются. Сейчас я полагаюсь больше на свой слух, чем на зрение. В доме царит абсолютная ночь, и я не знаю, какое время суток снаружи. Сколько мы просидели здесь? Я ни разу не взглянул на часы и потому не могу ответить на этот вопрос.