– Я не ненавижу тебя, просто… это трудно объяснить.
– Ты солидарен с Зубастиком?
– Что? Конечно, нет!
– Тогда почему тоже считаешь меня тупой?
– Я же… Черт! Я пытаюсь тебя защитить. Ясно?
– Здорово. – Отклоняюсь назад, упираясь затылком в его ключицы. Ураган истерики смел абсолютно все чувства. Стыд, страх, волнение. Ничего не осталось. – А знаешь, кто обижает меня больше всех?
– Знаю, – вздыхает Саша. – И мне жаль.
– Да, я заметила.
Он обнимает меня, опустив руку поверх груди, и я обхватываю его запястье, сжимая так крепко, как только могу. Я должна это сделать, оттолкнуть его, послать куда подальше и уйти, но вместо этого просто закрываю глаза. Врать на словах куда легче, чем в действиях. Я не знаю, когда это началось, еще в школе или совсем недавно, но между нами есть что-то… что-то такое…
– Настя…
– М-м?
– Почему ты не вырываешься?
– А ты почему опять меня обнимаешь?
Где-то внизу слышатся голоса, но мы молчим. Если бы я могла объяснить происходящее, то сделала бы это, но, увы.
– Я больше не могу тебя ненавидеть, Саш. Ты плохо стараешься.
– Это все твои слезы, – хмыкает он, утыкаясь носом в мою макушку. – Ненавижу, когда ты плачешь.
– И сам же меня все время доводишь.
– Так я могу тебя успокаивать.
На первый взгляд, это ответ эгоистичного мальчика, но моя вновь обретенная на почве опустошения ясность помогает разглядеть за ним кое-что еще. Правда, доверять себе сейчас – не лучшая идея.
– Морев… – приглушенно, но решительно зову я, поставив на кон все.
– Да?
– Я тебе нравилась? Ну, в школе. Поэтому ты вел себя, как идиот?
– Дошло наконец? Долго же ты.
– Даже отрицать не будешь?
– Нет.
– Почему просто не сказал?
– Я не всегда был умным. Да и ты, вероятнее всего, просто отлупила бы меня за это.
– Да. Наверное.
– Настя…
– …все в прошлом, – с готовностью заканчиваю я. – Я понимаю.
– Но я… я бы все равно… если ты…
Кажется, не только у меня мысли-кролики, но я не готова сейчас с этим разбираться. Нужна передышка. Нам обоим.
– Ты приедешь сегодня? – спрашиваю прямо.
– Если ты этого хочешь.
Ну какой же дурак. Будь у меня еще хоть немного сил, я бы его с лестницы спустила.
– В восемь?
– В восемь, – повторяет он.
– Не опаздывай.
– Не опоздаю. Только не говори никому, что мы… м-м-м…
– Общаемся?
– Да.
– И ты перестанешь играть в биполярку?
– Перестану.
– Хорошо. Теперь отпускай.
Саша медленно ослабляет хватку, и я разворачиваюсь. Он виновато опускает уголки губ, а я качаю головой.
– Мы как всегда, да? – говорит он со сквозящей в голосе тоской.
– Ага, – устало киваю я. – Давай уже завязывать. Я не могу тратить нервные клетки только на тебя. Оставь хоть немного своему лучшему другу.
– Дима все-таки что-то сделал? – недовольно хмурится Морев.
– Я про Зубастика.
– А, ты об этом. Не переживай, у меня есть лекции и методичка от Татьяны Валентиновны. С ними математику сдавали даже валенки.
Таращусь на Морева с немым укором, и он чешет затылок.
– Извини. Я не то имел в виду.
Мне вдруг становится по-дурному смешно. Я ведь сплю, верно? Все это не может быть правдой. Морев обнимает меня, извиняется, а я считаю его милым. Бред чистой воды.
– Ты чего? – опасливо спрашивает Саша.
– Тебе не кажется, что все это нереально?
– Было бы здорово.
– Почему?
– Настя… – Он отводит взгляд и улыбается. Не так, как раньше. Эта улыбка без примесей, без налета чего бы то ни было. Она простая и искренняя, но именно от нее у меня слегка слабеют ноги. – Увидимся в восемь. Хорошо?
– Хорошо.
– Санек! Давай сюда! – Седобородый мужчина указывает на стопку из нескольких мешков, лежащих на деревянном поддоне. – Это последний?
Саша бросает мешок и оглядывает практически забитый до отказа гараж.
– Да, Анатолий Степанович. Последний, – кивает Морев и стягивает с рук перчатки.
– Ну, добро-добро, – приговаривает заказчик и достает из кармана брюк стопку перемешанных крупных и мелких купюр. – Вот курицы, все никак не научатся выручку сдавать по-нормальному. Держи, Санек, как договаривались, и надбавка за скорость. Ты сегодня прям метеор. Торопишься куда-то?
– Ага, – отвечает Саша, принимая деньги.
– Свидание, наверное. Эх, молодость, – мечтательно вздыхает Анатолий Степанович. – Я в твоем возрасте тоже шабашил, чтобы Танюху свою в кино сводить да мороженым угостить. Она была такая счастливая, а теперь сладостями ее уже не удивишь. Так что ты это, наслаждайся, пока можешь.
Анатолий Степанович нравится Саше, один из лучших и постоянных заказчиков. Работать с ним приятно, условия четкие, оплата достойная. Что еще нужно? Саша за последние пару лет перепробовал множество подработок: подсобник, курьер, промоутер, грузчик. Несмотря на то что родители даже после переезда продолжают ежемесячно высылать ему деньги, он старается хоть что-то, но заработать сам.
Морев вежливо улыбается и крепко пожимает протянутую руку:
– Я постараюсь, Анатолий Степанович.
– Ну давай, Санек. На следующей неделе еще завоз будет, я наберу.
– Конечно. Звоните в любое время.
Саша покидает импровизированный склад владельца сети продуктовых магазинов «Шарм», проходит мимо опустевшей «газели» и шагает вдоль гаражей по присыпанной гравием дороге, которую освещает желтый свет фонарей. Свою машину Саше пришлось оставить на парковке спального района поселка Октябрьский, но небольшая прогулка сейчас даже кстати, ведь впереди то, что куда тяжелее, чем какие-то мешки.
Настя выбрала его. Его, а не Зимина! Мысли об этом согревают круче, чем коньяк, даже голова кружится не меньше. Да, Морев опьянен ею. Ее порывом и признанием в отсутствии ненависти. Она нуждается в нем, и это затмевает все то, что так сильно тяготит. Она попросила, а он не смог отказать. Как и всегда. И это ужасно почти так же, как и прекрасно. Сашу раздирают на части противоречия. Он знает, что не должен этого делать, знает, что ничего хорошего из этого не выйдет, но стоит представить, что они вновь окажутся вместе, подумать о ее улыбке, вспомнить голос и взгляд, мучительно добрый и манящий, как выхода не остается. Только к ней. Потому что нужен. Потому что она ждет.
Проходя через двор старых многоквартирных домов, Саша чуть сбавляет темп, засмотревшись на знакомую железную дверь одного из подъездов. Здесь живет Жека вместе с бабушкой и дедушкой. Морев с парнями частенько тусили в их ветхой квартирке, когда старики уезжали на дачу. Готовили замороженную пиццу в духовке, разбавляли дедовский самогон рассолом из банки с мочеными яблоками и занимались мобильным хулиганством, названия по рандомным номерам со старого телефона сестры Макса. Они были таким дурными и счастливыми, настоящей бандой, а ведь стали ею не сразу.
Их свел баскетбол, секция на базе университета, куда перешел тренер из школы Саши и Димы. Он потянул за собой Морева и Зимина и открыл свободный набор в юношескую команду, на который откликнулись ребята из других школ, и среди них как раз оказались Максим Строганов, Женя Чеботарев, Денис Курский и Миша Леванов. Жека и Дэн были одноклассниками, Макс и Миша тоже. И поначалу все так и держались парочками, но со временем командный дух сделал свое дело, правда, между Сашей и Максом появилось еще и напряженное соперничество. Этому не было объективных причин, но парни старались перещеголять друг друга буквально во всем, начиная с того, кто забил больше мячей за игру, и заканчивая тем, у кого больше перспектив на жизнь. И чаще всего в этой гонке выигрывал Саша, а Максиму оставалось лишь скрывать, как сильно его это злит. Морев был умным, обаятельным, веселым, больше нравился девчонкам, легче заводил новые знакомства, и Строганов прилично уступал по всем пунктам, кроме одного, – он был куда агрессивнее. Споры и драки между Сашей и Максимом возникали с завидной регулярностью, но Миша всегда умудрялся найти аргументы для перемирия. Он был их личным котом Леопольдом и все время повторял: «Жизнь дана, чтобы жить, а не морды друг другу квасить». После школы Дима, Саша и Миша поступили в университет, попав в одну группу, Дэн тоже выбрал политех, но другую специальность, а Макс и Жека пошли в колледж, ведь никому из них не удалось сдать экзамены на нужное количество баллов, а их семьи не могли позволить себе оплачивать учебу. Это и был первый серьезный раскол в компании. Обтачивались характеры, менялись интересы и увлечения. Миша стал больше времени проводить с Сашей и Димой, и Максу это не нравилось. Он чувствовал себя брошенным и преданным, а потом случилось то, что разбило сердца всех. То, что до основания разрушило их былую дружбу.
Саша слышит скрип железной двери позади, той самой, и оглядывается. На улицу вываливается тройка парней, и цепкий взгляд одного из них тут же находит цель. Судьба любит сюрпризы, как приятные, так и не очень. Морев уже смирился, что ничего хорошего у нее для него нет и не будет, и подтверждение не заставляет ждать. Это злой рок, приговор небесного суда. Его расплата и искупление, которые никогда не закончатся. Напоминание о том, кто он и что сделал.
– Да ну нафиг?! – радостно кричит Макс, бросаясь в сторону Саши. – Какие люди! Ты к нам в гости, Мор?!
Мышцы на ногах Саши напрягаются, инстинкты требуют убраться отсюда как можно скорее, но вместо этого он смиренно разворачивается лицом к бывшим друзьям. Строганов кровожадно улыбается, а за его спиной останавливаются хмурый Женя и растерянный Денис.
– Что с башкой? Маскируешься, что ли? Думаешь, мы тебя не узнаем? – смеется Макс, но вмиг становится угрожающе серьезным. – Или надеешься, что сможешь стать другим человеком и мы все забудем?
Саша косится на Дэна, стараясь понять, рассказал ли он об их встрече у дома Насти. Курский смотрит под ноги, и Морев тихо выдыхает. Похоже, что нет.