– Ну как тебе живется, а? – Максим делает шаг вперед и вытягивает шею, наклоняясь к лицу Саши. – Нравится дышать? Просыпаться по утрам? Ходить в свой сраный универ? Нравится жить жизнью, которую ты украл?
Морев молчит, прекрасно зная, как взбесить Строганова быстрее всего. Максим злобно морщит нос, оглядывается и, убедившись, что рядом никого нет, яростно бьет Сашу по ребрам.
– А теперь? Все еще нравится?
И снова тишина в ответ. Еще один удар обжигает живот Саши, грубый толчок заставляет упасть на землю. Он не защищается, не пытается сгруппироваться, а Максим становится все яростнее, пуская в ход ноги. Но Саша не слышит Максима, в его голове звучит другой голос. Далекий, тихий, приносящий не меньше боли, чем пинки.
«Прости меня. Пожалуйста, прости. Нет! Не подходи! Стой там!»
В ушах свистит ветер и шумит кровь, пахнет дождем и мокрой пылью. Саша снова там, на крыше двенадцатиэтажки, смотрит вниз на тротуар и не может вдохнуть, чтобы закричать во все горло. Воспоминания швыряют его дальше, в полицейский участок. На столе лежит телефон Леванова, рядом протокол. На соседнем стуле сидит мать Миши, ее тонкие растрепанные волосы собраны в небрежный пучок, глаза стеклянные, тусклая кожа покрыта бурыми пигментными пятнами. Она молчит и смотрит в одну точку. Еще скачок, первая встреча с Максом после случившегося. Первый раз озвученное обвинение: «Ты его убил»! Первое осознание того, что это правда. Первая драка, которую Морев проиграл по собственному желанию.
И еще десятки моментов безумной каруселью проносятся в его мыслях, как хороших, так и не очень. Вот тренировка, трель свистка, раскрасневшиеся и счастливые лица парней. Тусовка на парковке гипермаркета, Женя в первый раз приводит Лину, а Дэн жалуется на несварение из-за пирожков с яблоками, которые испекла жена его дяди. А вот Миша на корточках в подъезде, в носу вата, на шее свежие синяки, а на губах улыбка.
«Ерунда. Шрамы украшают мужчину. Верно?» – говорит он.
Первый курс, посвящение, алкоголь рекой. Дима скрывается в сумерках вместе с какой-то девчонкой, Миша, изрядно набравшись, рассказывает, что влюбился, но не признается, в кого. Крыша двенадцатиэтажки, багряный закат, сладкий воздух и осенний ветер. Миша, чудом стащивший ключи у управляющего, радостно разводит руки и вопит:
«Я на вершине мира! Смотри, Мор! Смотри! Это свобода!»
И Саша смотрит, но не видит, что взгляд друга устремлен не вдаль, а вниз. Новый год, организовать сходку не получилось, поэтому решили отпраздновать по домам и собраться с друзьями вечером первого января. Недоеденный оливье и наполеон, что так любит Ксюша, елка, освещающая яркими огнями гостиную, сообщение от Зимина с шутливым поздравлением, полным нецензурщины и веры в светлое будущее, а затем звонок.
«Мор, с наступившим! Мне неловко, но… холодно, жесть. Могу я зайти ненадолго?»
«Да, Мих. Какие вопросы? Залетай!»
Леванов на пороге, в руках открытая бутылка шампанского, в глазах стыд. Побоев не видно, но только телесных. Вспышка… Вспышка. Вспышка! Как щелчок фотокамеры. И каждый кадр все тусклее, образы размыты. Саша уже не понимает, где находится, лишь чувствует, что боль перетягивает внимание на себя. Помогает забыться. Не думать. Не вспоминать.
Щеку Морева колет бугристый асфальт, рот полон вязкой жижи с металлическим привкусом. Он сплевывает и с трудом переворачивается на спину, прижимая ладонь к животу.
– Молчишь… – шипит нависающий над ним Максим. – Как обычно. Че? Все еще нечего сказать?
Саша прикрывает глаза и ждет. Может быть, сейчас все закончится? Крепкая хватка на его волосах отрывает голову от земли.
– Какая же ты мразь, Морев. Ты ведь знаешь это? Знаешь. И я никогда не дам тебе об этом забыть. За него. За то, что ты…
– Хватит, Макс! – рявкает Женя. – На сегодня, – добавляет стушевавшись. – Сейчас кто-нибудь полицию вызовет, и будет нам всем очень весело.
– Да, – подключается Дэн. – Он уже еле дышит. Сдохнет здесь еще.
– Такого подарка я ему не сделаю, – цедит Макс и силой бьет Сашу затылком об асфальт.
Морев жмурится, жуткий треск закладывает уши.
– До встречи, Мор. Идем, парни!
Звучат удаляющиеся шаги и шелест оставшихся на деревьях листьев. Саша открывает глаза и смотрит в небо, на котором не видно звезд. Абсолютная тьма. Такая влекущая, такая необходимая. Наверное, Миша думал так же. Вспышка света тонкой полосой мерцает на черном полотне, еще одно воспоминание пробивается сквозь плотную темноту сознания. «Ты приедешь сегодня?» Саша онемевшими пальцами достает из кармана телефон, на экране которого появились новые трещины. Часы показывают – 19:37. Немного усилий, превозмогая боль, и он поднимается. Мутный взгляд скользит по двору. Головокружение и тошнота душат. Если его кто-то увидит, будет нехорошо. Вдруг еще помощь предложат, это недопустимо.
Морев не без труда добирается до машины, натянув на голову капюшон. Ноги едва двигаются, по затылку стекает что-то теплое. Он забирается в салон, тихо застонав и обхватив ребра рукой, и косится на конспекты, лежащие на пассажирском кресле. Обещания теперь для него роскошь, но это ведь Настя. Он обещал не кому-то, а ей. Саша сползает по сиденью и ждет, пока станет хоть чуточку легче. Он не посмеет заявиться в таком виде, но кое-что сделать все-таки может. Методичка от Татьяны Валентиновны действительно вытаскивала многих, а значит, и Насте сможет помочь. В крайнем случае, есть Зимин. Пусть попросит о помощи его. Это с самого начала должен быть он.
Глава 13
День медленно, но верно перетекает в вечер. Солнце скрывается за крышами домов, небо темнеет, а тревога в моей душе с каждой минутой становится все ощутимее. Навожу порядок в квартире, заканчиваю макет по основам композиции. Звоню маме, переписываюсь с Линой и Лерой, совместными усилиями насылая проклятия на Зубастика и Женю, и параллельно болтаю с Аней, которая, оказывается, тоже успела побывать в списке математических изгоев. Она рассказывает, что ей тогда помог Витя и какие-то волшебные лекции другого преподавателя, а еще делится последними новостями о своей личной жизни, ведь я остаюсь единственной, с кем она может ее обсудить и просто по-женски пожаловаться. Лекс динамит ее уже целую неделю и постоянно отменяет встречи. Вот и сегодня прислал сообщение, что у него появились какие-то жутко важные и секретные вечерние дела. Мальчики… сколько же от них проблем. Просто ужас! Одной Лерке повезло, ведь ее киберпарень пока не успел ни в чем провиниться.
Время близится к семи, и я решаю сходить в магазин, чтобы прикупить немного продуктов и сладостей к чаю. Ну а вдруг мы с Сашей проголодаемся. Мозгу ведь нужна энергия, верно? Возвращаюсь домой с двумя полными пакетами и забиваю холодильник. Набираю воды в чайник, готовлю две чашки, открываю пачку печенья с шоколадной крошкой и аккуратно раскладываю его на тарелке. Обвожу взглядом кухню и упираю руки в бока. А не слишком ли я стараюсь? Хватаю телефон, уже собираясь написать девчонкам, но поле для сообщения так и остается чистым. Я доверяю им, и все-таки обещание есть обещание. Вздыхаю и закрываю приложение, время на экране – 19:37. Сердце коротко сжимается, холодок пробегает по лопаткам. А вдруг Морев не придет? Вдруг это очередная издевка? Упрямо мотаю головой. Нет, он не мог соврать мне. Даже для него это слишком.
Проходит еще десять минут, пятнадцать. Наматываю круги по квартире, проверяя, нет ли чего-то лишнего, и ровно в восемь выхожу в прихожую. Сейчас он постучит в дверь. Вот сейчас, еще немного. Но никого нет ни через пять минут, ни через десять. Негодование и ожидание заставляют в который раз расчесать волосы, выпить воды, посмотреть в окно, но ноги снова и снова ведут в прихожую. Открываю диалог с Сашей в «На связи», пользователь не в сети. Может, что-то случилось? Почему он опаздывает? Почему даже не предупредил? А если не предупредил, значит, придет? Или нет? Я не понимаю!
20:22
20:26
20:34
Сижу на полу, вытянув ноги и упершись затылком в стену, и сверлю взглядом входную дверь. Будь я ведьмой, она бы сейчас полыхала адским огнем. Гордость подсказывает, что нужно уже успокоиться и перестать ждать, но я не могу. Не хочу верить, что снова в нем ошиблась. Из коридора доносятся медленные шаркающие шаги, и я, встрепенувшись, наклоняюсь вперед и прислушиваюсь. Уже пару раз я подбегала к двери и распахивала ее, соседка с пятого этажа чуть не уронила пакет с овощами, а дедуля из квартиры напротив сломал сигарету в пальцах, поэтому остается только ждать, затаив дыхание. Шаги затихают, что-то шуршит, и вроде бы прямо у меня под дверью. Подтягиваю ноги и поднимаюсь. Почему он не стучит? Терпение на исходе, и я шагаю вперед. Выглядываю в коридор и вижу у порога потрепанную тетрадь, из которой торчит тонкая книжечка. Это что еще за приколы? Решил сбежать? Снова?! Подхватываю находку, швыряю ее на тумбочку, сбив ключи и студенческий пропуск, и несусь вниз по лестнице прямо в домашних тапочках, перепрыгивая через две ступеньки. Уже через пару пролетов я догоняю тайного гостя и сдергиваю с его головы капюшон.
– Морев! Ты офигел?!
Саша покачивается и хватается за перила, а я так и сжимаю плотную ткань толстовки в окаменевших пальцах. Белые волосы на затылке испачканы кровью, черная куртка в пыли, на локте рваная дырка.
– Что…
– Настя, иди домой, – сипло говорит Морев. – Я сегодня не… не в… не в форме.
Он ставит ногу на ступеньку ниже, но немного промахивается, скользнув подошвой кроссовки по бетонному ребру. Инстинктивно обхватываю запястье Саши и ныряю ему под руку, стараясь удержать на ногах нас обоих. По подъезду прокатывается измученная ругань, и я зажмуриваюсь.
– Прости-прости, – бормочу испуганно. – Что случилось? Тебе больно?
– Щекотно. Что ты… что ты делаешь? Отпусти сейчас же.
Но я крепко держу руку Саши и с опаской заглядываю ему в лицо. Сердце на пару секунд останавливается. Щека расцарапана, в уголке губ запекшаяся ссадина, а глаза… едва открытые, мутные. Тело прошибает ледяная дрожь, паника дезориентирует.