– Все так плохо, да? – болезненно хмыкает Саша, и на меня словно переворачивается ведро холодной воды, отрезвляя и приводя в чувство.
Фокус внимания сужается до первостепенных действий. Нужно поскорее отвести его домой, а потом уже во всем разбираться и истерить.
– Разворачивайся, – ровным тоном приказываю я.
– Настя, я…
– За мной должок, и не один, – перебиваю решительно. – Моя очередь тебя спасать.
– Ни в коем случае.
Саша пытается снять руку, но перевес сил сейчас явно на моей стороне. В таком состоянии Морев и кузнечика не одолел бы, а значит, я с ним точно справлюсь и, разумеется, никуда не отпущу.
– Даже не думай. Я могу легко столкнуть тебя с лестницы, а потом тащить наверх за ногу. Хочешь проверить?
– А ты жестока.
– Только при необходимости.
– Настя, я… мне нужно… – Он отворачивается и снова пытается высвободиться, и я замечаю, как дергаются мышцы под бледной кожей его лица, как надуваются вены на шее, когда он пытается пошевелить плечом. – Я должен идти.
– Нет! – выкрикиваю с ужасом. – Ты же сам говорил, что не герой, вот и не строй из себя Супермена! Ты едва на ногах стоишь! Дай мне тебе помочь!
Мой напор, очевидно, поражает Морева, потому что с ответом он не находится. Я и сама с трудом понимаю, что делаю, но надо поскорее затащить его в квартиру, пока хватает прыти. Напрягаю ноги и спину и медленно разворачиваюсь, балансируя на ступеньке, точно воздушная гимнастка с бревном в руках. С очень тяжелым бревном, стоит признаться.
– Я могу идти сам.
– Давай не будем это проверять. Не хочу потом объяснять полиции, откуда в моем подъезде лужи девственной крови.
– Мне жаль тебя расстраивать, – тихонько посмеивается Саша, по всей видимости узнав, чьи слова я только что повторила, – но я уже давно не…
– Шагай уже, а не болтай.
– А ты все еще…
– Сейчас хочешь это обсудить?!
– Ладно-ладно. Ты ведь сама подняла эту тему, я всего лишь пытаюсь поддержать беседу.
Единственное, в чем сейчас старается преуспеть Саша, так это в отвлечении меня глупой болтовней, но это едва ли работает. Я чувствую, с каким трудом дается ему каждый вдох и шаг. Чувствую, как на самом деле он слаб, но все пытается строить из себя крутого. Глупый, глупый Морев! Куда ты вляпался?! Мое дыхание учащается, воздуха не хватает, кровь пульсирует в висках. Он попал в аварию? Его избили? Насколько все плохо? Смогу ли я действительно помочь? Отмахиваюсь от назойливых мыслей, нагоняющих еще больше жути, и сосредотачиваюсь на том, чтобы добраться до квартиры без новых травм.
– Сейчас. Еще чуть-чуть. Пара ступенек, – приговариваю я, боязливо поглядывая на Сашу.
– Не надо со мной как с пятилетним.
– Так я и не тебе.
Наконец поднимаемся на площадку четвертого этажа, дверь в мою квартиру распахнута. Завожу Сашу в прихожую, и его неожиданно качает в сторону. Прижимаюсь спиной к стене, ненадолго потеряв равновесие, а Морев чудом умудряется выставить руки, разместив их по обе стороны от меня, и тут же склоняет голову, обдавая шею жарким дыханием. Ток проносится по предплечьям к локтям, но я боюсь сделать хуже и поэтому не двигаюсь.
– Саш… – тихонько зову я. – Ты как?
Взмокший лоб опускается на мое плечо, и я все же мягко касаюсь ладонями напряженной спины. Да что же произошло? Подрался? С кем? Надеюсь, не с Зубастиком, этого я себе никогда не прощу. Боже, ну что за мысли? Сейчас неважно, кто это сделал, главное – чтобы с Сашей все было хорошо. А если у него сотрясение? Вдруг что-то сломано? Слезы застилают глаза, но я борюсь с ними, потому что мне нужно быть сильной, ведь впервые Морев нуждается в моей помощи, а не наоборот.
– Тебе бы прилечь, – выдавливаю я, легонько поглаживая плащевую ткань куртки. – Слышишь?
– Прости. – Он отталкивается от стены, мимолетно задев губами мою скулу, и выпрямляется. – Голова закружилась. Не страшно, я в порядке.
Стоим лицом к лицу, так близко, что я могу разглядеть всю глубину боли в темных трещинах голубых глаз. Ему гораздо хуже, чем он показывает. Мои ресницы трепещут, пытаюсь сдержаться, но не могу. Брови напрягаются, губы искривляются.
– Настя, прошу тебя, не надо. На мне быстро все заживает. Это ерунда.
– Как на собаке? – всхлипываю я.
– Точно, – слабо улыбается Саша. – Как на собаке.
Его снова ведет в сторону. Уже собираюсь подхватить, но Морев справляется сам, отступая.
– Нормально-нормально, – бормочет он. – Мне нужно присесть. Куда я могу…
– В гостиную, – тычу пальцем в сторону. – Я сейчас.
Морев смазанно кивает, стягивает кроссовки и уходит, держась поближе к стене. Быстро закрываю дверь на все замки и провожу по волосам, обхватывая голову. Нужен врач. Скорая! Срочно! Подхватываю с пола мобильный и влетаю в комнату, набирая номер неотложки. Морев сидит на ковре у дивана и с трудом поднимает голову.
– Кому ты звонишь?
– Хочу вызвать врача.
– Нет! – злобно рявкает он.
– Но…
– Настя, пожалуйста. Положи трубку. – Его голос тверд и неумолим. – Положи.
Убираю телефон от лица и послушно сбрасываю звонок.
– Умница, – говорит он с облегчением, но тут же морщится, прижимая руку к ребрам.
– Тебе нужен врач.
– Нет.
– Не время для капризов.
– Это не они.
– Но я… но… Что вообще случилось?
– Меня велосипедист сбил. Глупо вышло. Он так быстро ехал, вылетел из-за угла.
– Что?
– Велосипедист, – повторяет Саша и снова кривится, тяжело сглотнув.
– За дуру меня держишь?! Какой еще велосипедист?! И сколько раз он тебя сбил? Пятьдесят?!
– Не заводись, – умоляюще произносит он, и я, как ни странно, смягчаюсь.
Оглядываюсь по сторонам, тело бьет мелкий панический озноб. Нужно что-то делать, как-то помочь, но… Как? Я же не медсестра. Мой максимум – царапины и шишки, а тут все куда серьезнее.
– Ты за ребра держишься. Перелом?
– Просто ушиб. Не переживай.
– Как будто это возможно. Саш, тебе стоит лечь, – уговариваю я. – Давай на диван.
– Я весь грязный.
– Да плевать!
– Настя…
– Хватит! – грозно топаю ногой, хоть у самой подбородок трясется так, что могу вибромассаж делать. – Если не хочешь, чтобы я вызвала «Скорую» вместе с полицией, то лучше тебе меня слушаться!
Боль паутиной расползается по его лицу, он явно хочет продолжить сопротивляться, но не может, и это хорошо. Подхожу ближе, медленно и осторожно. Саша не зря упомянул собаку, он сейчас точно раненый уличный пес, скалящийся на протянутую с благими намерениями руку. Наклоняюсь и неторопливо стягиваю куртку с его плеч.
– Вот так. Теперь я помогу тебе подняться.
– Не надо, правда, – отвечает он и облокачивается о край дивана, прикрывая глаза. – Все хорошо.
Ну да, лучше некуда. Заглядываю ему за спину, рана на затылке беспокоит меня больше всего. Кровь вроде не идет, и все же. А что, если у него сотрясение?
– Можно мне воды?
– Конечно. Ты только не… не двигайся. Ладно? Сиди здесь.
– Это не трудно.
Бегу на кухню, по пути набирая запрос в поисковике мобильного браузера дрожащими пальцами. Что же там за велосипед был? Бронированный? Быстро просмотрев несколько статей с рекомендациями по оказанию первой помощи, готовлю спасательный набор: пара кусков замороженного мяса, обернутые в полотенца, антибактериальные салфетки, антисептик для ран, ватные диски, таблетка обезболивающего, стакан воды. Надеюсь, все это хоть немного поможет. Хорошо, что после визита Дениса я наполнила аптечку, и теперь, даже если случится зомби-апокалипсис, можно будет продержаться пару месяцев или даже сделать бомбу.
Возвращаюсь в гостиную. Морев такой белый, словно только что сбежал из вампирского логова, где был завтраком, обедом и ужином на протяжении последних четырех лет. Он открывает глаза, и я снова не могу сдержать гримасу отчаяния.
– Ну не плачь. Пожалуйста. Я в порядке. Мне уже гораздо лучше.
Так я и поверила. Как он вообще сюда добрался? И зачем? Тетрадки мне принес? Идиот! Лучше бы в больницу поехал! Хотя… «Скорую» он ведь не разрешил вызвать. Наверное, даже хорошо, что в этот раз я сумела поймать его в момент слабости. Сжимаю губы, сажусь на колени рядом с Сашей и вручаю ему один из холодных компрессов.
– Мореева, сделай лицо попроще, – натянуто ухмыляется он и прижимает мясо к животу. – Я еще не умираю. Все впереди.
– Не смешно, – мрачно отзываюсь я.
– Почему? Разве не этого ты мне все время желала? Смотри-ка, карма работает. Твой главный обидчик получил по заслугам.
Заталкиваю ему в рот таблетку, чтобы заткнуть уже этот саркастичный фонтан, от которого сердце покрывается трещинами. Саша забирает у меня стакан, вода бьется о прозрачные стенки. Мамочки, он же еле его держит.
– Может, – произношу робко, отчаяние не скрыть, – все-таки вызовем доктора? Ну пожалуйста. Тебя нормально осмотрят и…
– Нет, – хрипит Морев и выпивает все до последней капли. – Через пять минут я уже смогу марафон пробежать. Вот увидишь.
Рука Саши обессиленно падает на ковер, и я стискиваю зубы.
– Никуда я тебя не выпущу. Ты вообще не сдвинешься с места, пока не разрешу. Понял? – пищу больше жалостливо, чем угрожающе.
– Да, доктор Мореева.
– Прекрати ерничать!
– А ты прекрати хныкать. Я ведь даже обнять тебя не смогу, чтобы успокоить. Так не пойдет. Только зря пролитые слезы.
– Какой же ты все-таки дурак. – Я грустно улыбаюсь, качая головой.
– И тебе такие не нравятся?
Лицо Саши расслаблено, взгляд не пытливый, но выжидательный. Этот вопрос звучал уже множество раз, но привычный ответ на него замурован в бетоне искренности.
– Давай мне руки, – прошу я, меняя тему, и беру пачку салфеток. – Нужно тебя почистить.
– Слушаюсь и повинуюсь, доктор Мореева, – дурашливо отвечает он.
Свожу брови к переносице, но вновь теряю оборону слишком быстро. Я не могу на него злиться, эта опция недоступна. Сердце тонет в жалости и сострадании, в желании уберечь и утешить. Саша протягивает мне ладони, и я вытираю их салфетками, обращая внимание на костяшки – целехонькие. Значит, это все же не драка? Велосипедист-броненосец существует? Чушь какая-то, но жизнь порой подкидывает такие выкрутасы, что специально не придумаешь. Вытаскиваю новую салфетку и добираюсь до шеи и лица. Морев закрывает глаза, выглядит таким умиротворенным, беззащитным. Мягко прохожусь по царапинам на щеке, по ушам и подбородку. Наливаю на ватный дис