Забудь, отпусти. Живи дальше. Борись, прощай и прощайся. Неси ответственность, защищай себя и свои интересы. Будь благородным, не скупись на жертвы. Будь героем, помогай тем, кто нуждается. Так как же правильно? Где этот чертов выход? Где решение?
– Саш, – зову я.
– М-м?
Слова подкатывают к горлу кислой желчью. Виноваты все. Мать Миши, не сумевшая уберечь его, отчим, испортивший жизнь семье, друзья, закрывающие глаза на явные проблемы, учителя… да вообще, кто угодно из окружения Леванова может быть обвинен в халатности и бездействии, но главный виновник всего один – это сам Миша. Все из-за него. Закрываю глаза и обнимаю Морева крепче. Он пока не готов все это услышать, не сможет принять. Выступать против Миши сейчас – то же самое, что выступать против Саши, а я не хочу становиться для него врагом.
– Какие планы на завтра? – спрашиваю я.
– А что? Есть предложения или пожелания?
– Я хотела с девчонками собраться, но если ты…
– Нет-нет, – тут же отмахивается он. – Это здорово. Повеселись с подругами.
– А ты чем займешься?
– Не знаю. Придумаю что-нибудь. Может, что из подработки подвернется.
Тихая мелодия мобильного звонка врывается в разговор, и Саша ерзает, выуживания телефон из кармана спортивных штанов. Искоса поглядываю на экран, звонит «Ксю».
– Ответишь?
Морев стискивает зубы и убирает руку с моего плеча, поднимаясь. Бьет пальцем по экрану и прижимает мобильный к уху:
– Алло. Да, привет. Нет. Что? Когда? Ксю… Я против. Что? Нет! Я не могу, у меня… но… ладно. Да, я понял. Не вопи. Хорошо. Угу, все нормально. Давай, до завтра.
Он опускает руку с телефоном, взгляд направлен в пустоту, щеки бледные.
– Что-то случилось? – я встревоженно подбираюсь.
– Появились планы на завтра.
– Какие?
– Ксю приезжает.
– И это… плохо?
Саша моргает, встряхивает головой и смотрит на меня. Его растерянность и уязвимость оставляют еще одну царапину на моем сердце. Ксюше ведь тоже досталось, и немало. Миша был влюблен в нее, даже его последнее сообщение было адресовано именно ей. Сколько же людей сейчас мучается из-за одного-единственного решения. Протягиваю руки, и Саша не задумываясь подходит ближе. Усаживаю его обратно на диван и снова обнимаю:
– Останешься сегодня у меня?
– Настя, я…
– Останься, – прошу тверже. – Мы ведь не увидимся завтра. Я буду скучать.
– Вы, малявки, из меня веревки вьете, – горько усмехается он.
Смотрим друг на друга, и я вслепую закрываю ладонью татуировку на его запястье. Губы Саши дергаются в слабом подобии улыбки, но она больше виноватая, чем веселая.
– Я все время тебя расстраиваю.
– Не все время, – отвечаю как можно беззаботнее.
– Настя…
– Все нормально. Правда. Все хорошо, – крепче сжимаю пальцы на его руке. – Ты можешь не притворяться. Я рядом. Слышишь? Мы справимся. Это будет не быстро, но ничего. Не страшно.
– Я не хочу грузить тебя. Не хочу, чтобы ты переживала.
– Когда ты со мной, я не переживаю.
– Врешь.
– Вру, но мне правда спокойнее, когда ты здесь.
Еще один тяжелый вздох Морева рассыпается мурашками по моей коже. Он склоняет голову и упирается лбом в мое плечо, а я зарываюсь пальцами в волосы на его затылке.
– Я стараюсь, – шепчет он.
– Знаю, – так же тихо отвечаю я. – И ты молодец.
– Я очень хочу, чтобы всем стало легче.
– И станет.
– Когда? – Беспомощность в его интонации не просто соль на рану, а душ из кислоты.
– Скоро, – лгу я и себе, и ему. – Так устроена жизнь, все меняется.
– Прости меня. Ты не заслуживаешь такого слюнтяя.
– Я никому тебя не выдам, не волнуйся.
Саша отклоняется, и я сжимаю в ладонях его лицо. Насильно улыбаюсь, сердце ноет. Любовь обычно описывается бурей эмоций, бурлящим потоком чувств. О ней говорят, как о стихии, которую невозможно контролировать и усмирить, но для меня сейчас все иначе. Я ее выбираю. Его выбираю. Не потому что нуждаюсь в нем, не потому что он нуждается во мне. Все проще, очевиднее. Я так хочу. И это все, весь ответ.
– Никогда бы не подумал, что ты будешь на меня так смотреть.
– Как?
– Как на кого-то важного.
– Я же говорю, все меняется.
– И это… – Саша на мгновение замолкает и продолжает с неподдельным удивлением, – здорово.
Его шея и плечи расслабляются, взгляд светлеет, будто удавка, накинутая на шею, немного ослабла.
– Ну еще бы, – весело произношу я, стараясь продлить этот момент. – Тебе повезло, Морев. Я вообще подарок судьбы.
– Не зазнавайся, – дразнит он.
– Ни зязьнавайся.
– Мореева…
– Мареева, – снова кривляюсь.
Саша сгребает меня в охапку и валится на спину, ероша мои волосы. Я смеюсь, и, судя по дрожи его груди, он тоже. Прости, Миша, но ему придется тебя отпустить. Надеюсь, ты действительно был неплохим парнем, а значит, будешь не против. Тебе он больше ничем не поможет, ему пора подумать о себе.
Максим сидит на диване в гостиной с планшетом в руках и листает список друзей на странице Ани. Его сестра никогда не выходит из социальных сетей, потому что частенько забывает пароли, и сейчас это очень даже кстати. Еще пара взмахов пальца, и на экране появляется она, Настя Мореева. Занятная у нее фамилия. Максим гадко хмыкает, рассматривая ее фото, и обдумывает следующий мстительный шаг.
Когда Строганов сегодня приехал к политеху, чтобы дождаться Дэна, он и представить не мог, как ему повезет. Настя неспешно шла по тротуару через дорогу от аллеи, и Максим не смог удержаться. Встал со скамейки и пошел за ней, хотел еще разок поболтать, но все вышло куда интереснее. Стоило ему заглянуть во двор, глазам открылась весьма любопытная правда. Настя не девчонка Зимина, она девчонка Морева. Вот это сюрприз.
– А ты чего здесь? – раздается за спиной голос Ани.
Максим зажимает кнопку на корпусе планшета, блокируя экран, и оборачивается:
– Я здесь живу вообще-то. Забыла?
– Такое забудешь. Там в корзине с бельем твои носки уже стали источником нового вида живых организмов.
– Так постирай.
– Я не твоя мама.
Максим закатывает глаза, а Аня подтягивает пояс банного халата и направляется к дивану.
– Разве ты сегодня не с парнями зависаешь? Пятница же.
– Женя заболел, а Дэна припрягли везти тетку на поезд в Ростов.
– О-о-о… – с шутливым умилением тянет Аня, усаживаясь рядом с братом. – Так тебя все кинули? Бедолага.
– Да пошла ты. Сама куда намылилась? Снова Витька обкатывать?
– Я просто помылась.
– Значит, гулять не собираешься?
– Нет.
– Ну и кто из нас бедолага?
Аня, раздраженно фыркнув, хватает пульт от телевизора и включает первый попавшийся канал. Максим поглядывает на сестру и осторожно запихивает планшет в щель между подлокотником и сиденьем дивана. Двойняшек Строгановых нельзя назвать по-настоящему близкими. В детстве они часто ссорились, как и все дети, не могли поделить игрушки, подарки, внимание родителей. Без драк тоже не обходилось, но нагоняи за них получал только Максим, что лишь усиливало его неприязнь к сестре. В девятом классе ребята крупно поссорились, причем никто из них сейчас даже причин не вспомнит, возможно, их было слишком много. Аня хорошо училась, приносила из школы грамоты за олимпиады по химии, помогала маме по дому, радовала отца блинчиками по воскресеньям, а вот Максим приносил лишь двойки, замечания и синяки. Как-то вечером, после семейного ужина, брат и сестра вступили в очередной спор, где в сердцах наговорили друг другу самого жуткого, на что были способны. Пару лет они почти не общались, только рычали из-за закрытых дверей своих спален, но после выпуска из школы вражда стихла. Они научились мирно существовать рядом, отпустили обиды, насколько это было возможно, но друзьями так и не стали.
– Что с настроением? – спрашивает Максим.
– Ничего, – отмахивается Аня.
– Точно?
– Сказала же!
– Вот вы девки бешеные, – бурчит он.
– Что? – Она с маньячной медлительностью поворачивается к брату. – А сказать, из-за кого мы такие? Из-за вас же, дебилов!
– Неужто Витек так достал? Ты бы поосторожнее, а то тоже пацана на крышу загонишь.
– Ты опять? – злобно говорит Аня.
– А что? – с вызовом отвечает Максим. – Я где-то не прав? Мелкая Морева вон Мишу загнала. У вас же у всех это в крови. Крутите пацанами, как вздумается. Бедный Витек.
– Тебе не надоело?
– Что именно?
– Обвинять всех вокруг. Один ты святая невинность.
– Ну, из-за меня еще никто не умирал. Думаю, я попаду в рай.
– Лучше найди себе уже девушку. Может, мозги на место встанут.
– Нет, спасибо. Так сильно в рай я не тороплюсь, пожить еще хочется.
– Ты серьезно? Все еще винишь Ксюшу?
– И не только ее.
– Макс…
– Ой, не начинай, – кривится он. – Миша умер из-за них. Точка.
– Что за бред? Он…
– Хочешь снова поспорить? Все еще защищаешь любимого?
– Что? – Аня испуганно вздрагивает.
– А ничего. Ты ведь любишь его до сих пор, да? Поэтому Витька динамишь? Ты всегда им так восхищалась. Мор это, Мор то…
– Я восхищалась им, потому что он классный парень и отличный брат! – возмущенно кричит Аня. – В отличие от некоторых!
– Ага. Самый крутой. Суперский! – Максим устрашающе улыбается, повышая голос. – Защитил сестру, толкнул друга с крыши. Молодец! Хочешь, чтобы и я твоих ухажеров на последнюю прогулку вывел? Покажи пальцем! Давай!
– Он этого не делал.
– Любовь слепит, да, сестренка? – ядовито цедит Максим. – А ты знаешь, с кем он сейчас встречается?
– Какая любовь? И какое мне дело, с кем он встречается? Мы сто лет как не общаемся.
– Значит, тебе не интересно? А ведь ты с ней знакома. – Аня непонимающе хмурится, а Максим тянется к ней: – Очень близко.
– Что? – тихо спрашивает она. – О ком ты?
– О Насте Мореевой.
Аня округляет глаза, и Максим довольно дергает бровями: