– Да что же вы, девки, все такие тупые, а? Ты его защищаешь? Жалеешь? Он убийца, Настя…
– Ты сумасшедший, – шепчу я.
– Думаешь, справедливость – это безумие?
Поворачиваю голову. Он смотрит с такой непоколебимой уверенностью, что становится по-настоящему жутко.
– Звонит, – снова подает голос Денис.
– Отлично. Переводи на видео, – говорит Максим, крепче сжимая пальцы на моем плече. – А ты не дергайся. Поняла? Иначе будет хуже.
Кожа покрывается ледяной коркой, глаза щиплет от слез. Все это какой-то невыносимый сюр. Я не хочу в это верить. Не хочу здесь быть.
– Привет, Мор! Как дела? – голос Строганова похож на ультразвук, и я невольно зажмуриваюсь. – Смотри, кто тут с нами. Поздоровайся со своим парнем, Настюш.
Нерешительно поднимаю взгляд, Саша смотрит на меня с экрана мобильного. Растерянный и испуганный, но в один момент все меняется. Злоба искажает его лицо, в голубых глазах плещется ненависть вперемешку с дикой болью. Уже сейчас понимаю, что он будет винить себя еще и за это.
– Да ты не ревнуй, Мор, – продолжает веселиться Максим. – Мы так, по-дружески собрались. Лучше присоединяйся. Адрес ты знаешь. Потусим, как в старые добрые. Обсудим все. М-м? Как тебе?
– Нет! – бездумно выпаливаю я, обращаясь к Саше. – Не смей!
– Что такое, Настюш? Тебе больше нравится проводить время только с нами?
– Пошел ты, – бросаю Максиму не глядя. – Саш, не слушай его. Не ведись. Я сейчас же поеду домой, и…
– А кто тебя отпускал? – смеется Строганов.
– Да заткнись ты! Ты, больной придурок, возомнивший себя черт те кем! Мстишь за друга? Серьезно? Да тебе плевать на Мишу. Где ты был, когда ему было плохо? Что ты сделал, чтобы ему…
Щеку обжигает звенящая боль, тяжелое дыхание приподнимает грудь. Медленно моргаю, влажная пелена застилает глаза, в голове пусто, а вокруг так тихо, будто и нет никого. Меня еще ни разу не били, даже родители себе такого не позволяли. Вой в голове нарастает, губы дрожат от обиды. Внутренний порыв вновь заставляет посмотреть на телефон, кожа лица горит, и во мне что-то ломается: отчетливо слышу хруст и треск вместе с глухими ударами сердца. Наверное, это воля. Я боюсь за Сашу, за то, что может случиться. Хочу помочь ему, защитить, но… маленькая девочка внутри меня горько вопит: «Морев, забери меня отсюда! Мне страшно! Я не справляюсь!»
– У тебя двадцать минут, Мор. Встретимся на нашей площадке. Не заставляй меня ждать, – рычит Максим и встает, чтобы выхватить телефон.
Он сбрасывает звонок, швыряет мобильный на диван и направляется к окну. Резким движением отбрасывает кружевную занавеску и выходит на балкон. Денис пару секунд мнется на месте и уходит за ним следом, прикрыв дверь. Женя встает и скованно произносит:
– Принесу лед.
– Знаешь, куда его себе засунь? – шиплю я.
– Настя… мне жаль, но…
– Жаль? – смех дерет сухое горло, и я перестаю себя контролировать. – Тебе жаль? Да вы все свихнулись!
– Мор правда…
– Какая правда? Ты там был? А может, Максим был? Нет? Тогда о чем ты говоришь?
– Он был нашим другом.
– А Саша нет? – Я впиваюсь в него взглядом, по щекам катятся слезы, но это не боль, это уродливый гнев на грани истерики. – Представь хоть на секунду, что ваш Макс просто обиженный и завистливый мальчик, который нашел повод поквитаться с тем, кого ненавидит.
Женя смыкает губы и замирает. Такой крупный и сильный парень теперь кажется маленьким и потерянным. Какой из него защитник, если он даже собственное мнение отстоять не может? Правильно Лина его послала. Надеюсь, она никогда его не простит.
– Представил? – продолжаю я. – И как тебе? Чем вы лучше отчима Миши? Чертовы палачи-мстители. Придумали и обвинение, и наказание. Молодцы. Да кто вы такие? Кто дал вам право?
– Мор сам признался.
– В чем? Что толкнул?
– Что убил.
– Да, потому что он был действительно хорошим другом. Потому что он винит себя за то, что не смог помочь Мише, не смог его спасти. А вы… вы просто омерзительны. Неудивительно, что Миша решился на такое, ведь в его окружении были одни эгоисты, зацикленные лишь на себе!
Кажется, мои слова действуют на Женю так же, как и на меня пощечина Макса. Больно, обидно. И правильно. Так и должно быть. Бурлящая ненависть поднимается из моего живота, все выше и выше, по груди и горлу. Я впервые чувствую всю ее мощь, ослепляющую и стирающую принципы человечности, и желаю этой тройке таких мук, какие только можно вообразить. О да, теперь я понимаю Максима очень хорошо. Мы с ним на равных. И может, за себя Саша и не мог постоять все это время, но за меня он ответит. Да, это тоже эгоистично, но пусть лучше так. Пусть они узнают, что последствия есть у всего и безнаказанными им ходить осталось недолго.
В комнату возвращаются Максим и Денис, принося с собой запах сигаретного дыма. Потираю ладонью щеку и отворачиваюсь.
– Настя… – начинает было Максим.
– Не говори со мной, – затыкаю его я.
– Он должен заплатить.
– Это тебе придется заплатить.
– Да ты что? Ну, посмотрим. Одевайтесь! Мы выходим!
Холодный ветер гоняет листья по баскетбольной площадке, огороженной ржавой сеткой. Сижу на низкой деревянной скамейке, неподалеку от меня – скрюченный Денис, не проронивший больше ни слова, а под кольцом стоят Женя и Максим. Приглушенные голоса парней доносятся обрывками резких фраз, но я не вникаю в суть. Мне уже все равно, поймут ли они, что неправы, сделают ли выводы. Главное, чтобы все это поскорее закончилось. Я хочу домой. Я устала. Я их всех ненавижу.
– То есть ты сливаешься?! – вскрикивает Максим.
– Я не буду больше в этом участвовать! – отвечает ему Женя. – Мне надоело! Это уже за гранью!
– Простишь его?!
– Да мне плевать! И на него, и на тебя! Я ухожу! Ясно?!
Женя толкает Максима в грудь, широким шагом пересекает половину площадки и останавливается у скамейки:
– Дэн, ты со мной?!
– Дэн! – громче вопит Максим. – Только попробуй!
Денис таращится то на одного, то на второго, и Женя разочарованно ухмыляется.
– Ну и таскайся за ним. Настя…
Замечаю мельтешение за его спиной и наклоняюсь, чтобы рассмотреть. Через проем между двух железных столбов на площадку входит Саша. Черная куртка расстегнута, волосы, подхваченные ветром, устрашающе торчат вверх. Женя оборачивается и поднимает руки в беззащитном жесте:
– Мор, я ухожу. Мне все это…
– Вали, – бросает он, поглядывая по очереди на Макса и Дениса. – Мореева, ты тоже уходишь.
Непонимающе хлопаю ресницами, в его тоне такой мороз, что кажется вот-вот пойдет снег.
– Нет, Мор. Она останется, – Максим дерзко растягивает слова и направляется к нам, все еще явно чувствуя себя королем положения. – Она хочет узнать правду. Сам скажешь или мне помочь?
Денис поднимается со скамейки, Женя покидает площадку, а мое сердце стучит рвано и глухо, потому что Морев так не смотрит на меня.
– Саш…
– Иди. Скоро приедет Зимин, он тебя заберет.
– Я же сказал, она остается. Дэн! – выкрикивает команду Максим, и его послушный пес шагает ко мне, протягивая руку к плечу.
– Только тронь! – рычит Морев.
– Ты здесь ничего не решаешь, – затравленно отвечает Денис.
Он собирается подхватить меня под руку, и я инстинктивно отшатываюсь, а в следующий миг Саша вдруг делает выпад и с разворота бьет локтем прямо в подбородок Дениса. Давлюсь холодным воздухом, слышится грохот упавшего тела и треск дряхлых досок.
– Вау! – радостно восклицает Максим, которого, кажется, ничуть не волнует судьба друга. – А кто это у нас проснулся и решил дать сдачи?! Ну здоро́во, Мор! Наконец-то ты скинул маску вселенского страдальца, а то мне как-то надоело колотить бесчувственную тушу. Даже начало казаться, что тебе это нравится.
– Настя, уходи, – говорит Саша, поворачиваясь лицом к Максиму.
Но я не могу пошевелиться, не могу сдвинуться с места. Тело точно цепенеет от ужаса, а горло сводит от немого крика.
– А чего ты стесняешься, Мор? Ты ведь знаешь, за что тебе все это. Пусть и она узнает.
Саша содрогается, словно от рвотного позыва, а улыбка, расползающаяся по лицу Максима, по-звериному страшная, как и полные безумия глаза.
– Ну давай, Мор. Я хочу бой. Хочу, чтобы тебе было так больно, как никогда. Хочу, чтобы ты молил о пощаде. Просил прощения. Может быть, тогда я вас и отпущу. И, возможно, если она такая же дура, как и все остальные, то даже останется с тобой. Так уж и быть, разрешу. Но сначала признайся… – Он подходит ближе к Саше и наклоняется к его лицу. – Кто убил Мишу? Кто отнял его жизнь? Кто?! Кто это сделал, а?!
Вижу, как двигается челюсть Морева, но он ничего не произносит. Он словно задыхается, а Максим все не унимается.
– Ты решил, что можешь жить дальше? После всего?! Серьезно?! Думаешь, заслуживаешь прощения?! Думаешь, такое можно простить?! Ты ничтожество, Мор! Ты-ы-ы…
Вопли Максима в моих ушах сводятся к протяжному писку. Тело колотит от паники и злости, потому что я понимаю, что каждое его слово – уже травма, уже удар по и без того измученной душе.
Вскакиваю на ноги и что есть сил пихаю Строганова в грудь:
– Заткнись!
Он отступает на пару шагов и смеется, чем пугает еще больше:
– Только посмотри, какая смелая у тебя девчонка, Мор. Может, мне с ней замахаться вместо тебя?
– Не слушай его, – жалобно шепчу я Саше.
– Настя, пожалуйста… – так же тихо отвечает он, скрывая глаза за опущенными ресницами. – Не нужно тебе на это смотреть.
Таким сломленным я его еще не видела, хотя мне казалось, что это невозможно. Самое ужасное – он тоже верит, что Макс прав, но это всего лишь проекция его собственных чувств. Той частички Саши, которую изуродовал Миша. Это его боль, его наказание. Морев наделил Макса силой, но он же может и забрать ее. Было бы это еще так просто.
– Я тебя не брошу, – заявляю твердо. – Не позволяй ему это делать. Не позволяй мучить…