— Максим, что у тебя тут происходит? — слышу откуда-то голос и размеренные шаги.
— Да вот тут девушка пришла к заключённому под стражу Сомову, требует свидания. Я отказал, а она вот в слезы, — объясняется парень растерянно. Не ожидал такой реакции от меня. Со мной просто не бывает.
— Аня?! — вопросительно спрашивает незнакомый голос. Но где-то в нотках ощущаю близкого когда-то человека и поднимаю на него взгляд.
— Дима?! — ошарашенно пялюсь на брата. Вот кого я точно не ожидала увидеть, так это его. Он всю жизнь стремился в военное. Стать лётчиком. Но не работником органов.
— Так, ясно, — спокойным голосом говорит брат. — Я её забираю, — командует остальным.
— Пойдем. — поднимает меня со скамейки и накидывает свою куртку поверх моих плеч. — Как понимаю, только узнала и сразу сюда стартанула? — спрашивает Дима, выезжая с парковки ОМВД.
— Угу, — шмыгая носом, киваю.
— Знакомы мне эти реакции, — усмехается брат. Я же молча пожимаю плечами. Что я вообще знаю о его жизни?! Ничего.
Родители запретили нам общаться, когда он заканчивал университет, а я — школу. С того дня мы не виделись. Сейчас он изменился. Стал старше. Появились морщины и стало твёрже лицо, пропала та самая улыбка. Он как будто постарел лет на пять. Возмужал. Стал резче. Это видно в мимике, движениях, походке, глазах. Нет того огонька. И того задора, которого я видела раньше. Нет того брата Димы, которого я помнила. Это другой, повзрослевший и закаменелый мужчина. А ведь тогда он был просто братом, который нас с Полей водил в парк втайне от родителей, катал на каруселях и покупал фисташковое мороженое в рожке. А сейчас это серьезный мужчина с оскалом, со стержнем, красными и жёсткими от недосыпа глазами.
Господи, что же сделали с нами наши родители?! Смотря на Диму, понимаю, как они его сломали. Как они навредили ему. Оказывается, любовь родителей может быть разной и особенно губительной.
— Ась, мы дома! — громко говорит Дима, защелкивая дверной замок.
— Привет, — говорит девушка, поворачивая откуда-то из-за угла с полотенцем на плече. С интересом и осторожностью осматривает меня, а потом переводит взгляд на брата, но дико смущается, когда тот её целует в висок. Следом за девушкой выбегает маленькая светлая девчушка. С красивыми светлыми локонами и голубыми, как океан глазками. В белых бриджах и милой розовой футболке с каким-то нарисованным зайцем. Очень похожа на девушку. Цепляется ей за штанину и выглядывает. — А мы с Лерой ужин как раз готовим, — с напряженной улыбкой говорит Ася.
— Это моя сестла? — спрашивает малышка.
— Нет, моя хорошая. Это твоя тётя. Помнишь, я тебе рассказывал? — подхватывая девчушку на руки.
— Пойя? — сдвинув бровки, произносит, обнимая маленькими ручками его за шею.
— Нет. Аня, — поясняет дочке брат.
— Тейтя Аня? — произносит девочка, ещё полностью не выговаривая буквы.
— Да, правильно. Тётя Аня, — поясняет Дима, опуская девочку. — Беги в свою комнату, поиграй пока, а потом будем строить замок из кубиков.
— Ура! Домик! — визжа, убегает малышка.
— Ась, знакомься, моя младшая сестра Аня. — представляет нас друг другу.
— Аня, моя жена — Ася, — придерживая её за плечи, говорит брат.
— Очень приятно, — выталкиваю из себя по буквам. Так как понимаю, что устала. А ещё тут так тепло, что я начинаю согреваться, несмотря на ещё мокрую одежду. Так хорошо, что тело начинает покалывать. Ежики расходятся по кончикам пальцев рук и ног.
— Боже, ты вся трясёшься! — спохватывается Ася. — Вон там ванная. Обязательно прими горячий душ, а я тебе принесу сухую одежду, — Дим, проводи сестру, покажи. Она же заболеет, простудится. А ты ещё на пороге держишь. Не хорошо! — возмущается жена моего брата.
И Дима следует её указаниям. Показывает ванную и оставляет меня одну. Снимаю мокрую одежду, вплоть до трусиков. Закидываю в барабан стиральной машины. Наливаю в отверстие немного жидкого порошка, судя по названию на упаковке, и ставлю на быструю стирку. Становлюсь в ванную и закрываюсь цветастой шторкой в ромбик. Включаю горячую воду на полную и встаю под струи воды. Вода согревает и расслабляет, но полностью избавиться от мыслей не получается. С полки беру какой-то гель в яркой упаковке с неизвестным названием, выливаю небольшое количество в ладошку и намыливаюсь. Касаюсь своего тела, медленно, растягивая удовольствие от тёплых и даже горячий струек воды. Намыливаю волосы и тщательно промываю под водой. В комнате уже царит пар, а я наконец-то полностью согрелась. Озноба и покалываний нет. Выключаю воду и обматываюсь махровым темно-бордовым полотенцем выше груди и хвостик полотенца прячу внутрь своеобразного одеяния. Зеркало ладошкой протираю от пара. Вид уже более здорового человека. Щеки порозовели, хоть и глаза красные, и тёмные круги под глазами выдают бессонную ночь. Вспоминаю, что и так много времени провела в чужом доме. Одеваюсь в ту одежду, что дала мне Ася. И, как ни странно, мне все подходит идеально, хоть и стиль немного отличается от моего. Спортивные леггинсы цвета космоса и такая же футболка. Своё достиранное белье вешаю на сушильную батарею для полотенец. Так оно быстрее высохнет и я смогу уехать, чтобы не стеснять семью брата.
Наконец-то выхожу из ванной комнаты и иду на свет. Понимаю, что кухня.
— Согрелась? — с улыбкой оборачивается на мое появление Ася.
— Да. Спасибо. А где Дима? — спрашиваю мимоходом. Аккуратно присаживаюсь на кухонный диван-уголок.
— Он пошел Леру укладывать, сейчас выйдет, — комментирует она и ставит передо мной борщ с пампушками, столовые приборы и чашку с чаем. — Я сделала с мелиссой, лимоном и имбирем. Чтобы не заболеть после твоей прогулки под дождем, — стесняясь, говорит Ася.
— Спасибо, — отпивая напиток и блаженно улыбаясь, закатываю глаза от удовольствия. — Очень вкусно. — благодарю свою обретенную сноху.
— Уснула? — спрашивает Ася входящего в кухню брата.
— Да. Но мы почти прослушали колобка до конца, — впервые за весь вечер он улыбается. Тут, в домашней обстановке, он другой. Такой, как с нами с сестрой был. Тёплый. Родной и любимый старший брат. Он улыбается, и вокруг становится тепло.
Его теплота в улыбке и в карих глазах отражается. Окутывает своеобразным солнцем, таким тёплым и уютным. Смотришь в них и расслабляешься сам.
— Ешь давай. Небось целый день ничего не ела, — недовольно кивает на тарелку с борщом. И я принимаюсь за еду. Опустошаю тарелку и понимаю, что проголодалась. Или раньше я просто игнорировала запросы моего организма, обращая фокус своего внимания на другие проблемы, так как сон и еда мной считались чем-то мало важным, чтобы стоило моего внимания. Но, как оказывается, запасы нашего организма тоже не бесконечны.
И только когда полностью все съедаю. Смотрю на довольного и спокойного брата.
— Теперь точно уверен, что не умрешь с голоду. А то худющая такая, — отвешивает комплимент брат. — Как тебя ещё ветром не унесло.
— С нашей семейкой скоро снесет. Хотя меня уже унесло. — говорю ему открыто.
— Рассказывай, — не спрашивает, а утверждает. И меня впервые пробивает на откровенность. Мы так долго не разговаривали по душам, что я выплескиваю всё. И как влюбилась. И как потеряла с Киром девственность. И как мама мне дала таблетку, чтобы спровоцировать мнимый выкидыш. О моём разбитом состоянии. О том, как на мой день рождения Кир пришёл знакомиться и там встретился с Костей, за которого меня в этот день пытались засватать родители. О том, что Костя, такой добродетель, меня, такую грешную, может взять в жёны. Это ли не чудо для их пропащей дочери. И я, по их мнению, должна была ему в ноги кланяться за то, что соизволил меня взять в жёны. И о том, как папа и Костя договорились спровоцировать Кира на драку. И как мой отчим якобы был в свидетелях, наблюдая с окна машины. Хотя он в это время был дома. И как весь их договор слышала Маша. Как сегодня мне передала Поля Кира забрала полиция, и ему предъявлено обвинение в избиении Кости. Это подтвердил мой отец, даже не быв там. Она услышала случайно разговор с матерью. И что я сорвалась и побежала в полицию с заявлением о том, что мой отец оклеветал Кирилла. И что хотела попросить свидания, но мне отказали. Вывалила все. Только потом поняла, что на душе стало легче. Как будто груз с плеч скинула. Выговорилась.
— Я слышал от Поли о твоих отношениях с Кириллом и вижу то, как ты его любишь, раз пошла сейчас против отца, — серьезно говорит Дима. И я понимаю, что есть но… Всё не просто так… Не может быть легко… Черт возьми, у нас никогда не было легко с того момента, как вмешалась моя мать.
— Но… — сглатывая накативший ком в горле, произношу.
— Но всё не так просто. Это дело ведёт мой друг. Хороший следователь. Но все факты указывают на Кирилла твоего. Камера видеозаписи, свидетельские показания отца. — на последнем слове тяжело вздыхает и, закуривая, отходит к окну. О чем я не знала. Никогда не видела его с сигаретой, и это кажется таким непривычным по отношению к брату.
— Даже если они ложные, это трудно доказать. Кроме ваших слов, что он был дома. Этого мало. Нужны доказательства. Плюс репутация, будь она не ладна. У отца и Константина она кристально чистая. У Кирилла есть грешки. Школьные драки, например, частая смена учёбы, жалобы от учителей и других людей. Он не положительный персонаж для судьи. И честно скажу, не буду тебя обманывать. Его шансы на то, что его оправдают, мизерные. Может быть, его спасет адвокат. Хотя бы, чтобы дали минимальный срок, но и то вряд ли, — откровенно говорит Дима, прижимая потухший окурок в пепельницу, и там же его оставляет. В упор смотрит на меня.
— Чем я могу ему помочь? — почти в истерике спрашиваю Диму.
— Собственно, ты ничем. — откровенно говорит брат.
— Хорошо. Как можно этого избежать? Чтобы дело закрыли или его оправдали. Как?! — спрашиваю я чуть громче обычного, вытирая дорожки от слез.
— Спасти его можно, только если Костя заберет своё заявление и дело закроют. Тогда ему ничего не грозит, и его просто отпустят домой, так как потерпевшая сторона не имеет претензий.