Портниха несколько бесконечных часов измеряла меня и допрашивала, плащи какого цвета я предпочитаю носить по пятницам, но, я думаю, в итоге она принесет мне стандартное платье, которое носят все нимчанки поголовно: белый верх и пышная небесно-синяя юбка по щиколотку.
– Завтра обещали… Подожди, – до меня вдруг дошел смысл сказанного, – мне что, придется топать вверх на своих двоих?
От одной мысли о подъеме в гору меня бросало в жар, потом в холод, а затем снова в жар. Мне, конечно, хотелось вернуться в форт: там подопечные (не говоря уже о яйце), там друзья и – более того – там личное пространство, пускай раньше я не ценила его так сильно, как сейчас. Но ведь Тай так и не рискнул поить меня своими целебными зельями, потому что, как оказалось, все знакомые ему рецепты из этой области содержали орехи. Мне оставалось делать припарки из толченого василька и смотреть «Таланты Плоских земель» по телевизору. Последнее не развлекало, но точно отвлекало, особенно когда на сцене появлялись какие-нибудь маги-самоучки или «глотатели фей» (искренне надеюсь, что ни одна малышка не пострадала).
– Нет, я вчера отправил голубя капитану. Он пришлет к нам Брома.
Зря я в этот момент запихнула в рот особенно крупный кусок мармелада, потому что дальше горла он не пошел, застрял там и объявил себя самопровозглашенным владыкой.
– Эй! – Тай испуганно захлопнул книгу и принялся усиленно стучать мне по спине, думая, что вся проблема заключается в яблочном мармеладе. – Все в порядке?
Все было не в порядке.
– Я не полечу. – Теперь идея о том, чтобы пешком, с костылем или даже ползком взобраться на Узкую гору, уже не казалась такой неприятной.
– Почему?
– Не полечу.
– Таиса, в самом деле, что ты как маленькая! Конечно, полетишь. Для этого тебе не нужна лицензия – лететь пассажиром совершенно безопасно и не требует никаких навыков. Даже дирижабли не такие надежные по сравнению с драконами, поверь мне.
Все еще изредка покашливая, я потянулась к графину на тумбочке и дрожащими руками налила воды в узкий граненый стакан. Мучительно сделала несколько глотков.
– Я боюсь, – наконец сказала я, тихо-тихо, с трудом набравшись смелости даже на это негромкое заявление.
– Чего? – не понял Тай. – Высоты? Летать? Драконов?
– Летать на драконах на высоте.
Пирог «как-ошеломить-всадника» готов! Румяная корочка, кремовая начинка. А, еще отвисшая челюсть.
– Как? Почему? – Тайсон неосознанно запустил пятерню в свои волосы, словно пытаясь таким образом стимулировать умственный процесс.
– У меня был… инцидент.
– Какой?
– Я могу не рассказывать? – спросила я с надеждой. Теперь, вместо противного кашля, началась еще более противная икота, и я ритмично вздрагивала от каждого приступа, мысленно молясь, чтобы разговор поскорее закончился. Даже наш семейный психолог не смог выбить из меня эту историю, и уж тем более я не собиралась ее поведывать сейчас.
– Не можешь. – Тай еще немного придвинулся, а я вжалась в подлокотник дивана, стараясь стать незаметнее.
– Почему это?
– Таиса, ты же драконовед! Не первый год работаешь с драконами. Ты знаешь, что они непросты в управлении, но если всадник знает свое дело, с тобой никогда ничего не случится.
«Ничего не случится…» – мысленно повторила я, но верить отказывалась. Он не знал! Не знал, каково это, когда летишь в свободном падении с высоты столетнего дуба на скорости ветра. У меня успело промелькнуть в голове только одно: это конец. Ни обещанной жизни перед глазами, ни лиц родных и друзей. Просто четкое, почти холодное осознание, что дальше уже, скорее всего, ничего. А даже если что-то и будет, то я никогда не стану прежней – ни физически, ни духовно.
Казалось бы, таких совпадений не бывает, но меня успели вовремя спасти. И человек (или другое живое существо), которому я была обязана жизнью, так никогда больше и не показался на пороге моего дома.
Последующие годы близкой работы с драконами любовь к животным вернуть смогли, а вот отвагу вновь сесть на спину этих махин – не сумели. От одной только мысли о полете меня начинало мелко колотить, чего уж говорить о настоящей угрозе такого события!
Я не успела заметить, когда Тай накрыл мою руку своей теплой ладонью. Прикосновение успокаивало, возвращало в детство, но не давало полностью забыться, и мысли о полете, вместе с участившимся сердцебиением, отчаянно пульсировали в сознании.
– О духи, тебя всю трясет. – Энтузиазм Тая как рукой сняло.
Мгновение спустя я оказалась прижата щекой к его плечу. Запах тела – мягкий, едва ощутимый – успокаивал.
Мы оба знали, что это будет то еще испытание. Других вариантов вернуться в форт не было, а Раэлю надо кровь из носу возвращаться к товарищам. Повторить мое одиночное восхождение он бы не позволил. Я это чувствовала.
Мне в голову пришла странная мысль: может ли быть такое, что это яйцо оберегало меня во время первого путешествия? Мог ли дракон внутри него быть настолько сильным, что даже в состоянии зародыша он отпугивал нечисть, позволяя мне наивно предполагать, что это все простое везение?
Ведь встречи с кольбальдом и бубаком показали: монстров за пределами стен больше, чем кажется. То, что полевые маги начинают, как гласят газетные заголовки, «одерживать победу» над лесными обитателями, не значило, что повсюду стало безопасно. А ведь Тай об этом мне и говорил, только вот я все пропускала мимо ушей.
Я отстранилась от парня (глаза опухшие, икота непроходящая) и хриплым голосом спросила:
– Что ты знаешь о драконьей магии?
Если внезапная смена темы Тая и удивила, то виду он не подал. Длинными мозолистыми пальцами он попытался заправить выбившуюся из косы прядь мне за ухо, но бунтарка снова упала на глаза. Я ждала.
Прежде чем ответить, всадник устало прикрыл глаза, скорее всего, пытаясь представить себе точную картину.
– О ней известно мало. Магия есть в каждом живом существе нашего мира, кроме, конечно, нас самих. Маги всего лишь заимствуют волшебство из внешнего пространства, из природы, некоторые – из других живых созданий. Но что касается драконов, то, насколько я помню из преданий, их магия самая древняя и самая сильная.
– Значит, все лесные обитатели чувствуют магию друг друга?
– Вполне вероятно. А почему тебе это интересно?
Потому что яйцо, которое сейчас оставалось без моего присмотра в драконятне Северного форта, вполне могло оказаться нашим главным оружием против Магруша. Войны можно избежать, если убедить врага, что на нашей стороне неоспоримое преимущество.
А это значит только одно – я должна перебороть свой страх и долететь до форта как можно скорее, пока с яйцом не случилось ничего необычного.
За последним завтраком в домике гостеприимной травницы Вэйди все старались делать вид, что ничего необычного не происходит. Каша с ежевикой, правда, получилась особенно вкусной, о чем я не преминула сообщить хозяйке.
Она провожала нас долгим, грустным взглядом, в котором читались годы одиночества, что ей пришлось пережить, дабы исполнить свое главное и единственное предназначение – стать тонким мостиком между миром слабого, несовершенного человека и миром всесильной природы.
Взглянуть на огромного дракона на центральной площади города собрались все местные жители. Бром же вел себя, как послушный щенок, который, несмотря на возраст, уже знал команды. Бедняга старался унять неконтролируемое подергивание длинного хвоста с мелкими шипами на конце, но тот все равно нет-нет да взлетал в воздух.
Широко вздымающиеся ноздри, узкие глаза с плотной мигательной перепонкой, извилистое, но могучее тело – дракон показывал всю мощь и мудрость этих невероятных животных.
Бром был спокоен; массивным боком прислонившись к колодцу, он ждал хозяина, положив голову на передние лапы. Заприметив Тая в толпе горожан, тут же встрепенулся и дернул сложенными крыльями.
– Ну, привет, дружок, – еле слышно прошептал всадник, ладонью коснувшись выпуклого чешуйчатого лба дракона.
Когда-то я тоже мечтала о такой связи. Ни один человек во всех Плоских землях не мог обеспечить такое чувство надежности, защищенности и доверия – только дракон для своего всадника.
При взгляде на сцену воссоединения – никаких внешних сантиментов, лишь глубокое, абсолютное, безмолвное понимание – мое сердце наполнилось невыразимой нежностью. Наверное, такая дружба – это даже лучше, чем любовь.
На спине у Брома уже были закреплены два кожаных седла, а также крюк для наших личных вещей. Теперь, когда полет был так близок и так реален, меня словно парализовало. Я знала, что лететь придется, и не потому, что я храбрая, а потому, что приняла решение. Есть вещи поважнее собственных переживаний – это жизнь десятков, сотен тысяч людей, которые хотят жить так, как это делали их предки. В мире и согласии.
Тай повернулся и протянул руку, как бы приглашая на чудесную обзорную экскурсию. А я стояла в десятке шагов и не могла пошевелиться. Впервые в жизни тело мне не повиновалось; я была больше не властна над тем, куда идти и что делать.
«Тая, давай», – беззвучно, одними губами, произнес всадник. Сотни глаз обратились на его протянутую руку в ожидании развязки, точно это было одно из тех черно-белых реалити-шоу, что в последнее время стали так популярны по телевизору.
Шаг, другой… Я неуверенно теребила косы, думая о том, что рано или поздно все закончится. Мне больше никогда не придется летать: едва ли найдется еще одна веская причина, которая заставит меня залезть дракону на спину.
– Вот, молодец. – Со мной разговаривали, как с младенцем. – Давай тянись.
Небольшая лестница, что помогала всадникам взбираться на своих подопечных, опасно кренилась, но Бром был безмерно терпелив, позволяя мне хвататься за крупные каменистые чешуйки. С его стороны я не услышала ни одного раздраженного рыка, даже беззлобного всхрапа.
Еще через тысячу солнц я наконец оказалась в седле. Это вам не лошадь – на такой махине усидеть прямо практически невозможно, даже когда дракон не в движении.