м и невидимым, возможно, до сих пор не знает, как установить связь с братьями и сестрами, даже если хочет этого. Если родитель-нарцисс жив, он может и в старости продолжать вбивать клинья между своими взрослыми детьми, не давая сестрам и братьям завести нормальные отношения.
Другие проблемы тоже никуда не деваются. Если детей учили жесткой конкуренции, они до сих пор могут завидовать друг другу — из-за карьеры, детей, денег, внешности, партнеров, домов и т. д. А если кто-то из детей и сам нарцисс, он может помогать родителю в насилии над остальными.
58-летняя Джеки очень хотела завести нормальные отношения с сестрой Моникой. В детстве отец-нарцисс и мать-потакательница противопоставляли их друг другу. Моника была любимицей, а Джеки — козлом отпущения. Джеки, старшая сестра, была очень умной и довольно независимой. Она не всегда следовала правилам, но добивалась успеха во всех своих начинаниях. Это казалось угрозой и родителям, и младшей сестре. Джеки учили преуменьшать свои умения, потому что из-за них Моника плохо относилась к себе. А еще Джеки заставляли выполнять любые просьбы Моники и во всем ей помогать. Родители по привычке относились к Монике как к любимице и не побуждали Джеки развивать свой голос и свою власть. Во взрослом возрасте Джеки хотела как-то исправить динамику и попытаться завязать близкие, здоровые отношения с сестрой, но, похоже, из-за их прежних ролей в семейной системе Монике этого совсем не хотелось. Вот что рассказала мне Джеки:
Я все звонила и писала Монике, пыталась планировать праздники с ней и ее семьей, посылала подарки на день рождения и другие праздники, очень хотела стать к ней ближе. Но ничего не работало. Сестра отвечала, только если это ей подходило или она чего-то от меня хотела. Мне пришлось сдаться, потому что это были не взаимные отношения и меня они всегда расстраивали.
42-летний Бобби был в семье золотым чадом, а его брат — козлом отпущения и правдорубом, который не раз устраивал конфронтации с матерью-нарциссом. Когда Бобби попытался завязать более братские отношения, он столкнулся с обидой и горечью.
Я знал, что брат завидует мне и очень обижается на то, что я не заступался за него перед мамой, когда мы были маленькими. Когда мы повзрослели, я все пытался сделать для него что-нибудь, чтобы он относился ко мне как брат. Но он не мог справиться с завистью. Приходя ко мне домой, он говорил гадости обо мне, моей жене и детях. По семейному сарафанному радио я узнавал, что он говорит обо мне нехорошее и за глаза. Я очень старался завязать с ним отношения, но в конце концов сдался. Теперь я просто злюсь и грущу из-за этого, но понимаю, что в одиночку с этим справиться не смогу.
У 52-летней Ясмин тоже были проблемы с завистью к брату Дариусу, который был и остается золотым чадом своего отца. Отец предпочитал Дариуса потому, что сын постоянно подкреплял его грандиозное самомнение. Что вполне предсказуемо, привилегированный статус Дариуса испортил его отношения с Ясмин.
В детстве мой брат всегда получал лучшие подарки, новую одежду и больше привилегий, чем я. Теперь, когда мы повзрослели, отец до сих пор дает деньги только ему, а не мне. Я понимаю, почему папа предпочитает Дариуса. Он потакает папиному эгоистичному, заносчивому характеру, а я — нет. Так что Дариус всегда будет любимчиком. А теперь и его детей предпочитают моим — папа всегда находит время с ними пообщаться, осыпает подарками и комплиментами. Я, может, и смогла бы примириться с тем, как папа обидел меня. Но вот то, как он обращается с моими детьми, — совсем другая история.
Иногда детей в нарциссических семьях заставляют присматривать за братьями и сестрами. История Хлои хорошо иллюстрирует подобную динамику, а также усвоенную в нарциссической семейной системе модель поведения: не сближаться более чем с одним человеком за раз. Детям дают понять, что самые близкие отношения у них должны быть с родителем-нарциссом. Сближаться друг с другом их не поощряют из-за ревности родителей. Так что, когда дети нарциссов вырастают, у них нередко развивается похожая динамика друг с другом: если ты близок с братом, значит, не можешь быть близок с сестрой. Дети нарциссов не понимают, что в семье можно любить всех и не обязательно вставать на чью-то сторону.
58-летняя Хлоя всегда приглядывала за младшей сестрой Эмми из-за того, что родители-нарциссы ею пренебрегали. Она осталась ее «опекуншей» и после того, как они повзрослели: Эмми старательно портила себе жизнь наркотиками и алкоголем и не могла полноценно ухаживать за собой. Эмми постоянно звала Хлою на помощь, и Хлое всегда было очень жаль ее, поскольку родители презирали Эмми за то, что она не демонстрировала требуемого образцового поведения. А потом Эмми довольно неожиданно «переметнулась» к их брату. Вот что рассказала Хлоя:
Такое впечатление, что Эмми могла быть близка или со мной, или с братом, но не с нами обоими вместе. Так что она сближалась с тем, кто давал ей то, в чем она нуждалась, и отмахивалась от другого. Я понимала всю эту драму, ведь так было всегда, но в конце концов дошла до точки кипения. Я помогла сестре вырваться из абьюзивных отношений и переехать в другой город. Я купила ей несколько вещей, чтобы она могла начать жизнь с чистого листа, и дала немного денег, как не раз поступала в прошлом. Но как только она получила то, что хотела, она тут же «переобулась в прыжке», потому что брат предложил ей что-то новенькое. Она стала вести себя со мной очень грубо, и я не выдержала. Хватит уже предательства и ужасного поведения. Вместо того чтобы стать мученицей, я просто все бросила, но мне до сих пор больно из-за того, что наших прежних отношений больше нет. Теперь она прицепилась к брату — до тех пор, пока еще что-нибудь не случится. Сумасшествие какое-то. Не понимаю, почему она не может быть близка сразу с нами обоими.
Эмми не может быть близка и с сестрой, и с братом, поскольку усвоила от родителей, что нельзя быть верной больше чем одному человеку одновременно.
К сожалению, многие повзрослевшие дети из нарциссических семей либо не близки со своими братьями и сестрами, либо вообще не имеют с ними никаких отношений. Иногда они встречаются только на свадьбах, похоронах или похожих важных событиях. А некоторые из них говорят, что так настрадались из-за предательства, недоверия и нехорошего поведения кого-то из братьев или сестер, что решили в конце концов разорвать с ними отношения и жить здоровой жизнью со своими семьями.
Рассмотрев различные роли, которые играют в нарциссических семьях братья и сестры, стоит подумать и о том, какие роли может принимать единственный ребенок. Как он справляется с хаосом и проецируемыми негативными чувствами родителя-нарцисса? Подходят ли единственному ребенку роли потакателя, золотого чада, козла отпущения и потеряшки?
К единственному ребенку могут относиться как к золотому чаду, козлу отпущения или потеряшке в зависимости от того, что сейчас происходит в жизни родителя-нарцисса, так что его роль непредсказуема. Родитель может проецировать на единственного ребенка идеальный образ себя, сделав из него золотое чадо. Или же свою ненависть к себе — тогда единственный ребенок станет козлом отпущения. Если же родитель игнорирует единственного сына или дочь, ребенок становится потеряшкой. Наконец, повзрослевший единственный ребенок может превратиться в потакателя, чтобы защититься от эмоционального насилия родителя.
Какую бы роль ни играл единственный ребенок, ему не с кем поделиться опытом, рассказать, что такое жить в нарциссической семье. Когда у вас есть братья или сестры, кто-нибудь из них, возможно, подтвердит, что семья действительно дисфункциональная, но вот когда вы единственный ребенок, то с одной стороны будут ваши слова, а с другой — слова нарцисса. Родитель-нарцисс может заниматься газлайтингом, утверждать, что вы говорите глупости и просто сходите с ума, а вам даже не с кем это будет обсудить. В большинстве случаев единственный ребенок просто накрепко усваивает, что родители всегда правы, а вот с ним что-то не так.
Еще единственные дети нарциссов рассказывают, что не могут вписаться ни в семейную, ни в любую другую обстановку.
Не имея возможности пообщаться с братьями и сестрами и проработать чувства, вызываемые жизнью в нарциссической семье, они могут страдать от одиночества и изоляции. Но иногда им везет: они находят любящего родственника, например бабушку, дедушку, тетю или дядю, который может подтвердить их семейный опыт.
66-летняя Марселла — успешная бизнесвумен, которая сумела найти свое место в жизни, хотя росла единственным ребенком нарциссичной матери-одиночки. На терапии она не только ищет себя, но и борется со своим одиночеством и чувством, что она никуда не вписывается.
Я многого достигла — создала свой бизнес, могу себя содержать финансово, — но у меня нет ни близких друзей, ни групп, к которым я принадлежу. Я словно вообще никуда не вписываюсь. У меня есть коллеги, дети, внуки, клиенты, но хорошим приятелем я не могу назвать никого. Наверное, я просто не знаю, как дружить. Мне так одиноко. Такое чувство, что я до сих пор маленькая девочка, у меня есть мама, но как будто не совсем. Она не могла эмоционально настроиться на меня, не интересовалась моими занятиями и чувствами. Для нее существовала только она, и, наверное, я научилась просто не проявлять уязвимости и не рассказывать о себе и о том, что для меня важно.
50-летний Эктор, единственный ребенок, до сих пор не может разобраться с неоднозначными сигналами от матери-потакательницы и отца-нарцисса.
Иногда я звезда семьи, а иногда папа критикует и осуждает меня за все. А порой родители настолько «отключаются», что вообще не помнят, что происходит в моей жизни. Мне пришлось понять, что все сигналы, которые я от них получаю, — просто проекции того, что они сейчас чувствуют или переживают, и со мной они на самом деле вообще никак не связаны. Но что это за связь? Они меня даже не знают.