[9].
Дети из нарциссических семей вырастают, не имея эмоциональной подушки безопасности: они никогда не уверены, будут ли рядом родители, чтобы утешать, поддерживать и любить их. Когда родители-нарциссы непоследовательны в своих любящих заверениях, что ребенок может на них положиться, это вызывает у последнего смятение и тревогу. Он неизбежно расстраивается и боится, когда в какой-то день родители рядом и поддерживают его, а в другой — нет. Если ребенок живет именно в такой среде, доверие к родителям оказывается серьезно подорвано.
37-летняя Саша рассказала мне о непоследовательном поведении матери-нарцисса, когда она была маленькой девочкой и боялась темноты.
Помню, когда мне было лет пять-шесть, иногда просто хотелось, чтобы мама обняла меня и сказала, что все будет хорошо. Я боялась темноты и надеялась, что она утешит меня перед сном, чтобы я уснула. Но я всегда нервничала, когда приходилось ее звать, потому что не знала, как она отреагирует. Все зависело от ее настроения. Иногда я заходила к ней в комнату, а она обнимала меня и говорила, что все будет хорошо, а иногда говорила что-то вроде: «Что ты как маленькая? Иди спи».
У Саши было много историй о том, как мама подрывала доверие к себе. Она часто вспоминала, например, как мама забывала ее забрать — с футбольной тренировки, из школы, с репетиций оркестра, с дней рождения и т. д. Саша рассказала мне вот что:
Я столько раз сидела на ступеньках школы, ждала и думала: она приедет за мной в этот раз или нет? Это было страшно и неловко. Иногда отвозить меня домой приходилось учителям.
Чем чаще такое случалось с Сашей, тем глубже в ней укоренялась неспособность доверять. В итоге она вообще перестала верить, что кто-то о ней позаботится и обеспечит ее безопасность.
Непредсказуемость нарциссов иногда проявляется в том, что они в одну минуту могут быть вполне приятными людьми, а в следующую у них начинается вспышка гнева. Подобные перепады настроения обычно зависят от того, удовлетворены ли их личные потребности. Конечно, ребенок не может контролировать эмоциональную нестабильность родителя-нарцисса, так что недоверие из-за этого лишь усиливается.
41-летний Энтони рассказал, как непредсказуемые вспышки ярости отца-нарцисса не давали ему почувствовать себя в безопасности.
Папа мог быть очаровательным. Собственно говоря, друзья говорили мне, что им нравится его странное чувство юмора и то, как он с ними дурачится. Но когда друзей рядом не было и папу что-то не устраивало, это уже была совсем другая история. Он тут же приходил в ярость, и я не знал, что думать. Он гонялся за мной по всему дому, или отшвыривал к стене, или пытался ударить маму или сестру, или просто кричал и бросался вещами. Это было действительно страшно, особенно когда я был маленьким. Но хуже всего было то, что мы никак не могли предсказать, когда такое случится, — это всегда заставало нас врасплох.
Подобное нестабильное абьюзивное поведение родителя заставляет ребенка постоянно сохранять сверхбдительность и быть настороже, ожидая очередной выходки и борясь с тревогой и страхом. Сами понимаете, как это скажется на маленьком ребенке: он будет жить в постоянном беспокойстве и ужасе. Даже во взрослом возрасте нам необходимо знать, что у нас есть эмоциональная подушка безопасности — партнеры, друзья, семьи, — чтобы чувствовать комфорт и защищенность.
Когда речь заходит о доверии, дети нарциссов усваивают примерно следующее: «Я не могу полагаться на других, даже самых близких, так что должен со всем разбираться сам». Как дети справляются с бременем этого безумного послания, если учесть, что при этом практически во всем зависят от родителей?
Как мы уже обсуждали, ложь и нечестность — одна из опор нарциссических семей, и они разрушают у ребенка чувство реальности. Дети нарциссов получают душевные шрамы: страх, что их бросят, предадут или будут ими манипулировать. Иными словами, они не умеют доверять. Так ребенок понимает, что может рассчитывать только на себя, хотя не способен развить в себе личность, не получая родительской заботы и поддержки.
Хороший пример — 43-летняя Кристи. В детстве она поняла, что не может рассчитывать на заботу родителей — даже на удовлетворение базовых потребностей, — так что выросла, считая, что со всем должна разбираться сама. В детстве ее родители часто, уходя рано утром, говорили, что идут в магазин или в поле и скоро вернутся, чтобы побыть с ней и накормить ее обедом. Она даже помнит, как они говорили: «Ты не проголодаешься, пока мы не вернемся». Их нарциссическая уверенность в том, что их потребности выше потребностей Кристи, привела к тому, что девочка перестала верить им на слово. Кристи с грустью вспоминает следующий опыт, который повторялся неоднократно:
Мы жили на ферме, мои родители были очень заняты, но иногда мне требовались еда, внимание и просто любовь. Когда они не работали, то шли к друзьям играть в покер или выпивать. Когда я была еще совсем маленькой — мне было от силы лет семь, — меня иногда оставляли на произвол судьбы. Я даже не могла найти родителей. И тогда я придумала свой план, который, как я понимаю сейчас, был совсем не безопасным. Бабушка жила вниз по дороге от нас, а у меня был пони. Если мне было очень одиноко или я очень хотела есть, я шла на пастбище, находила свою лошадь… запрыгивала ей на спину и поворачивала ее к бабушкиному дому. Я не знаю, откуда лошадь знала, куда идти, а найти папу, чтобы он ее хотя бы оседлал, мне не удавалось, но мы всегда добирались в целости и сохранности. Я часто думаю о том, насколько это было небезопасно: дорога к бабушкиному дому шла вдоль реки. Сейчас я понимаю, что мне пришлось самой придумывать, как выжить, потому что мне не на кого было положиться.
56-летний Джордж тоже рассказывал, что не верил, что родители его поддержат, и, соответственно, старался со всем разбираться сам — даже после того, как повзрослел и стал жить самостоятельно. Джордж вспоминал, как нуждался в помощи с уроками, канцтоварами, школьной формой и прочими вещами, с которыми обычно помогают родители. «Если тебе что-то нужно, просто попроси», — говорили ему родители, но почти никогда не выполняли просьб. Как и родители Кристи, родители Джорджа говорили неправду, когда обещали помощь. Нарциссический фокус на своих потребностях в ущерб потребностям ребенка вызывал у Джорджа гнев, грусть и смятение. В конце концов он накрепко усвоил установку «Я для них невидим. Я недостоин их заботы и любви. Мне нужно во всем разбираться самому».
Джордж рассказал о своем недоверии родителям и о том, как из-за этого превратился в человека «сделай все сам».
Я рос, не веря, что могу обратиться к родителям за помощью хоть в чем-то. Они были слишком увлечены собой и своей жизнью, чтобы обращать внимание на меня. Теперь, повзрослев, я постоянно повторяю фразу: «Хочешь сделать как надо — сделай сам». Мне очень трудно попросить кого-то о помощи, даже жену и детей. А еще мне не нравится никого нанимать, так что я по большей части все делаю сам. Можно, конечно, сказать, что я освоил много замечательных навыков и должен этому радоваться, но у меня два бизнеса, и я слишком занят, чтобы вообще не иметь помощников. А еще из-за этого некомфортно моей жене: ей кажется, будто я не верю, что она может сама хоть с чем-то справиться хорошо.
В определение доверия включена в том числе уверенность в характере и силе. Как эти черты влияют на нашу способность доверять человеку? Характер человека показывает, как он смотрит на мораль, отличает хорошее от плохого, ценит честность, обращается с другими. А под силой я имею в виду эмоциональную силу и способность справиться с эмоциональными ситуациями в своей и чужой жизни с доброжелательностью, сочувствием и беспристрастностью. Сила и характер — фундамент доверия. Давайте подробнее рассмотрим эти черты и узнаем, почему они так важны для доверия.
Наблюдая за общением нарцисса с другими людьми, мы видим следующие основные черты поведения: отсутствие эмпатии, эксплуатация других для удовлетворения собственных потребностей и грандиозная вера в то, что они всегда правы, из-за чего у них нет чувства ответственности, зато есть чувство «я имею право, и мне все должны». Подобное поведение плохо говорит о характере человека и не позволяет ребенку доверять родителю, который себя так ведет.
Дети узнают намного больше из наблюдения за нашим поведением, чем из того, что мы им говорим. И когда ребенок видит, что родители плохо обращаются с другими, он будет ожидать, что и с ним тоже будут обращаться плохо. Он не может поверить, что родители будут с ним добры и заботливы, если они регулярно ведут себя совсем иначе с людьми вне семьи. А когда родители еще и говорят ребенку: «Делай, как я говорю, а не как я делаю», он тоже перестает им верить. Ребенок не понимает, почему родители говорят ему, что вести себя нужно вот так, а сами при этом действуют иначе.
42-летняя Ариана рассказала, как невежливо ее мать-нарцисс обращалась с сотрудниками ресторана и как из-за этого она и ее братья и сестры воспринимали мамин характер:
Когда мы были маленькими, нам было очень неловко ходить с мамой в ресторан. Она обращалась с официантами так, словно они были слугами в ее личном королевском дворце. Она командовала ими, причем очень злобно и грубо: ее никогда ничего не устраивало. Если она заказывала что-то и ей это не нравилось, она требовала принести ей что-то другое. Но вот если она слышала хоть малейшую жалобу от нас, то заявляла нам, что мы очень невежливые и должны молчать, а то и вовсе отправляла в машину без ужина. Это сбивало нас с толку.