Многие повзрослевшие дети нарциссов знают, что временами их реакции на текущие события преувеличены, но до тех пор, пока они не поймут, что эти события становятся триггерами для СПТСР-реакции, они не предполагают, почему же реакция так сильна. Часто они рассказывают, что ощущают себя сумасшедшими, и другие тоже нередко спрашивают их, все ли у них в порядке с головой.
32-летняя Марджори рассказала мне вот что:
Я недавно пила кофе с подругой и ее сестрой, с которой раньше никогда не встречалась. Пока я болтала с подругой, ее сестра не проронила ни слова и странно на меня смотрела. Я даже не представляла, что не так, и думала, что, может быть, сказала то, что ее оскорбило. Минут через десять сестра подруги встала, чтобы уйти, и я сказала ей: «Приятно познакомиться». Она ответила: «Не знаю, что моя сестра в тебе нашла, но ладно, пейте свой кофе вдвоем». Оскорбительные слова послали меня в нокаут, а ведь она меня даже не знала. Это стало настоящим ударом под дых, я пришла в себя только через несколько дней. Почему невежливое замечание незнакомого человека меня так задело?
На терапии Марджори поняла, что этот инцидент напомнил ей о годах, проведенных с матерью-нарциссом, когда она пыталась угодить ей, делать все правильно и всегда быть доброй и вежливой, а потом все равно слышала какую-нибудь гадость — просто потому, что в принципе не могла стать для мамы достаточно хорошей. Коллапс, который случился после знакомства с сестрой подруги, раскрыл у Марджори застарелые раны из детства, именно поэтому ей понадобился не один день, чтобы восстановиться после обычного невежливого замечания.
40-летний Элдон рассказывал, что все детство чувствовал себя обузой для родителей. Мать-нарцисс была настолько сфокусирована на себе, что на любой вопрос маленького Элдона и любую его потребность реагировала пренебрежительно и раздраженно. А отец-потакатель вообще не занимался воспитанием, поручив его жене. Когда Элдон впервые пришел на терапию, он постоянно извинялся за то, что заставляет меня тратить время, за излишнюю драматичность, за то, что выдал сразу слишком много информации. Конечно, я заверяла его, что я психотерапевт и такова моя работа, так что он не должен за меня беспокоиться. Как-то он пришел на очередной сеанс и рассказал мне историю:
Я чувствую себя таким дураком. Я был очень занят на работе, из-за этого забыл заправить машину, и у меня закончился бензин на большом шоссе, когда я ехал на работу. Я запаниковал и позвонил своей новой подруге, чтобы она помогла мне. Я знаю, она бы приехала, если бы могла, но она собирала детей в школу и тоже собиралась на работу. Она просто не могла мне помочь, и это вполне понятно. Но я потом несколько дней подряд перед ней извинялся, потому что чувствую себя обузой из-за того, что попросил ее о помощи. Почему я это раз за разом себе припоминаю? Почему жалею о своей просьбе?
Мы с Элдоном сумели соединить все нужные точки и прийти к выводу, что чувство, будто он стал обузой для своей подруги, отбросило его обратно в детство, к ужасному ощущению, что он обуза для родителей. Его коллапс принял такую форму: он никак не мог прекратить ругать себя за то, что просто попросил подругу помочь. Элдон знал: подруга не расстроилась и не разозлилась из-за того, что он спросил, может ли она приехать и помочь, но это все равно стало триггером для СПТСР-реакции. Но после того, как он понял, что стало триггером, он наконец смог избавиться от чувства вины и тяжелых размышлений. Ему понадобилось время, чтобы поверить, что его новая подруга не оттолкнет его, как родители, если ему что-то от нее понадобится. Тем не менее Элдон расстался с ней через несколько месяцев, потому что постоянно извинялся и винил себя во всем, что пошло не так. Он решил, что резкие реакции на триггеры детских травм нужно для начала проработать на терапии, прежде чем он сможет вступить в здоровые отношения с партнером.
Люди с ПТСР нередко видят кошмары или ужасы, но я отметила, что клиенты с СПТСР нередко видят повторяющиеся сны. Обычно такие явления говорят о неразрешенной эмоциональной проблеме, над которой подсознание работает и во время сна. Отслеживать такие повторы очень важно, чтобы затем справиться с проблемой с помощью терапии и восстановления.
45-летняя Кэти рассказала о повторяющемся сне, смысл которого она до конца не понимала, пока мы не обсудили его на терапии.
Мне почти каждую ночь снится, как я пытаюсь одеться, чтобы куда-то пойти, но одежда не подходит или я не могу собрать нормальный комплект. Все происходит очень медленно, а из коридора слышится голос: «Пойдем, давай скорее, уже пора уходить!» Но я не успеваю одеться, как бы ни старалась.
Когда мы с Кэти впервые обсудили этот сон, она предположила, что голос в коридоре, который требует ее поторопиться, принадлежит ее мужу: он иногда торопил ее и в реальной жизни. Но затем она рассказала кое-что важное о том, как чувствовала себя во сне. Она сказала, что в глубине души не хотела подчиняться голосу. Ей даже нравилось замедленное движение. Так что, может быть, на самом деле она хочет никуда не спешить, игнорировать голос и вообще не надевать одежду, которую примеряет? Когда я поделилась с ней этим предположением, она улыбнулась, а потом сказала вот что:
Может быть, голос в коридоре — это на самом деле мое настоящее «я», которое говорит мне, что надо идти как есть… что я достаточно хороша и так. Может, я так пытаюсь справиться со своей проблемой «я недостаточно хороша».
Значительной частью детской травмы Кэти была установка, полученная от родителей-нарциссов: быть собой — плохо. Это внушали ей все детство и даже позже: надо всегда улыбаться, всегда быть счастливой и хорошо выглядеть, независимо от того, что происходит. Подчинение родительским правилам — скрывать настоящие эмоции и никогда не говорить ни о чем негативном или проблемном — стало для Кэти тяжелой травмой. Вдобавок к остальным последствиям воспитания в нарциссической семье она еще и десятилетиями страдала от СПТСР. Сон, который она мне описала, повторялся больше 20 лет после того, как она покинула родительский дом. Мы пришли к выводу, что родители Кэти никогда не ценили ее за то, кто она, но благодаря восстановительному процессу она сумела развить в себе чувство собственного достоинства.
У 48-летнего Гейба был повторяющийся сон: он пытался прибрать и организовать окружающее пространство и не мог приноровиться к людям, с которыми встречался.
Мои сны — всегда о том, как я пытаюсь что-то привести в порядок и тревожусь из-за того, что не могу организовать все. Во снах я вижу нескольких людей и не чувствую себя с ними своим, я всегда пытаюсь прибраться и все организовать, но у меня ничего не получается. Я просыпаюсь встревоженным и раздраженным.
Работая с Гейбом на терапии, мы обсуждали, что может символизировать неорганизованность, которую он видит во сне. Некоторые вещи в его повторяющемся сне напоминали трудности, с которыми он столкнулся, когда рос в нарциссической семье. Он вспомнил тогдашний эмоциональный хаос. Он всегда пытался все исправить и порадовать родителей, а еще на него взваливали кучу обязанностей по дому, которые он не мог выполнить в силу возраста. Конечно, ему казалось, что он вообще ни с чем не справляется, он постоянно тревожился и плохо относился к себе.
Позже Гейб понял, что этот сон связан с его внутренней дезорганизованностью, а сверхбдительная одержимость организацией всего и вся — попытка разобраться, кто он и чего хочет в жизни. Его настолько жестко контролировал отец-нарцисс, который настаивал, что Гейб должен пойти по заранее определенному пути к успеху, что ему не удалось развить в себе сильное чувство собственного достоинства и решить, как организовывать собственную жизнь.
Еще повторяющийся сон Гейба отражал его чувство незащищенности. У этого чувства были сложные причины, но в целом можно сказать, что он всегда боялся совершить ошибку, после которой вся его жизнь сразу развалится.
Поняв, как различные аспекты его повторяющегося сна связаны с воспитанием в нарциссической семье, мы смогли заложить для Гейба фундамент восстановления.
45-летней Джейн-Мари постоянно снится неприятный сон о том, как она теряет сумочку.
Мне почти каждую ночь снится, как я теряю сумочку. Во сне я жутко паникую, потому что на самом деле это один из моих самых больших страхов. Я думаю обо всем, что лежит в моей сумочке, и о том, каким кошмаром будет все это заменять и восстанавливать. Тем не менее паника, которую я чувствовала во сне, была намного более жуткой, чем мой реальный страх потерять все содержимое кошелька.
На терапевтических сеансах Джейн-Мари исследовала свой сон о потерянной сумочке и поняла, что он сигнализирует о ее страхе — не потерять сумочку, а страхе того, что она не в безопасности. Родители-нарциссы пренебрегали ей и не заботились о ней, так что она научилась финансовой независимости, но тем не менее по-прежнему страдает от внутренних проблем с чувством безопасности. Когда Джейн-Мари росла, у нее всегда было ощущение, что, если что-то пойдет не так, ей не на кого будет опереться. На родителей при эмоциональных проблемах рассчитывать не приходилось. В конце концов она пришла к выводу, что кошмар, которого она боялась больше всего, — это пустота, которую она чувствует внутри, а не пропажа сумочки.
Когда травма «хранится» в теле, она может иметь и физические последствия — это видно по многим повзрослевшим детям нарциссов. Некоторые сообщают о физических симптомах, ассоциирующихся с СПТСР, у других развиваются заболевания.
Доктор Бессел ван дер Колк — психиатр и ученый, который исследовал посттравматическое стрессовое расстройство и написал книгу-бестселлер «Тело помнит все»