Но вот в десятке метров впереди из воды вынырнула голова, и обладатель ее быстро поплыл к берегу. Несколько секунд – и передо мной стоял промокший до нитки Соломинцев. Черная рубаха, голубые джинсы, пара рыжих невидимок в длинной челке.
– Ты… ты… идиот? – закричала я, собираясь кинуться к нему, но Стас сам шагнул ко мне, подхватил на руки и потащил на сушу.
– Эй, такой теплый прием ты устраиваешь после сотни извинений с моей стороны? – усмехнулся он и поставил меня на камни. Туда, где были только дождь и его глаза, но не ледяная соленая вода.
– Соломинцев! Ты посмотри на волны, – рявкнула я.
Он посмотрел, попинал их ногой в носке – ботинок не оказалось – и вернулся ко мне.
– Обычные волны. Не штиль. – Он улыбнулся. – Эй, принцесса, мы тут сказку устраиваем, а ты жалуешься?
– Но… – Я запрокинула голову, заглядывая ему в глаза, прикусила губу и все же расплакалась. То ли от счастья, то ли от накопившегося волнения. – А вдруг с тобой что-нибудь случилось бы? – И я крепко-крепко обхватила Соломинцева поперек груди, прижимаясь щекой к мокрой ткани рубашки. – К черту алые паруса, к черту принцев. Зачем вы вообще об этом всем вспомнили?
– Затем, что моя принцесса-тиранша когда-то о-очень давно обещала уплыть с Греем далеко-далеко, если он явится на корабле с алыми парусами.
Он почти слово в слово повторил древнюю закрытую запись в моем сетевом дневнике. Катька. Показала ему, вредина! Я покачала головой и лишь крепче прижалась к его груди.
– Принцессам-тираншам положены принцы-монстры, а не ванильные мальчики на яхтах, – проворчала я, ощущая, как Стас обнимает меня в ответ.
– Блин, ранишь в самое сердце. Я так пытался быть ванильным.
Я тихонько рассмеялась, потом слегка отстранилась, вновь вглядываясь в его лицо. Дождь набирал обороты: стучал по плечам, проникал под и так уже напрочь мокрую одежду, холодил кожу… Он был с нами в самые важные моменты и стал гораздо нужнее, чем принцы и алые паруса.
– Прости, – пробормотала я. – За то, что сомневалась, что ревновала и злилась.
– Не нужно. Я тоже ревновал.
– Прости за то, что не помнила.
– Ооо, так у вас склероз, моя милая тиранша? – Соломинцев щелкнул меня по носу. В глазах поблескивали веселые искорки. – Забыть половину последних ссор было бы неплохо, так что я позволяю.
– Ста-ас! – Я закатила глаза, стараясь быть максимально серьезной, что просто невозможно в такой компании. – Я про лето. Ты практически спас меня тогда, а я… спутала тебя с другим человеком и очень долго ошибалась. Ничего не поняла даже после всех намеков. Стас…
Он улыбнулся и просто прижал меня к себе. А потом опять подхватил на руки и потащил в сторону навеса, пледа и валяющихся на нем вещей.
– Эй, я правду говорю, – проворчала я, обняв его за шею. – Ста-ас!
– Что? – Соломинев плюхнулся на плед, усаживая меня к себе на колени и пытаясь как-то прикрыть нас обоих. Помада, пудра и тушь весело заскакали по камням.
– А кто твой проводник?
Он хитро усмехнулся и, пошарив по одеялу, достал мой мобильник. Подержал его в ладони и протянул мне.
– Держи. Кажется, ты невнимательно читала сообщения.
Я разблокировала телефон и включила сеть. Сразу пришло уведомление о нескольких сообщениях от Кати и одном от Соломинцева. Дрожащими пальцами я щелкнула на иконку, ожидая, пока загрузится диалог.
«Привет. Надеюсь, ты еще не успела сбежать со своим «парнем с зонтиком», потому что настоящий идет за тобой. И будет рвать и метать, если тебя не окажется на месте. В жизни легко можно найтись. Я нашелся с тобой. Просто потому, что ты даешь мне свет».
А вы, мой принц-монстр, оказывается, романтик.
– Стас… – пробормотала я, блокируя экран и прижимаясь к боку Соломинцева.
– Ммм?
– Я тоже тебя люблю.
– Кака-ая идиллия, – раздался крик над нашими головами.
Я с неохотой оторвалась от губ Стаса и выглянула из-под навеса. На лестнице, вся мокрая и хмурая, сжимая в руках памятный красный зонт, стояла Катюша. Влажные волосы щупальцами облепляли ее щеки и шею, а зеленое платье стало почти черным под струями дождя.
– Уважаемый Грей, не соизволите ли вы забрать у меня свой мобильный, ботинки и сменную одежду, чтобы не менее уважаемая Екатерина могла спокойно пойти домой, а вас оставить здесь простывать и миловаться в гордом одиночестве? Меня, в отличие от вас, любовь не греет! – продолжала возмущаться она. – Я, черт побери, в тепло хочу! Чтоб еще раз влезть в подобные альтруистические затеи…
– Сейчас заберу, – уверил ее Соломинцев. – Энжи, пойдем домой? У меня есть для тебя сюрприз. Тот самый, про который ты подслушала, неправильно поняла и обиделась.
Я недоуменно нахмурилась. Он о многом успел написать в сообщениях, когда извинялся, но точно не о каком-то сюрпризе. Разговор был с отцом, темы касались меня, работы, переезда и… что я еще не поняла?
– Ооо! – Снова раздалось сверху, Катя едва не перевалилась через парапет, ожидая нас. – Этот сюрприз тебе точно понравится. Без сомнений.
Что ж, раз так…
– Мисси? Это и есть Мисси?
Единственное, на что меня хватило, – это скинуть мокрую одежду, укутаться в теплый халат Стаса и грохнуться на пол рядом с восхитительной кошечкой. Еще такой крошечной, не больше четырех месяцев. Пушистой, игривой и невероятно красивой. Пухлая мордашка, прелестные щечки. Мур-р…
– Ага. – Соломинцев усмехнулся, присаживаясь рядом со мной. Котейка смерила его скептическим взглядом и отстранилась, перекатываясь поближе ко мне. – Та самая «мелкая вредная девчонка», из-за которой ты психанула. Видишь, действительно вредная. – Он протянул к кошке руку, та предупреждающе махнула когтистой лапой. – Как так? Тебя, Ромку и даже подругу твою она просто обожает. Любовь с первого взгляда. Не удивлюсь, что и с отцом моим этот мелкий котенок согласится сидеть день и ночь. Но чем, блин, я не удался?
Я фыркнула. Во-первых, британцы и так не жалуют сидеть на руках, у моей бабушки по маме были два британских кота, которые всегда находились рядом, но никогда – слишком близко. А во-вторых, скорее всего, кошке не нравится исходящий от Стаса запах лимона. Сказать или нет? Я искоса взглянула на надувшегося Соломинцева. Не-е, позже расскажу.
– Чувствует настоящего монстра рядом. И ведет себя, как того требуют инстинкты.
– Значит, монстра? – Стас хищно улыбнулся, подползая ко мне. – А почему же его не боится тиранша?
– Потому что она ворует у него халаты. – Я показала Соломинцеву язык. – И любит его.
– Именно, – пробормотал он, прижимая меня к себе и крепко целуя.
Мисси, почувствовав, что лимонный аромат переметнулся и на меня, зашипела и юркнула под диван.
Эпилог
– Только ты не бойся. Папа на самом деле добрый, просто немного пугающий.
Примерно так наставлял меня Стас, когда уезжал забирать отца из аэропорта в Адлере. Оказывается, у Соломинцевых была общая машина, которой Стас пользовался редко, предпочитая передвигаться пешком, зато отец его – почти постоянно. Не представляю, почему он так боялся нас знакомить, но факт оставался фактом: даже перед сдачей проекта Соломинцев не впадал в такую панику, как перед приездом отца. Мне пришлось целых три дня терпеть его рассказы о том, что «папа хороший». Отлично, верю! Что теперь?
А теперь я бродила по квартире, как неупокоенный призрак, ожидая их приезда. Мисси немного скрашивала жизнь, но и она, предательница, нашла занятие интересней – кошка в последнее время полюбила валяться на самом верху высоченного холодильника, с которого ее невозможно было достать. Взирала на свое царство с самого удобного места. Кстати, запрыгивала она туда, словно турборакета, отталкиваясь от пола и от края стола. Как? Как?!
– Я встречать гостей, а ты так и лежи тут, вредина, – пробурчала я, показывая кошке язык, когда, наконец, раздался звонок в дверь. Вредина только вытянулась поудобней и свесила вниз одну лапу.
С трудом разобравшись с заедающим замком, я распахнула дверь и… обомлела. Потому что Стаса там не было. Зато на пороге стоял внушительного вида мужчина в деловом костюме. Темноволосый, темноглазый и гигантский – чтобы пройти внутрь, ему пришлось пригнуться.
– Здравствуйте, Андрей Петрович, – пролепетала я, когда он оказался в квартире. Не от страха, скорее от восхищения.
– Просто Андрей, – приятным гулким баритоном отозвался Соломинцев-старший. – Ангелина, насколько я понимаю?
– Можно просто Энжи, – улыбнулась я и пояснила в ответ на удивленный взгляд: – Не очень люблю свое полное имя.
– Ну, Энжи, значит, Энжи, – согласился он. – А сын где?
Я стушевалась. Как где? Разве не с ним?
– Поехал вас встречать в аэропорту, – протянула я в ответ.
– И сообщения, как обычно, заранее не проверил. – Андрей Петрович вздохнул и, скидывая ботинки, прошел сразу в комнату сына. – Кто здесь айтишник, я спрашиваю?
– Как вариант, я, – усмехнулась я в ответ. – Правда, еще недоученный.
– Ооо, ну хоть ты научи моего сынка вовремя читать сообщения. – Смех отца Стаса приятным рокотом разнесся по квартире. – Сейчас переоденусь во что-нибудь адекватное, и мы еще поболтаем.
Подмигнув мне, он закрылся в комнате и, судя по звукам, принялся потрошить шкаф Стаса. Ох, вот же педантичный в плане одежды Соломинцев-младший побесится, когда увидит, что стало с его гардеробом.
Когда через несколько часов злющий Стас приехал из аэропорта, он застал дома просто идиллию.
Его громадный отец в рваных джинсах, плотно обтягивающих ноги, и молодежной толстовке с капюшоном сидел в кресле, нежно поглаживая за ушком мурчащую от удовольствия кошечку – предварительно им же снятую с холодильника, – и попивал чай с еще теплым песочным печеньем. А что? Нам нечего было делать, а Соломинцев-старший, как оказалось, идеально готовит!
Стас замер на пороге, сверля нас взглядом, покачал головой и выдал: