– Что она свихнутое ничтожество. – Барабин скривился. – Надо же, что удумала – на колени меня поставить. Совсем голова отказала?
– Ну, это-то ты говорил… Но чего ты от меня сейчас хочешь?
– Ой, Ники, будто тебе не смешно! – Коля хохотнул. – Я же заметил, что ты тоже обалдел, когда Разина свои условия выставила.
Кулаки зверски чесались, так и хотелось заехать по этой наглой ухмыляющейся морде, до сих пор ничего и не понявшей. Правильно говорят: «Горбатого могила исправит». Потому-то Зимин сперва и задумался, стоит ли помогать Коле «исправиться» или лучше поберечь собственные руки и нервы. Остановился Ник в конце концов на втором варианте и холодно возразил:
– Ну, во-первых, София не рехнулась. Во-вторых, она не ничтожество. И в-третьих, я смеялся не «с тобой», а «над тобой». Замечаешь разницу?
Барабин едва ли замечал. Он ошалело уставился на Ника, открывая и закрывая рот, но ничего не говоря, словно рыба, выброшенная на берег. Пришлось продолжить:
– В-четвертых, она поступила с тобой точь-в-точь так же, как ты с ней. И жаловаться тебе не на что.
Коля все молчал, словно потеряв дар речи.
– Ну и наконец, скажи, ты ее любишь? – Никита слабо улыбнулся. – Софи нужна тебе только в качестве куклы или у тебя действительно имеются к ней чувства?
– Какая разница? – наконец прервал молчание Барабин. – Это делает ее выходку менее дурной?
– Честно? – Нику не нужен был ответ, он и так знал, что все равно скажет это. – Да. Если тебе нужна просто красивая игрушка – иди-ка лесом и отстань от Софки. Перебивайся другими! Софи – настоящая, умная, искренняя, а главное, преданная. Если хочешь удержать ее, если действительно любишь, то и на коленях постоять можно.
– Это бред, Ники. Никогда.
И контрольный выстрел, вроде бы предназначенный для бывшего друга, но попавший в собственное сердце.
– А я вот готов.
– Вот и все, мы сделали это. Молодец, Софка!
Помню, как он улыбался, говоря это, – так искренне и довольно, ведь Зимин радовался, что все закончилось. Торжествовать должна была и я, только вот почему-то не получалось. Совсем.
Вместо этого, провожая взглядом удаляющуюся спину Никиты, я ощущала странное сожаление, клубком свернувшееся в районе солнечного сплетения. Утро первого дня Нового года начиналось прескверно, но я понимала, что так и должно быть. Ник исполнил обещание, помог доказать Барабину, что я чего-то стою, а потом… ушел. Может, расслабляться в законные десять дней январских каникул, а может, и к экзаменам готовиться.
Кто знает?
Позже перед глазами, словно слайд-шоу, частенько мелькали кадры того утра: широкая улыбка Зимина, выбившаяся из-под шапки светлая челка, руки, спрятанные в карманы из-за сильного мороза. Казалось, в тот момент в руках у меня был фотоаппарат, обычная старинная «мыльница», которая не могла фотографировать быстро, зато все же успела выхватить пару-тройку хороших снимков, которые, чтобы посмотреть, пришлось распечатать. Наверное, именно потому они так въелись в память.
Зато разговор с Колей память моя явно фотографировала на телефон: на кадрах было мало что видно, все вышло ужасно размытым, потому и пришлось их удалить. Да, именно так. Потому что, попробовав прокрутить случившееся в голове, я смогла воспроизвести лишь часть собственных фраз. Да и те забылись через пару дней.
Время шло… снег за окном все падал, укутывая мир пушистым одеялом. Замечая кружащиеся в воздухе снежинки, я каждый раз вспоминала о Никите. Каким-то странным образом я уже давно провела параллель между ним и зимой. Он ведь любит снегопады, наслаждается ими. А я, как оказалось… скучаю по Нику.
Вроде бы мы всего лишь вместе пытались проучить Кольку. Да, проучили, только это уже неважно. Главное, мы с Ником провели вместе много приятных часов, узнали друг друга лучше и стали… друзьями? Возможно, но теперь нет больше причин для встреч. И каждый раз, глядя на одиноко лежащий на столе мобильный, в котором номер Зимина был даже в быстром наборе, я снова и снова не решалась позвонить. Ну и что бы я сказала? «Привет. Знаешь, Коля ведь не извинился, потому я одна и дико скучаю. Ты мне, конечно, очень помог, но сделай еще милость – развлеки». Так, что ли? Нет, ни за что!
День на третий я уехала к бабушке в чудесную деревеньку, где сеть просто-напросто не ловила. Выключила телефон и постаралась благополучно забыть о звонках, о городе, о Никите и даже о Барабине, из-за которого все началось.
Но снег все падал. А я сидела на крыльце и, утопая в льющейся из наушников музыке, ловила ладонями снежинки. Казалось даже, что они не холодные, а наоборот – самые горячие на свете…
Звонок телефона выдернул Никиту из сна поздней ночью. Седьмое января, на часах без пяти четыре – прямо-таки рождественский подарок. Однако лучше бы звонил кто-нибудь другой.
– Да? – сонно пробормотал Ник в трубку.
– Ники, ну хватит тебе выпендриваться. Я заколебался, мужик. Давай уже покончим с этим, – голос Коли был усталым, казалось даже, разбитым.
– С чем покончим? Все и так кончено.
– С этим срачем – упрямо продолжил Барабин. – И все станет как прежде. Дружба, телочки… Нам же было хорошо вместе с самого детства!
– Коль, какая дружба, какое «как прежде»? Не считал ты меня настоящим другом никогда! Неужели ты из-за этого звонишь посреди ночи?
Если ты окончательно перерезал ниточки отношений, зачем пытаться их восстановить? Они не срастутся, их можно только связать, а тогда останутся узелки. Каждый – словно камень на тропинке. Разве удобно ходить по ней, когда на пути – огромный валун?
– Но… я не могу так, Ники, – быстро, лихорадочно заговорил вдруг Барабин. – Я не хочу быть один. Совсем-совсем один… Эти богатенькие пресмыкаются, а за спиной ржут надо мной. Я чувствую. И она… она тоже не отвечает.
– Знаю, – коротко ответил Зимин, прекрасно понимая, о ком речь. – Но я – не прощаю, а вот она, может, и простит. Софка очень тебя любила. Надейся, что так оно до сих пор.
И Никита отключился, потом, подумав, занес номер Коли в черный список. На душе кошки скребли – он сам подтолкнул Барабина извиниться перед Софией. Зачем?
Но как иначе?
– Разина, Коля был прав, ты свихнулась! – завопил Никита, стоило мне войти в аудиторию, где на консультацию собралась наша группа.
– Почему? – только и смогла выдавить я, удивленно разглядывая его сердитое лицо.
– Что случилось? Куда ты дела телефон? – Ник оказался рядом в мгновение ока и принялся внимательно осматривать меня со всех сторон, поворачивая то так, то эдак. – Стоило кое-как отвязаться от целого полка приехавшей родни, заставив всех отправиться восвояси, – а Разиной уже и след простыл! Звоню, значит, спросить, как дела, а абонент «временно недоступен». Что за шуточки?
– Я выключала просто… а ты звонил?
– Ну нет, мое величество шутить изволит, – проворчал Зимин. – Звонил, и не раз. Даже думал, что тебя маньяк какой прибил… несексуальный, ага. Идем!
Он ухватил меня за запястье и отбуксировал вглубь аудитории, посадив на свободное место, сам же грохнулся на соседний стул, продолжая взирать недобрым взглядом. Злился… я не могла удержаться от смеха. Вот дурочка! Пыталась каждый день найти причину, чтобы связаться с ним, не могла подобрать повод, а вот Зимин взял и просто-напросто набрал номер. Как назло, именно в тот момент, когда я уже уехала.
– Ну чего ты ржешь? – возмутился Никита.
– Из-из-извини… – заикаясь, кое-как выдавила я сквозь смех. – Я н-над свои-им. Всего лишь…
Тут в аудиторию зашел преподаватель, и я аж подавилась, стараясь максимально быстро замолкнуть: шума этот суровый мужчина не выносил. Зимин тоже притих, впрочем, ненадолго – всего-то до окончания консультации. Та, будто специально ради Никиты, продлилась максимум полчаса: препод ответил на пару-тройку заданных вопросов и скоренько сбежал, не желая тратить на нас драгоценное время. Нику прямо-таки повезло! За пару он, может, и забыл бы о претензиях ко мне, а вот так – никогда.
– И зачем же Софи выключала телефон? – вновь прикопался он, стоило нам выйти в коридор.
– Была у бабушки, а там сеть не ловит, – спокойно ответила я.
И пусть меня вроде бы ругали, ужасно хотелось счастливо улыбнуться, забыв, что на нас все смотрят. В душе разливалось приятное успокаивающее тепло. Получается, Нику плевать, что больше нет никакого «сговора» против Кольки? Значит ли это, что, как и в те недели до Нового года, он опять будет рядом?
– Предупреждать надо, – Зимин слегка стукнул меня. – Я беспокоился.
– Я не думала…
Теперь на лице вовсю играла широкая улыбка. Черт, почему так радовали его слова?
– Ау! Ау, где Софи, которую я знаю? – Никита резко остановился и заозирался. – Куда ты дела ее, ведьма? – Он обвиняюще указал на меня пальцем. – Софка Разина думать умеет, она не заставит друга зря волноваться.
– Ну…
Я замялась, виновато опуская взгляд. Было приятно, что Ник волновался, не скрою, но я действительно даже и не подозревала, будто такое может вообще случиться! Коля никогда не звонил лишний раз и уж тем более не переживал. Хотя… как я только могла сравнивать Никиту с Барабиным?
– Ла-адно, все, простил, – фыркнул Зимин после недолгого молчания и потрепал меня по голове. – Но впредь предупреждай заранее, хорошо?
Я активно закивала.
– Вот и прекрасно. Ты как отдохнула?
Разговор наконец ушел в другое русло, и я смогла вздохнуть спокойно, можно даже сказать, расслабиться, честно отвечая:
– Да не особо приятно. Сидела у бабули в глуши, наблюдала за снегопадами, которые в этом году как-то зачастили. Тишь да гладь.
– Ясно. А как с Колей?
– В смысле?
Я сперва не поняла вопроса, даже с ходу не сообразила, о ком речь. Зато когда дошло, я чуть не совершила великий грех и не взвалила на собственные плечи убийство. Ник, идиот, зачем спрашивать о таком?