– Надеюсь увидеть тебя снова. Чип, – сказал он. – Без бинтов.
– Я тоже надеюсь, – сказал Чип. Он встал и отодвинул стул.
– Удачи, – сказала Хаш, и тоже сказали Воробей и Леопард.
Лайлак сказала то же самое последней: «Удачи тебе, Чип».
– Что будет, – спросил он, – если я подавлю желание все рассказать?
– Мы узнаем об этом, – сказал Кинг, – и один из нас свяжется с тобой дней через десять после лечения.
– Как вы узнаете?
– Мы узнаем. Снежинка взяла его руку.
– Хорошо, – сказал Чип, – спасибо вам, всем вам. Они ответили: «Не за что, не за что», «пожалуйста» и «рады что-то сделать для тебя, Чип». Что-то было странное во всех этих ответах, и, пока Снежинка вела его за руку к выходу из комнаты, Чип понял, что это было: никто не сказал «Спасибо Уни».
Они медленно шли, Снежинка держала его за руку не как медсестра, а как девушка, идущая со своим первым парнем.
– Трудно в это поверить, – сказал он, – что то, что я вижу и чувствую сейчас, на самом деле не такое.
– Не такое, – сказала она, – даже и вполовину не такое. Ты сам увидишь.
– Надеюсь.
– Обязательно. Я уверена. Он улыбнулся и спросил:
– А ты была уверена насчет тех, которые попробовали, и у которых не получилось?
– Нет, – сказала она, – а потом:
– Я была уверена насчет одного, но не насчет второго.
– В чем заключается второй шаг? – спросил Чип.
– Сначала пройди через первый шаг.
– А этих шагов больше чем два?
– Нет. Два шага, если получится, обеспечат тебе максимальное сокращение медикаментов. Тогда ты действительно оживешь. Ла. насчет шагов: сейчас три ступеньки вверх.
Они взошли на три ступеньки и пошли дальше. Теперь они снова оказались на площади. Она была абсолютно безмолвна, даже ветер утих.
– Траханье – самое лучшее во всем этом, – сказала Снежинка. – Оно получается гораздо лучше, гораздо дольше, и гораздо больше возбуждает, и ты сможешь им заниматься почти каждую ночь.
– Это невероятно.
– И, пожалуйста, запомни, – сказала она, – что это я тебя нашла. Если я только замечу, что ты хотя бы смотришь на Спэрроу, я тебя убью.
Чип вздрогнул, но тут же велел себе не быть дураком.
– Извини меня, сказала она, – я веду себя агрессивно по отношению к тебе. Сверхагрессивно.
– Все в порядке, – ответил Чип, – я не шокирован.
– Не очень.
– Как насчет Лайлак? – спросил он. – Можно мне смотреть на нее?
– Сколько хочешь, она любит Кинга.
– Да?
– С до-Объединенческой страстью. С него началась вся группа. Сначала он, потом Леопард и Хаш, потом я, потом Спэрроу.
Звук их шагов стал громче и начал гулко отдаваться в воздухе. Она остановила его. «Мы пришли», – сказала она. Он почувствовал, как ее руки взялись за конец бинта, и нагнул голову. Она начала разматывать бинт, открывая кожу, которой сразу же становилось прохладно. Она разматывала и разматывала бинт и неожиданно сняла комки ваты с глаз Чипа.
Он моргнул и широко открыл глаза.
Снежинка стояла рядом с ним в лунном свете, глядя на него как бы вызывающе, заталкивая бинт в карман своего медицентровского комбинезона. Каким-то образом она уже успела надеть свою белую маску – но это была не маска, с удивлением увидел Чип, это было ее лицо. Ее лицо было очень бледно. Белее, чем все лица членов, которые он когда-либо видел, кроме некоторых почти шестидесятилетних. Ее лицо было почти белое. Почти такое же белое, как снег.
– Маска на месте, – сказала она.
– Извини, – сказал он.
– Все в порядке, – ответила она и улыбнулась. – Мы все странные в чем-то. Посмотри на свой глаз, – ей было лет тридцать пять или около того, черты лица были резкие, выражение лица – умное. Волосы были недавно подстрижены.
– Извини, – сказал он опять.
– Я же сказала, что все в порядке.
– Тебе можно показываться мне?
– Я что-то скажу тебе, – начала Снежинка. – Если ты не выдержишь, то я уверена, что всю нашу компанию нормализуют. На самом деле, мне бы этого даже хотелось, – она взяла его голову в свои ладони и поцеловала его, ее язык ощупал его губы, потом скользнул внутрь и заходил у него во рту. Она крепко сжала его голову, прижалась низом своего живота к нему и стала тереться об него круговыми движениями. Чип почувствовал ответную реакцию, и положил свои руки ей на спину. Он осторожно встретил ее язык свои языком.
Она отняла рот.
– Учитывая, что это середина недели, – сказала она, – я довольна.
– Христос, Маркс, Вуд и Веи, – сказал он. – Вы все так поняли?
– Только я, брат, – сказала она, – только я. Они снова поцеловались.
– Теперь иди домой, – сказала она. – Не трогай сканеры.
Он отступил от нее.
– Увидимся в следующем месяце, – сказал он.
– Тебе стоит со мной увидеться, – сказала она. – Удачи. Он вышел на площадь и направился к институту. Один раз он оглянулся. За его спиной был только пустой проход между бледными освещенными луной зданиями.
Глава 2
Боб Ро поднял на Чипа глаза из-за стола, за которым сидел, и улыбнулся.
– Ты опоздал, – сказал он.
– Извини, – сказал Чип. Он сел.
Боб закрыл белый блокнот с красным спиральным переплетом.
– Как ты? – спросил он.
– Хорошо.
– Хорошая была неделя?
– Мм-мм.
Боб секунду смотрел на Чипа, его локоть лежал на ручке кресла, пальцами он тер крылья носа.
– Ты хотел бы рассказать о чем-то? – спросил он. Чип помолчал, а потом покачал головой:
– Нет, – сказал он.
– Я слышал, что ты вчера после обеда полдня делал чужую работу.
Чип кивнул.
– Я взял образец из другой секции коробки с образцами.
– Поступил не образцово, – сказал Боб, улыбнулся и хмыкнул. Чип вопросительно посмотрел на него.
– Шутка, – сказал Боб. – Образцы – образцово.
– Ax, – сказал Чип и улыбнулся.
Боб положил подбородок на руку, коснувшись одним пальцем губ.
– Что случилось в пятницу? – спросил он.
– В пятницу?
– Что-то там насчет чужого микроскопа. Чип на секунду показался озадаченным.
– Ах, – сказал он, – да. Но я этим микроскопом так и не воспользовался. Я просто вошел в кабинет. Я не менял настройку. Я ничего не трогал.
– Похоже, что не такая уж хорошая была неделя, – сказал Боб.
– Да, кажется нет, – ответил Чип.
– Мир СК говорит, что у тебя были затруднения в субботу.
– Затруднения?
– В смысле секса. Чип покачал головой.
– Не было никаких затруднений, – сказал он, – просто был не в настроении, вот и все.
– Она говорит, что ты пытался, но не мог добиться эрекции.
– Ну, я чувствовал, что мне это надо сделать, ради нее, но я был не в настроении.
Боб смотрел на Чипа и молчал.
– Я был уставший, – сказал Чип.
– Похоже, в последнее время ты часто бывал уставший.
Поэтому ты не был на встрече твоего фотоклуба в пятницу вечером?
– Да, – сказал Чип, я рано лег спать.
– Как ты себя чувствуешь сейчас? Ты сейчас уставший?
– Нет, я чувствую себя прекрасно.
Боб посмотрел на него, затем выпрямился в кресле и улыбнулся.
– Окей, брат, – сказал он, – дотронься и иди. Чип коснулся своим браслетом сканера на телекомпе Боба и встал.
– Увидимся через неделю, – сказал Боб.
– Да.
– Bo-время.
Чип, который был уже у двери, обернулся и спросил:
– Что, извини?
– Bo-время, на будущей неделе, – повторил Боб.
– Ах, да, – сказал Чип и вышел из кабинета.
Он думал, что все сделал правильно, но это никак нельзя было проверить, и чем больше приближалось лечение, тем больше он волновался. Мысль о том, что его восприятие станет значительно острее, казалась все привлекательнее с каждым часом, и Снежинка, Кинг, Лайлак и другие становились тоже все интереснее и вызывали восхищение. Ну и что, если они курят табак? Они – счастливые и здоровые члены, – нет, люди, а не члены! – которые нашли способ бежать от стерильности и одинаковости и всеобщей механической эффективности. Он хотел видеть их и быть с ними. Он хотел целовать и обнимать странно бледную Снежинку, говорить с Кингом на равных, по-дружески, больше услышать о странных, но таких захватывающих дух мыслях Лайлак. «Твое тело принадлежит тебе, а не Уни», – какая неприятная до-Объединенческая фраза! Если для нее есть какие-то основания, то в ней может оказаться смысл, который приведет его… он не знал, к чему, к какой-то резкой перемене в его отношении ко всему!
Наступила ночь перед лечением. Он лежал без сна несколько часов, а потом с забинтованными руками карабкался на покрытую снегом горную вершину, с удовольствием курил табак под руководством дружески улыбающегося Кинга, расстегивал комбинезон Снежинки и она оказывалась белой-белой с красным крестом от горла до паха; водил древнюю машину с рулевым колесом по коридорам и залам огромного Центра Генетического 11 плавления, и у него был новый браслет с надписью «Чип», а в окно своей комнаты он видел хорошенькую обнаженную девушку, поливающую куст сирени. Она нетерпеливо кивнула, и он пошел к ней – и проснулся, чувствуя себя свежим, энергичным и веселым, несмотря на все эти сны, более живые и убедительные, чем те пять или шесть, которые он видел в своей жизни.
В тот день, в пятницу, Чип получил свое лечение. «Щелк-жжщелк», казалось, продолжалось на долю секунды меньше, чем обычно, и когда Чип отошел от блока, опуская рукав, он все еще чувствовал себя хорошо и самим собой, человеком, видящим живые сны, членом когорты необычных людей, Семью и Уни. Он нарочито медленно шел к Центру. Его поразила мысль, что теперь ему особенно важно продолжать этот сбой ритма, чтобы оправдать второй этап уменьшения дозы; в чем бы этот второй шаг не заключался и чего бы он не потребовал, Чип весь был направлен на него. Он был доволен собой, потому что понял это, и недоумевал, почему Кинг и другие этого не подсказали. Быть может, они думали, что он будет неспособен делать что-то после лечения.
Те два члена, очевидно, полностью распались на части, несчастные братья.