– Ты тоже, любимая, – сказал он. – Ты тоже принимаешь все это, приноравливаешься, – он позволил им усадить себя, потому что стоять стало трудно, а сидеть было лучше, удобней, и можно было развалиться. – Нам надо драться, а не приспосабливаться, – сказал он. – Драться, драться, драться.
Нам надо драться, – сказал он сероглазому безбородому человеку, сидящему напротив.
– Боже мой, как ты прав! – сказал человек. – Я с тобой!
Бить Уни! А как? Поплывем на лодках и возьмем с собой Армию для благой цели? Но, может быть, за морем наблюдают спутники и нас будут ждать доктора с облаками ЛПК? У меня есть идея получше, мы сядем на самолет – я слышал, что есть на острове один, который летает, – и мы…
– Не дразни его, Боб, – сказал кто-то. – Он только что пришел.
– Это и видно, – сказал безбородый, вставая.
– Есть способ, как это сделать, – сказал Чип. – Должен быть, – он стал думать о море и об острове в море, но не мог думать так ясно, как хотел бы. Лайлак взяла его за руку. – Нам надо с ним драться, – сказал он ей.
– Я знаю, я знаю, – сказала она, грустно глядя на него.
Подошел Аши и приставил теплую чашку к его губам.
– Это кофе, – сказал он. – Выпей.
Кофе был горячий и крепкий. Чип сделал глоток и оттолкнул чашку.
– Медный комплекс, – сказал он. – На 91766. Медь должны доставлять на берег. Должны быть лодки или баржи, мы могли бы…
– Это уже делали, – сказал Аши.
Чип посмотрел на него, думая, что он его дурачит, смеется над ним, как тот сероглазый безбородый человек.
– Все, что ты говоришь, – сказал Аши, – все, что ты думаешь – «драться с Уни» – все это было сказано и продумано раньше. Двадцать раз, – он приставил чашку к губам Чипа. – Выпей еще, – сказал он.
Чип опять оттолкнул чашку, покачал головой.
– Это не правда, – сказал он.
– Правда, брат. Ну, вы…
– Не правда! – сказал Чип.
– Правда, – подала голос женщина с другого конца комнаты. – Это правда.
Джулия. Это была Джулия, двоюродная сестра Генерала Костанца одиноко и прямо сидящая в своем черном платье с золотым крестом.
– Каждые пять или шесть лет, – сказала она, – группа людей вроде тебя – иногда только двое или трое, иногда с десяток – высаживается на тот берег, чтобы разрушить УниКомп. Они отправляются на лодках, даже на подводных лодках, которые строят годами, или на баржах, о которых ты сейчас говорил.
Они берут с собой оружие, взрывчатку, противогазы, газовые бомбы, всякие механизмы и инструменты; у них есть планы, в которых они уверены. Они никогда не возвращаются. Я финансировала две последние экспедиции, и я поддерживаю семьи людей, которые ушли с ними, так что я говорю не просто так. Я надеюсь, что ты достаточно трезв, чтобы понять, говорю, чтоб развеять твою бесполезную тоску.
Принять и приспособиться – это все, что возможно. Будь благодарен за то, что у тебя есть: милая жена, скоро будет ребенок и маленькая толика свободы, которая со временем, мы надеемся, увеличится. Я могла бы добавить, что ни при каких обстоятельствах я не стану финансировать новую экспедицию. Я не настолько богата, как думают некоторые.
Она смотрела на Чипа маленькими черными глазами над бледным горбатым носом.
– Они никогда не возвращаются, Чип, – подтвердил Аши.
– Может быть, они добираются до берега, – добавил Аши, – может быть, они добираются до 001. Может быть, им даже удается попасть в здание. Но дальше им попасть не удастся, потому что они исчезли. Все. А Уни продолжает работать.
Теперь Чип взглянул на Джулию. Она сказала:
– Мужчины и женщины, точно такие же, как ты. И так происходит давно, сколько я себя помню.
Лайлак сжала его руку с сочувствием. Аши снова протягивал Чипу чашку с кофе. Он замотал головой.
– Не хочу…
Он сидел неподвижно, на лбу его выступил пот, а потом он наклонился вперед, и его начало рвать.
Он лежал на кровати, рядом с ним лежала Лайлак. Она спала. За занавеской храпел Хассан. Во рту Чип почувствовал горький вкус и вспомнил о рвоте. Христос и Веи! И прямо на ковер – первый, который он видел за полгода.
Потом он вспомнил, что ему сказали Джулия и Карл-Аши. Он какое-то время лежал, потом поднялся и на цыпочках прошел за занавеску, мимо спящих Ньюманов к раковине. Он попил воды, и потому что ему не хотелось спускаться в холл, тихо помочился в раковину и тщательно ее сполоснул.
Он снова лег рядом с Лайлак и натянул на себя одеяло. Он снова почувствовал себя немного пьяным, голова болела, но он лежал на спине с закрытыми глазами, дышал легко и медленно, через какое-то время почувствовал себя лучше.
Он продолжал лежать с закрытыми глазами и думать о разном.
Через полчаса или около того загремел будильник Хассана. Лайлак перевернулась на бок. Он погладил ее по голове, и она села в постели.
– Ты в порядке? – спросила она.
– Да, вроде, – ответил он.
Зажегся свет, и они зажмурились. Они услышали, как Хассан ворчит, поднимаясь, зевает, пукает.
– Вставай, Рия, – сказал он. – Джиджи? Пора вставать. Чип лежал на спине, касаясь ладонью щеки Лайлак.
– Прости, дорогая, – сказал он. – Я позвоню ему сегодня и извинюсь.
Она взяла его руку и прикоснулась к ней губами.
– Ты бы не смог сдержаться, – сказала она. – Он все понял.
– Я собираюсь попросить его помочь мне найти работу получше, – сказал Чип.
Лайлак вопросительно посмотрела на него.
– Все вышло из меня, – сказал Чип. – Как виски. Все вышло.
Я буду трудолюбивым оптимистичным железкой. Я приму и приспособлюсь. Когда-нибудь у нас будет квартира больше, чем у Аши.
– Я не хочу этого, – сказала она. – Но две комнаты мне бы, все же, хотелось.
– У нас они будут, – сказал Чип. – Через два года. Две комнаты через два года, я обещаю. Она улыбнулась ему. Он сказал:
– Нам надо подумать о переезде в Нью-Мадрид, где наши богатые друзья. У этого человека, у Ларса – школа, знаешь?
Быть может, ты могла бы там учить. И ребенок туда может пойти, когда подрастет.
– Чему бы я могла учить? – спросила она.
– Чему-нибудь, – сказал он. – Я не знаю, – он опустил голову и погладил ее груди. – Хотя бы, как иметь красивые груди, – сказал он.
Улыбаясь, она сказала:
– Нам надо одеваться.
– Давай пропустим завтрак, – сказал он и пригнул ее к постели, перекатился и лег на нее, они обнялись и стали целоваться.
– Лайлак? – позвала Рия. – Как вчера было? Лайлак освободила рот.
– Потом расскажу! – крикнула она.
Когда он шел в шахту по тоннелю, то вспомнил про тоннель в Уни, тоннель Папы Джана, по которому вкатили блоки памяти.
Он остановился, как вкопанный.
Тоннель, в который вкатили настоящие блоки памяти. А над ними стояли фальшивые – розовые и оранжевые игрушки, к которым можно было добраться через здание УниКомпа и на лифтах, и про которые каждый думал, что это и есть Уни, каждый, включая – а как же иначе! – всех тех мужчин и женщин, которые отправлялись в прошлом драться с ним. Но Уни, настоящий Уни, был на нижних уровнях, и до него можно было добраться через тоннель, через тоннель Папы Джана с той стороны Горы Любви.
Он должен быть еще там – возможно, закрытый у входа, может быть, даже замурованный метровым слоем бетона – но он, несомненно, еще там, потому что никто не засыпет весь длинный тоннель – в особенности рассчитанный на эффективность компьютер. А там внизу было готовое место для новых блоков памяти – так сказал Папа Джан, – так что тоннель когда-нибудь снова понадобится.
Он там, за Горой Любви.
Тоннель в Уни.
С хорошими картами кто-нибудь, кто в этом разбирается, возможно, сможет рассчитать его точное местоположение или хотя бы почти точное.
– Эй, ты! Проходи! – крикнул кто-то.
Он быстро пошел вперед, думая об этом.
Он там. Тоннель.
Глава 6
– Если деньги, то мой ответ – нет, – сказала Джулия Костанца, быстро идя вдоль клацающих ткацких станков, провожаемая взглядами женщин-иммигранток. – Если работа, то я, возможно, смогу тебе помочь.
Чип, идущий рядом с ней, сказал:
– Аши уже нашел мне работу.
– Значит деньги, – сказала она.
– Сначала информация, – сказал Чип, – а потом, возможно, деньги, – он открыл дверь.
– Нет, – сказала Джулия, проходя в двери. – Почему ты не пойдешь в ПИ? Она для этого и существует. Какая информация?
Насчет чего? – она взглянула на него, когда они начали подниматься по винтовой лестнице, прогибающейся от их веса.
Чип сказал:
– Мы можем присесть где-нибудь на пять минут?
– Если я сяду, – сказала Джулия, – половина этого острова завтра останется голая. Тебе, может, это и ничего, но не мне. Какая информация?
Он поколебался секунду. Глядя на ее крючкообразный нос в профиль, он сказал:
– Те, которые атаковали Уни, они…
– Нет, – сказала она. Остановилась, повернулась к нему, положив одну руку на центральную стойку винтовой лестницы. Вот об этом я действительно ничего не хочу слышать. Я все поняла в ту же минуту, как ты вошел в гостиную, такой у тебя был неодобряющий вид. Нет. Меня больше не интересуют такие планы и схемы. Иди разговаривать к кому-нибудь другому, – она пошла вверх по ступенькам.
Он быстро догнал ее.
– Они собирались воспользоваться тоннелем? – спросил он. – Скажи мне только, собирались ли они воспользоваться тоннелем из-за Горы Любви?
Она открыла дверь в конце лестницы, он придержал дверь и прошел за Джулией на большой чердак, где лежали какие-то части от машин. С шелестом взлетели птицы к дырам в крыше и вылетели наружу.
– Они собирались войти с другими людьми, – сказала она, идя прямо через чердак к двери в другом его конце. – Вместе с туристами. По крайней мере, по плану. Они собирались спуститься на лифте.
– А потом?
– Нет смысла…
– Пожалуйста, ответь… – просил Чип. Она сердито взглянула на него.
– Там есть какое-то большое смотровое окно, – сказала, наконец, она. – Они собирались разбить его и бросить взрывчатку.