– Это Эйша Марчелл, студентка четвертого курса факультета биохимии. Что еще важнее, она стажер в «Холл Фармасьютикалс».
– Она Охотница?
Эйша кажется совершенно безобидной, как и Бентон, до тех пор, пока он не взял в руки ружье.
– Вообще-то нет. Бо́льшая часть компании занимается вполне законной работой – вакцинами и так далее. – Детектив Арчер достает распечатку сообщений с фанатских форумов и из социальных сетей. – По нашим данным, Эйша не только трижды в неделю стажируется на плацдарме Охотников на ведьм, но и является самопровозглашенной королевой поклонников Элис. Она комментирует почти все видео иллюзионистки и неоднократно постила о том, как досадно ей пропускать турне своей любимицы.
– Мне стоит знать, как вы все это выяснили? – Страниц с комментариями – целая стопка. Да, все они постились в интернете целому миру на обозрение, но просматривать их в виде подборки странновато.
Арчер улыбается.
– У Кэла есть ценные немагические способности.
– А как насчет второго рекрута? Заклинателя? Когда его завербовать? – Я помню, что Арчер велел сосредоточиться на Элис, но мне не терпится составить полное представление о задании.
– С Дэвидом ты встретишься через выходные. Как сказала Старейшина Китинг, мы стараемся как можно меньше нарушать твой обычный распорядок. Об этом поговорим после того, как ты вернешься из Нью-Йорка. – У Арчера снова гудит мобильный. Детектив вбивает код и просматривает сообщения. Секундой позже щеки агента заливает густой румянец.
– В чем дело? – спрашиваю я, не подумав как следует. Будто Арчер – мой приятель, а не босс, он же командир и телохранитель. Как мы выстроим новые отношения, я не вполне понимаю, но знаю одно: Арчер – главнее меня. Причем намного. Впрочем, мой вопрос его, похоже, не задевает. Детектив отрывает взгляд от телефона и краснеет еще гуще.
– Ни в чем. Просто… Лорен в своем репертуаре.
Я недоуменно морщу лоб. Что еще за?..
– Господи, моя начальница?! Вы до сих пор вместе? – Мой голос звучит визгливо, только мне все равно. Неужели я об этом забыла?! А они вроде бы встречались! По крайней мере, когда я видела их в последний раз, они точно флиртовали. Только это было почти два месяца назад.
Арчер сейчас – ну просто живой помидор!
– Да, хотя формально она тебе больше не начальница. Сегодня мы вместе ужинаем. – Детектив откашливается. – А теперь, если не возражаешь, вернемся к делу.
Я сдерживаюсь, чтобы не поддразнить его. Арчер – агент Совета, а не старший брат, над которым можно прикалываться.
– Значит, мы хотим, чтобы Элис убедила стажерку провести нас в «Холл Фармасьютикалс»?
– Не совсем. – Арчер складывает бумаги аккуратной стопкой и убирает в папку. – Нам надо, чтобы стажерка организовала Элис шоу в здании «Холл Фармасьютикалс». Вместе с реквизитом Элис мы сможем переправить на объект небольшой отряд, минуя первую линию охраны.
А план – лучше, чем думалось мне, хотя и не намного.
– И когда должно состояться шоу, превращенное в рейд?
Арчер выдерживает паузу, после которой исчезают все следы нашей беззаботной болтовни о Лорен.
– Тридцатого сентября.
Дата бьется о грудную клетку, словно узник, рвущийся на свободу.
– Но ведь в этот день начинается суд над Бентоном.
Его имя кислотой разъедает язык, хочется выскрести из ушей мерзкое сочетание гласных и согласных.
– Знаю. Если захочешь пропустить рейд, чтобы подготовить свидетельские показания, ничего страшного. Возьмем в отряд другого Стихийника. Этот день – наш лучший шанс незамеченными пробраться на территорию компании. Все мысли Охотников будут о судебном процессе, а еще… – Арчер осекается.
– Что «еще»?
– Это последняя возможность уничтожить препарат до того момента, как тебя привлекут давать показания. – Арчер пронзает меня полным тревоги взглядом. – На время процесса Старейшине Китинг придется снять барьерный наговор. Представлять интересы Бентона Охотники наверняка поручат кому-то из своих. Если не снять наговор, регуляры увидят, как барьер сдерживает наших врагов. Риск выдать себя слишком велик.
Представив, как Охотники отскакивают от невидимой стены, я улыбаюсь. Но вскоре смысл сказанного Арчером разрушает мысленный образ.
– Погодите. Если наговор снимут, а Охотники будут в курсе, когда я должна давать показания…
– Мы не сумеем никого защитить, – договаривает за меня детектив. – Если рейд провалится, вашей магии конец.
6
Предостережение Арчера не дает уснуть. Целую ночь я таращусь в потолок, отчаянно выискивая хоть тень возможности убедить Старейшину Китинг не снимать барьерный наговор. Бесполезно, и я сама это понимаю. Безопасность отдельно взятого ковена никогда не перевесит необходимость скрывать существование кланов.
Лежа в кровати, я гадаю, где проходит черта. Что докажет Совету, что цена тайны зашкаливает?
Сколько ведьм должно погибнуть, чтобы члены Совета спустились с небес на землю?
Ответы не находятся ни той ночью, ни в течение недели, которая приближает меня к первому заданию. Искать их нет времени. Жизнь теперь – бешеный водоворот школьных занятий, подготовка к суду и к встрече с Элис. Окружной прокурор Флорес объясняет, как лучше рассказывать свою историю: нужно опираться на факты, в меру сдабривая их эмоциями. Арчер заставляет отрабатывать вербовочную речь на Кэле.
Получается до жути неловко, но, по крайней мере, я уламываю бывшего коллегу подробнее рассказать мне о Дэвиде, втором рекруте.
Особых подробностей не выжмешь: Арчер до неприятного зациклен на идее «один рекрут за раз», но, по словам Кэла, тот Заклинатель способен разработать вакцину, которая защитит нас от препарата Охотников. Если я уговорю его помочь.
К пятнице я полностью готова к субботнему заданию, однако все утро в школе ужасно нервничаю. На истории США нам внезапно устраивают тест, я просматриваю вопросы и не могу вспомнить, когда в последний раз пролистывала учебник.
Тест я стопроцентно завалю.
Вслух ни за что не пожалуюсь, но не представляю, долго ли выдержу в таком ритме. Работать посменно в «Котле» сейчас я бы точно не смогла.
– Ханна! – Джемма тянется через стол и машет рукой перед моим носом. – Эй, что с тобой сегодня?
– Ничего. Все в порядке.
– Нет, не в порядке. – Джемма смотрит на Морган, потом на меня – и расплывается в улыбке. – Вечером я устраиваю девичник. Вы обе приглашены.
– Джемма, ты же знаешь, я не могу. – За столиком мы сидим втроем, но я понижаю голос. – Завтра я еду в Бруклин. Мне сейчас не до вечеринок.
Лучшая подруга закатывает глаза.
– И вероятность того, что ты сегодня уснешь…
– Очень невелика, – признаю я. Если судить по последним четырем ночам, я не угомонюсь часов до трех, репетируя вербовочную речь. В миллионный раз.
Морган подталкивает меня плечиком.
– По-моему, мысль хорошая. Отработаешь свои аргументы на мне. – Она хлопает ресницами и надувает губки. Несправедливо по отношению ко мне делать такое умоляющее личико! – Ну пожалуйста!
Я прикидываюсь, что еще секунду обдумываю предложение Джеммы, но ведь девчонкам не отказать. Особенно если они хотят одного и того же.
– Хорошо, я согласна.
Перспектива провести время с Морган без надзора родителей, лакомясь попкорном и пиццей, помогает дожить до конца уроков.
Когда звенит последний звонок, я эсэмэской сообщаю маме планы на вечер и встречаюсь с девчонками у своего шкафчика. Мы приезжаем к Гудвинам – родители Джеммы еще на работе.
Весь дом в нашем распоряжении, но мы заваливаемся к Джемме в комнату.
Джемма ковыляет к письменному столу и опускается на стул.
– Давай разложу Таро! Вдруг это поможет завтра выполнить задание.
Карт Таро я всегда побаивалась и никогда не позволяла Лорен гадать мне на них, но сегодня веселиться так веселиться!
– Давай, – соглашаюсь я и ухожу в столовую за стулом. Когда я возвращаюсь, Морган уже лежит на кровати, уткнувшись носом в книгу с ярко-розовой обложкой.
– В жизни не видела, чтобы человек столько читал, – говорю я и ставлю стул возле Джеммы. – О чем эта книга?
– О международной политике.
– Серьезно?
Морган поднимает голову и улыбается. Она такая хорошенькая, что я опасаюсь, как бы мое сердце не разорвалось. К счастью, Кровавая магия, наверное, сможет его реанимировать.
– Еще она с сильным ЛГБТ-уклоном, – добавляет Морган. Я уже поняла, что в книгах для нее это плюс. – Можешь прочесть, когда я закончу.
– Ладно, садись, – велит Джемма, не дав мне ответить. Шур-шур-шур – она тасует карты, а на столе, на самом видном месте, лежит аметист.
Я плюхаюсь на стул, но, не удержавшись, смотрю на Морган. Закусив губу, она торопливо переворачивает страницу.
Так и подмывает плюнуть на Таро и свернуться калачиком рядом с Морган.
– Ханна, сосредоточься на картах, а не на своей девушке! – подначивает Джемма, тыча меня в плечо. – Не то расклад будет о ней, а не об этой Элисон.
– Вообще-то ее зовут Элис, – поправляю я после секундного колебания. Даже по прошествии двух месяцев странно рассказывать Джемме о кланах и ковенах. Избавиться от привычки хранить тайну – дело нелегкое, однако очень-очень стоящее. – Прости, Джемма! Я справлюсь, честно! Давай начнем снова?
Джемма кивает и опять тасует карты.
– Сосредоточься на задании.
Я стараюсь, но с сосредоточенностью нынче туго. Мысли лихорадочно мечутся между заданием, отравленным ковеном и тем, как сильно хочется поцеловать Морган прямо сейчас, даже если это выставит меня никудышной подругой.
Перетасовав карты еще несколько раз, Джемма велит снять верх колоды, затем выкладывает три карты. Рубашка у них темно-синяя с россыпью золотых звезд.
– Готова? – сиплым от волнения голосом спрашивает Джемма и, дождавшись моего кивка, переворачивает первую карту. Под деревом сидит некто, скрестив руки на груди, бестелесная кисть протягивает одну из четырех пустых чаш.