ьство пугает: рушится ипостась детектива и одновременно агента Совета. Теперь передо мной – старший брат, отчаянно старающийся защитить младшую сестренку. – Почему ты раньше молчала?! – В его возгласе столько эмоций, что мое горло сжимается.
– Я боялась.
– Чего?
– Совета, – выпаливаю я, от дрожи не в силах понизить голос. – Леди Ариана всегда предупреждала, что стоит выйти за рамки дозволенного и нарушить правила, явятся агенты и лишат магической силы.
– У меня есть идея, – заявляет Бентон, прежде чем Арчер успевает хоть что-то сказать, а я замечаю, что взгляд парня погрустнел пуще прежнего. – Я знаю, кто может меня выпустить.
– Флаг тебе в руки! – огрызаюсь я. – Нас-то это не спасет.
Но Бентон качает головой.
– Я возьму вас с собой.
Я аж глаза закатываю: обещание – чистый абсурд.
– Надеяться, что я тебе поверю, – сюр и ненаучная фантастика. Ты нас ненавидишь, – продолжаю я, а сама думаю: «Хотя ты уже дважды защищал нас».
– Я давал клятву не бросать людей в беде, но был наказан, когда пострадала Джемма. – Свободной рукой Бентон осторожно ощупывает бок, куда его ударил Райли. – Не представляю, что случилось с Орденом, пока я сидел в тюрьме, но детектив теперь человек, даже если был ведьмаком. Я не позволю его обидеть. – Бентон тяжело прислоняется к двери, сжимая в кулаке мобильный. – Никому, даже моим родителям.
Что бы ни говорил Бентон, Арчер до сих пор Заклинатель. И всегда будет Заклинателем, но спорить об этом я не считаю нужным.
– А как насчет меня? Я по-прежнему Стихийная Ведьма. – Опасливо тянусь к воздуху, но от долгого неиспользования намеренная магия совсем ослабла.
Бентон мешкает. Он может искренне верить в свой долг защищать Арчера, но ведь самоочевидно, как ему следует поступать с такими, как я.
– Ну?.. – настаиваю я, не дождавшись объяснения.
– Тебе мой ответ не понравится, – предупреждает Бентон, растирая затылок, а я скрещиваю руки на груди и с вызовом смотрю на него, ожидая продолжения. – Я не хочу, чтобы ты умирала, – медленно признается он, наблюдая за моей реакцией. – Ты заслуживаешь исцеления, но, если останешься здесь, тебя убьют.
У меня мурашки бегут по коже от его настойчивого желания исцелять здоровых душой и телом. После всех мытарств и многомесячной дружбы Бентон не видит во мне человека. Это расстраивает меня до неожиданного сильно.
– И ты готов рискнуть, чтобы помочь нам? – спрашиваю я, не в силах скрыть эмоции.
Бентон пожимает плечами
– Меня считают ведьмофилом. По крайней мере, Райли. Организовать побег детективу – ужасно само по себе. Дважды-то меня не убьют, даже если я заодно и тебя вытащу. Если вас не убью я, то это сделает Орден. А потом прикончат меня – за слабость и неспособность выполнить задание.
Странное чувство щемит сердце. Убивай или убьют тебя. Что за родители растят детей, пичкая их таким бредом?
Не дожидаясь моей реакции, Бентон набирает эсэмэску, отправляет ее и прячет мобильный в карман.
Потом парень поднимает голову и перехватывает мой взгляд.
– А теперь мы ждем.
23
Кажется, проходит целая вечность, прежде чем Бентон получает ответ. Читая прилетевшую эсэмэску, он хмурит брови – это явно не ободряющий знак, на который я надеялась.
– Что написали? – спрашиваю я, чувствуя комок в горле.
Бентон отрывается от телефона.
– Прислала лишь эмодзи с закатанными глазами. Нет, погоди! – Телефон пищит снова. – Она сюда идет.
Поднимаюсь с холодного пола и разминаю ноги на тот случай, если спасение (или ловушка… или что там нас еще ждет) подразумевает бегство по коридорам.
– А кто она?
– Та, кто поверит, что Райли вел себя как ублюдок. Она меня выпустит, – уклончиво отвечает Бентон.
Я умолкаю. Хочется добиться правды, но не следует давать ему повод бросить меня здесь. Тем более, велика вероятность, что Бентон лишь корчит из себя спасителя из страха, что я заморожу его до смерти.
Может, эсэмэска и не приходила целую вечность, но ждать ее таинственную отправительницу в сто раз тягостнее. Напрягаю слух, стараясь не пропустить момент, когда кто-то спустится в подвал, и вздрагиваю от каждого звука. Наконец в коридоре со скрипом отворяется дверь.
Я перестаю расхаживать по камере и не могу вспомнить, когда начала мерить тесное помещение шагами.
– Давай вместе встанем подальше от двери, – настойчиво шепчет Арчер. – Желание забиться в угол покажется естественным.
От ожидания – нервы на пределе, но я делаю так, как советует детектив. Шаги приближаются, потом стихают. Металл скользит по камню, снова раздаются шаги. Перед нами предстает Пейдж, Охотница из Бруклина.
Глядя на Бентона, девушка вскидывает бровь и прижимается к прутьям клетки.
– В чем дело, Холл? – Похоже, ситуация ее забавляет. По-моему, это хороший знак.
– Райли ничего не говорил? – осведомляется Бентон, мелодраматично вздыхая, будто происходящее – одна большая хохма.
Пейдж отрицательно качает головой, и Бентон оглядывается через плечо на нас с Арчером.
– Райли решил прикольнуться и запереть меня в клетке.
– Ах, пацаны! – бормочет Пейдж, якобы сильно раздраженная и Бентоном, и Райли.
– Выпустишь меня? – Бентон умоляюще смотрит на Охотницу и хлопает ресницами.
Мне хочется блевануть прямо на него или еще раз врезать.
Пейдж корчит рожицу и вставляет ключ в замок. Потом смотрит в угол камеры, где стоим мы с Арчером.
– Хоть один из вас шевельнется – сильно об этом пожалеете! – грозит она и поворачивает ключ в замке.
Дверь распахивается, и у меня сердце радостно трепещет от шанса выбраться на свободу. Бентон выходит в коридор, а Пейдж все еще не запирает камеру.
Сердце падает, я обращаюсь к магической силе. Если повалить их обоих, пока дверь не заперта, то…
Бентон бросается вперед и плотно обхватывает горло Пейдж, сдавив ее шею сбоку. Ключи со звоном падают на пол. Девушка упирается ступнями в дверь и – раз! – резко отталкивается!
Охотники врезаются в противоположную стену, но Бентон неумолим. Пейдж царапает парню лицо, а он лишь сильнее давит ей на шею.
Пейдж отбивается, но потом раскидывает конечности в стороны и закатывает глаза – она теряет сознание.
Бентон ловит ее, не давая упасть: подхватывает Пейдж под коленями и берет на руки.
– Открывайте дверь! – велит Бентон звенящим от волнения голосом и делает шаг в нашу сторону.
Я резко толкаю створку.
– Выходите! – Он протискивается мимо меня, осторожно укладывает Пейдж на пол камеры и тыльной стороной ладони проводит по своей щеке, прежде чем выхватить ружье у девушки из-за пояса.
Такого Бентона я уже видела – холодного, бесстрастного, крепко держащего ствол. Горло сжимается: я словно вернулась в его комнату. Но вот он убирает ружье в поясную кобуру и переступает порог камеры.
– Скорее! Лучше убраться отсюда подальше, пока нас не хватились. – Бентон выводит нас из камеры, и побег начинается.
Хочется понять, куда мы направляемся и каков план, но я заставляю себя довериться парню, который минуту назад оглоушил Охотницу, чтобы защитить Арчера.
И не только Арчера, но и меня.
Прикладывая к сканеру большой палец, Бентон открывает дверь на лестницу, которой на изученных нами планах не было. По-прежнему не понимаю, почему он это делает. Почему не подчиняется законам Ордена, как Райли и прочие. Но сердце бешено стучит, наши шаги кажутся слишком громкими, и теперь все мысли у меня о том, как бы улизнуть отсюда и вернуться домой, к маме.
– Мы почти на свободе, – говорит Бентон, останавливаясь у очередного поворота. – Из здания выберемся через черный ход. Там есть стоянка. Сейчас поздно, и она наверняка пустует. Но спрятаться не получится, значит, придется спешить.
– Ключи от машины у тебя есть? – тяжело дыша, спрашивает Арчер.
– С собой нет, – признается Бентон. – Нужно будет убежать подальше и потом думать, что и как.
– Если выберемся незамеченными, сколько времени у нас будет? – Арчер заглядывает за угол. – Если на стоянке найдутся старые тачки, я за пару минут любую без ключа заведу.
– Не знаю, – качает головой Бентон. – Мы…
– Холл? – До нас доносится голос Райли, я напрягаюсь, и мы синхронно оборачиваемся: приближается молодой Охотник, который выследил нас. – Что ты затеял?
– Ни с места! – Бентон вскидывает ружье. Голос у него дрожит, зато рука твердая.
Райли замирает шагах в двадцати от нас, но даже на таком расстоянии видно, что в глазах Охотника горит ненависть.
– Ты крупно ошибаешься, Холл. Дурацкие фокусы будут стоить тебе жизни.
– Орден сбился с пути истинного, Райли. – Бентон опускает ружье. – Детектив исцелен. Он человек. Мы должны его защищать.
Такие слова бередят душу (препарат Охотников никого не исцелил), но Бентон нам помогает, пока этого достаточно.
– Зато она не человек, – заявляет Райли. – Оставь ведьму – и ты свободен. – Охотник скалится. – Временно свободен.
Бентон оглядывается на меня. Чувствую, он обдумывает предложение. Взвешивает все за и против. Он морщит лоб, плотно зажмуривается и качает головой.
– Ханна, пожалуйста! – шепчет он. – Не вынуждай меня в него стрелять!
– Я здесь не останусь.
– Я и не прошу. – По щекам Бентона текут слезы. – Но я не хочу в него стрелять. Можешь сделать что-нибудь?
Ах вот он о чем! Не дав мне потянуться к стихиям, Райли бросается вперед.
– Осторожно! – кричу я, но все происходит слишком быстро.
Бентон поворачивается.
Ружье выстреливает.
Кто-то вскрикивает.
Райли лежит на полу, держась за голень. Он вопит, ругается, зато жив-живехонек. Бентон пятится, бледный и трясущийся. Ружье выскальзывает из его руки и с грохотом падает.
– Скорее! – Арчер с перекошенным от боли лицом срывает нас обоих с места.
Спотыкаясь, мы ковыляем за ним.
Потом бежим.
24
Выстрел известил остальных Охотников о нашем побеге, поэтому мы мчимся к выходу, а затем к ближайшим деревьям, пока хватает дыхания. Затем идем, пока слушаются ноги. Когда они начинают подкашиваться, Арчер проскальзывает на крытую стоянку и десять минут спустя выезжает на старом седане.