Джемма – не ведьма.
И она не замешана во всем этом.
Хотя, если честно… замешана.
Смотрю на маму: ее взгляд настороженный и подозрительный. А вот на леди Ариану я даже посмотреть не решаюсь. Они обе убьют меня, догадавшись, что известно моей лучшей подруге. У Джеммы, стоящей на пороге гостиной, глаза расширяются от страха, но она коротко кивает и заходит в комнату.
Она со мной согласна.
Никаких больше секретов.
Старейшина Китинг выступает вперед. Лицо у нее совершенно бесстрастное.
– В чем дело, Ханна?
– Джемма никогда не предала бы нас, но она… она в курсе. Ей известно про то, кто такая я. И про кланы.
– Ханна! – Потрясенный голос родительницы перекрывает шепот собравшихся. Мама опять выкачивает тепло из воздуха, но леди Ариана или Старейшина Хадсон явно перехватывают инициативу, потому что температура перестает понижаться.
Я чувствую тяжесть их взглядов, концентрацию злости, разочарования, недоверия.
– Ну и круть! – подначивает Элис. – Как можно сидеть тут, обвинять нас в предательстве, если ты уже выложила все регулярам?!
– Джемма наш секрет никому не выдала, – парирую я, но даже мне самой возражение кажется неубедительным. Я ищу поддержку в маминых глазах, но вижу невыносимое разочарование. – Мам, я не хотела ей рассказывать, но у меня не было выбора. Когда Бентон столкнул машину в реку, я была вынуждена использовать магию, чтобы спастись. Иначе мы погибли бы.
Родительница качает головой.
– Ты говорила, что Джемма потеряла сознание, как только автомобиль ушел под воду.
– Прости. – Вздыхаю, срываюсь на хрип, подкатывают непрошенные слезы. – Следовало тебе признаться раньше, но я слишком боялась. – Я смотрю на Кэла и Арчера, но замечаю в их глазах просто осторожный интерес. – Клянусь, о других членах ковена я не рассказывала. Я и Кровавых Ведьм упоминать не хотела, но…
– Но Джемма подслушала нас с Ханной еще в больнице, – перебивает меня Морган. – Джемма всегда нам помогала. Вредить кланам она не стала бы.
Сидящая на подлокотнике Лекси щиплет переносицу.
– Местные ведьмы совершенно безбашенные! – Девушка поворачивается к Арчеру. – Давайте вернемся к делам?
На секунду в гостиной воцаряется тишина, и я отваживаюсь надеяться, что проблемы не возникнет. Что в нынешней ситуации осведомленность подруги – меньшее из зол. Я позволяю себе поверить, что однажды Джемма сможет посещать собрания ковена и общаться с моей мамой безо всякой утайки.
– Никто отсюда не уйдет, пока мы не выясним это недоразумение, – громко и звучно заявляет Старейшина Хадсон. – Мы не причиним вреда вашей подруге, мисс Уолш, но ее воспоминания нужно стереть.
Его слова как нож по сердцу, мои колени дрожат. Морган протягивает мне руку, но я велю себе собраться. Хадсон – не единственный присутствующий здесь Старейшина. Нам поможет Китинг. Она все уладит.
– Пожалуйста, не делайте так! Джемма никого не выдаст. Она могла бы стать для нас полезной.
– Ханна… – В голосе Старейшины Китинг – и предостережение, и понимание, и я отчаянно хватаюсь за мизерный шанс.
– Пожалуйста! – умоляю я. – Джемма – не такая, как ваша невестка. Ненависти к ведьмам у нее нет. Она не сделает нам ничего плохого!
В глазах Старейшины Китинг мелькает что-то нежное, победоносное, страстное. На миг я стыжусь того, что упомянула ее семейную историю, но ведь мы с Джеммой не обязаны повторять судьбу Илая и его жены. У нас может получиться иначе.
Китинг смотрит через плечо на коллегу.
– Джон, в ее словах что-то есть. Не пора ли нам окончательно выйти из тени? Охотники не смогут безнаказанно нас истреблять, если мир узнает, кто мы такие.
Старейшина Хадсон качает головой.
– Секретность – единственный способ сохранить безопасность. Новых врагов мы позволить себе не можем.
– Да открой ты глаза! Разве мы в безопасности? Посмотри, что наделали Охотники! Они крадут магию, стравливают нас, мучают. Мы в силах изменить будущее кланов – нужно просто взяться за дело, а не цепляться за устаревшие законы.
Хадсон медленно выдыхает, похоже, они спорили об этом уже тысячу раз.
– Кэтрин…
– Нет, Джон, мешкать больше нельзя! Что вообще способно повлиять на твое мнение? Нас атакуют по всем фронтам. Десятки Стихийников потеряли магическую силу. Лучшего времени для изменения законов, чем сейчас, еще не было. – Китинг показывает на Джемму. – Раскрыть секреты регулярам – минимум того, что мы можем сделать.
– Время перемен, наверное, когда-нибудь и настанет, но нельзя допустить, чтобы к принципиальному решению нас склоняли враги, – возмутительно спокойно парирует Хадсон.
– Простите, можно мне сказать? – осторожно спрашивает Джемма, прерывая спор Старейшин. Она поднимает руку, как на уроке, когда хочет дополнить предыдущий ответ. Дождавшись, когда Старейшины обратят на нее внимание, она продолжает: – У меня есть право голоса в решении собственной участи?
– Да, пожалуй. – Судя по тону, Хадсон приятно удивлен. – Полагаю, ты согласна с моей коллегой из Заклинательниц?
Джемма тянется к моей руке и крепко пожимает.
– Вы правда считаете, что для ведьм и ведьмаков будет лучше, если мне сотрут воспоминания?
– Да, дитя, – отвечает Хадсон.
– Все того же мнения? – Джемма обводит взглядом гостиную.
Присутствующие по очереди кивают.
Кэл бросает на меня виноватый взгляд и склоняет голову в утвердительном кивке.
Старейшина Китинг скрещивает руки на груди.
– Какая ошибка! – В ее голосе – горечь и злость. Сколько раз после гибели брата она пыталась изменить наши правила и шла наперекор Совету?
Джемма кусает нижнюю губу, но потом тоже кивает.
– Значит, я хочу именно этого, – заявляет она и снова сжимает мою ладонь. – Если на карту поставлена безопасность Ханны, я хочу, чтобы мне стерли воспоминания.
26
Мой мир выходит из-под контроля.
– Не надо, Джемма! – Не позволю им стереть новую часть ее естества! Не желаю опять прятаться! Только не от нее! Только не заново! – Пожалуйста! – умоляю я, хотя кто спасет меня от напасти, не представляю. – Должен быть другой способ. Я не могу потерять еще и Джемму!
Подруга кладет руки мне на плечи и смотрит сверху вниз.
– Ты и не потеряешь меня. Ничего страшного не случится. – Она оглядывается на Китинг. – Мне ведь не будет больно?
Но Старейшина Заклинателей ее вопрос игнорирует: она поворачивается к другим членам Совета.
– Хотите так поступить? Замечательно! Только меня к регрессивным решениям больше не приплетайте. Я возвращаюсь в отель!
Китинг бросается за порог и громко хлопает дверью.
– Не волнуйтесь, мисс Гудвин, больно не будет, – говорит Арчер после демонстративного ухода Старейшины. – Кэл как следует о вас позаботится.
– Мы можем помочь, – предлагает Корал, поднимаясь с кресла. – Если только Лекси не захочет срочно вернуться к работе над записными книжками Дэвида.
Лекси пожимает плечами.
– Если от меня что-то требуется, я готова.
– Значит, мы уже не подозреваемые? – Элис привстает и снова падает на диван. – Или проект «Большие поиски предателя» приостановлены на время разборок с Мисс Маленькое Предательство?
На Элис никто внимания не обращает. Заклинатели ведут Джемму на кухню. Я пристраиваюсь было к ним, но Арчер кладет забинтованную руку на мое плечо.
– Им нужна пара минут, чтобы отмерить дозу снадобья для девушки. Готовиться оно будет несколько часов. Ты можешь ждать вместе с Джеммой.
– Ненавижу идиотскую ситуацию! – восклицаю я с капризной раздражительностью, о которой тотчас жалею.
Арчер на мой тон не обижается.
– Знаю, Ханна.
Вскоре мама и леди Ариана встают по разные стороны от меня, Морган нервно ерзает на пороге гостиной, под аркой, которая ведет в холл. Никто не говорит ни слова. Я чувствую мамину поддержку и бабушкино разочарование, но ни с одной из них отношения выяснять не готова.
Наконец Кэл приводит Джемму к нам.
– Почему бы вам, девушки, не побыть вместе? – предлагает Арчер. – За Заклинательницами я присмотрю.
– А как насчет меня? – встревает Элис.
Леди Ариана холодно глядит на дерзкую Кровавую Ведьму.
– Ты можешь остаться здесь, – говорит она с ледяной невозмутимостью, и бледное лицо Элис становится белее мела.
– Пойдемте! – настойчиво зовет Морган и ведет нас с Джеммой ко мне в комнату. Едва закрывается дверь, Морган заливается слезами. – Это я виновата! Мама не пускала меня к Ханне, а мне не терпелось убедиться, что ты и впрямь в порядке. – Она вытирает слезы. – Я так боялась!
– Не ты одна, – заявляет Джемма. – И виновата не только ты. Я подбила тебя улизнуть из дома, чтобы навестить Ханну.
Я не виню ни одну из них, но сказать это язык не поворачивается.
– Ненавижу идиотскую ситуацию, – повторяю я: очевидно, теперь я не способна выдавить из себя другие слова.
Ненавижу то, что теряю лучшую подругу.
Ненавижу то, что Старейшина Стихийников забирает у меня Джемму, в то время как Китинг ратует за перемены.
Ненавижу, что всякий раз, когда кажется, что хуже просто некуда, вселенная смеется мне в лицо и делает в сто раз хуже.
– Все будет нормально, – успокаивает Джемма. – Я никуда не денусь. Я по-прежнему буду твоей лучшей подругой.
– Мне претило хранить от тебя секреты. – Голос срывается. Страдать не стоит, а я страдаю. К такой потере готова я, точно, не была. – Не могу к этому вернуться.
– Но ты вернешься.
– Дже-е-емма…
– Ха-а-анна… – Джемма копирует мое нытье, растягивая первую гласную. – Ничего страшного с тобой не случится. Я всегда буду любить тебя, ведьма ты или нет.
– Обещаешь?
– Конечно, обещаю!
– А раз сегодня твой последний день, когда ты знаешь про ведьм, есть нечто такое, о чем тебе хотелось бы услышать? – спрашиваю я, пытаясь совладать с эмоциями.
– Кроме «всего»?
Я смеюсь – вяло, невесело – и следующие два часа устраиваю Джемме «полную презентацию» своего клана. Обстоятельно рассказываю, как мы появились, упоминаю о многолетней подготовке, о том, что до тринадцати лет мы носим связывающие кольца. Морган круто отжимается на одной руке и признает, что Кровавые Ведьмы могут регулировать месячные, даже отсрочивать их, если надо. Мы с Джеммой умираем от зависти.