Но я будто вросла в расквасившуюся землю.
– Ханна!
– Как они собирались это сделать?
Морган вздыхает, дрожа под дождем.
– Кто собирался? Что сделать?
– Охотники. – Над нами сверкает молния, и я тащусь вслед за Морган к дому. – Как бы они проследили, что их препарат подействовал на каждую ведьму? Мы в курсе, что они хотели распространять его по воздуху, значит, у них имелся план.
– Может, они решили сбрасывать его с большой высоты?
В голове разматываются тысячи клубочков.
– Но ни одно из их действий не имеет смысла. Зачем они сперва напали на мамин родной ковен, зная про ковен в Салеме? Почему дали нам время защититься?
Причин от меня не избавляться у Охотников не было. Меня уже приговорили к смерти: зачем им меня избегать? Подкатывает дурнота.
– Вдруг все началось не с убийства Дэвида, а раньше? Может, кто-то давным-давно помогает Охотникам?
– Совет оправдал Элис и остальных. Они тут ни при чем. – Морган ловит меня, когда, поскользнувшись, я едва не падаю лицом в грязь. – Зачем ведьме помогать Охотникам? Какая выгода вредить кланам?
«Что вообще способно повлиять на твое мнение?»
«Десятки Стихийников потеряли магическую силу. Лучшего времени для изменения законов, чем сейчас, еще не было».
– Старейшина Китинг.
Морган, идущая рядом со мной, замирает на полпути к дому Арчера.
– Старейшина?
Кусочки пазла складываются в ужасающе ясную картинку.
– Послушай, Морган, Охотники атаковали моих родных за пределами Салема, а Китинг быстренько приезжает меня вербовать. Она изобразила шок, когда Райли вместе со своими сообщниками напал на нас в Бруклине, но только потому, что ему не поручали это делать. Охотники набросились на Заклинателей из Чикаго, а ведь это родной город Дэвида. Китинг явно пыталась нанести болезненный удар и ему, и мне.
– И что? Дэвид упорно отказывался с ней сотрудничать, и Китинг его убила? – В голосе Морган – недоверие, но вперемешку со страхом, потому что над головой грохочет гром.
– Вероятно. Расклад не хуже любого другого.
Морган нервно смотрит на дом.
– Ну, Ханна, звучит как-то уж чересчур…
– Зло? – подсказываю я, чувствуя, как нарастает гнев. Магическая сила сливается с воющим ветром, который треплет одежду. – Когда я отказалась присоединиться к рейду, Китинг наверняка организовала Бентону побег из тюрьмы, чтобы обеспечить мое участие.
Дыхание становится поверхностным. Сердце бьется слишком быстро. Слишком сильно.
Ноги как ватные.
Китинг хотела, чтобы Охотники поймали меня.
А затем убили.
– Ханна, тебе нужно дышать. – Магия Морган струится по жилам, успокаивая настолько, что мне удается ухватиться за все ниточки, которые мы начали сплетать воедино.
– Это она, Морган. Точно. Из-за Китинг Арчер потерял дар, а мне давно следовало погибнуть.
– Но почему? Какая ей выгода от таких поступков?
– Ты ведь ее слышала. Китинг упорно склоняет Совет к тому, чтобы выйти из тени. Прессинговать пытается. Уверена, мою гибель она собиралась использовать для объединения кланов.
Свергает молния, секунду спустя грохочет гром. Гроза бушует прямо над нами.
– Ханна, все куда сложнее.
Я оборачиваюсь и вижу Старейшину Китинг: она стоит под широким зонтом, совершенно сухая, ну а мы с Морган промокли насквозь.
– Не приближайтесь!
Китинг качает головой.
– Мы хотим одного и того же. Твоя подруга знала о магии пару месяцев. Я мечтаю об открытости дольше, чем ты живешь на свете. Это по-прежнему достижимо.
– Нельзя принимать решения за всех. – Я выступаю вперед и загораживаю собой Морган. – Нельзя убивать ради своей цели.
– Повторяю, все куда сложнее. Мы и так теряем наших людей. Десятилетиями я лишала магической силы ведьм и ведьмаков, поступивших примерно как ты и проболтавшихся о нашем существовании регулярам. С этим нужно заканчивать. Надо принести жертвы.
Какая-то часть моей души реагирует на ее слова, как на песнь сирены. Я представляю, что Джемма узнает обо мне правду. А уроды вроде Нолана наконец поймут: они должны бояться меня, а не наоборот. Но потом я вспоминаю безжизненное тело Дэвида, Сару и Арчера, лишившихся дара, и тянусь к своей магической силе.
– Насколько давно? – Я пропускаю энергию сквозь грозу и обхватываю водяную стихию, чтобы подчинить ее своей воле. – Когда вы начали помогать Охотникам?
Старейшина Китинг ухмыляется.
– Направлять Охотников я начала до твоего рождения. Долгие годы я пыталась подтолкнуть Совет в нужном направлении. – В лице Китинг появляется разочарование. – Но они отказываются смотреть в будущее.
Вокруг нас холодает. Падая, дождевые капли превращаются в град, который бестолково стучит по зонту Старейшины.
– А в какой момент вы решили, что нас нужно убить?
– Удивительно, как все возвращается на круги своя. – Китинг делает шаг вперед по земле, еще недавно расквашенной, а теперь застывшей от холода. – Решила я в тот день, когда встретила преданную тобой Заклинательницу. Тори искренне тебя ненавидела, когда предстала передо мной. Я пыталась пощадить ее, но другие Старейшины проголосовали против. Оставив ее без магической силы, я решила: Тори будет последней, кого подвели наши законы. Других Старейшин следовало довести до отчаяния, и я поклялась добиться этого любым способом.
Раз! – и последовательность событий восстанавливается. Тори престает перед Старейшинами в начале июня, значит, уже после того, как мы с Вероникой поцапались с ней и остальными. Старейшина Китинг доходит до ручки. Уверена, она и создала первый вариант препарата Охотников. Тот, которым отравил меня Бентон.
То есть из-за нее Охотники нападают на нас с такой уверенностью.
Из-за нее родители Бентона убили моего папу.
Все из-за нее.
– Ты можешь присоединиться ко мне, Ханна. Я намерена изменить мир. А ты можешь изменить его вместе со мной.
– Лучше поешьте лед. – Тянусь к небу, захватываю ветер, дождь и смешиваю с бурлящей в груди яростью. Заморозив дождь, я превращаю его в копье.
Лицо Китинг перекашивается от гнева. Вытащив что-то, висевшее у нее на бедре, она бросает предмет в нас с Морган.
В свете молнии, озарившей небо, сверкает серебряный кинжал, который несется по воздуху. Морган, выскочившая у меня из-за спины, превращается в цветовое пятно.
На лицо брызжет теплая влага, я вздрагиваю, чувствуя, как сквозь пальцы течет тающий лед. Морган падает. В глазах Старейшины мелькает сожаление, но она отворачивается, садится в машину и уезжает. Я отрываю взгляд от задних фар: Морган лежит у моих ног.
Кинжал вошел ей в грудь по самую рукоять.
Вокруг девушки растекается кровавая лужа.
28
Я падаю на колени рядом с Морган. Холодная грязь просачивается сквозь одежду. Горячая кровь заливает руки.
– Все будет хорошо. С тобой все будет хорошо, – обещаю я, не веря себе.
«Морган – Кровавая Ведьма. Она восстановится».
Вот только ее лицо искажено от боли, из раны хлещет кровь, а я не представляю, что делать.
– Помогите! – Слово вырывается у меня из горла и уносится ветром. – Помогите нам!
Морган морщится и тянется к рукояти кинжала.
– Нет, не вытаскивай его!
– Нужно сделать это, – Морган упорно тянется к кинжалу, – иначе рана не заживет.
– Тогда позволь мне. – Я собираюсь схватиться за рукоять и слышу, как хлопает дверь дома.
Арчер несется к нам под проливным дождем и падает на колени напротив меня. В глазах у него тревога, но зубы решительно стиснуты.
– Что случилось? – Арчер берется за рукоять и одним плавным движением вытаскивает кинжал у Морган из груди. – Кто ее ранил?
Зажимаю рану ладонью, но кровь продолжает течь.
– Почему она не останавливается? Морган, почему?!
У Морган дрожат веки. В небе вспыхивает молния. От грома рокочет земля. Хотя, нет… земля действительно трясется, но гроза тут ни при чем. Дело во мне: магическая сила выбилась из-под контроля, потому что Морган меня не осаживает.
Она знает, что делать, когда я паникую. Она всегда помогает.
– Морган! – Я сильнее прижимаю ладонь к ране, но тело девушки становится безвольным. – Морган!
Арчер подхватывает Морган под коленями.
– Нужно занести ее в дом. – Забыв о собственных ранах, он поднимает Морган и бежит к двери.
Я спешу за ним. Вскоре мои кроссовки, промокшие и испачканные кровью, скользят по деревянному полу.
Вслед за Арчером я захожу в гостиную. Он укладывает Морган на диван и зовет ее родителей. Те появляются секунду спустя вместе с Кэлом и мамой.
– Что случилось? – Миссис Хьюз опускается на колени возле дочери. Арчер пятится от дивана, но смотрит на меня. Миссис Хьюз перехватывает его взгляд. – Ханна?..
– Старейшина Китинг… – Я пытаюсь совладать с эмоциями, которые сводят горло, сдавливают легкие, перекрывая дыхание. – Она предала нас. В ране был кинжал…
Мистеру Хьюзу этого достаточно – он опускается на колени рядом с женой. Вместе они тянутся к дочери. Руки у них краснеют от крови, а глаза становятся ярко-синими – начинает действовать магия.
– Ханна! – окликает меня Арчер.
Я снова и снова прохожу мимо него, судорожно меряя гостиную шагами.
– Ханна, нам нужно знать больше. Где Старейшина?
– Не представляю! Уехала куда-то. Но она нас предала. Она закулисный манипулятор всего случившегося. – Поворачиваюсь, чтобы снова пересечь комнату, но врезаюсь в Арчера, и бедняга морщится.
– Еще раз. – Он кладет перевязанные руки мне на плечи, вынуждая остановиться. – Медленно.
– Китинг создала препарат Охотников, из-за нее погиб папа.
Арчер что-то тихо, но настойчиво мне шепчет, только я его не слышу. Я слышу лишь гром и бесконечное «виновата, виновата, виновата» в своей голове.
Если бы несколько месяцев назад я не помогла Элис сбежать из манхэттенской квартиры, Тори лишила бы ее силы, как и собиралась.
И Тори не обвинила бы Лекси и Корал, а те не сдали бы ее Совету. Не встретив Тори, Старейшина Китинг не приняла бы решительные меры. Папа был бы жив.