Еще удивилась, что рядом со Стасом сидит Марта. Мрачная такая, сосредоточенная. Настоящая ночная тень, какими их на гравюрах рисуют.
— Нас ни для кого нет. Ты сегодня за Влада, — сказала мне, не отрывая взгляда от экрана. — Проверь, как дела в поселке.
Это, надо понимать, она меня выставила за дверь. Впервые! Рабыней была — за дверь не выставляли. А тут — второй раз за два дня. И при этом И.О. хозяина назначили!
Делать нечего, пошла в поселок, села завтракать со всеми. Багирра ко мне подсела.
— Миу, ты не знаешь, где Петр?
— Знаю, — отвечаю с набитым ртом. — Там, же, где хозяин. Вчера ночью к варварам улетели, меня за главную оставили.
— К варварам? Туда же день лететь!
— Улетели на катере, на два-три дня — пришло на ошейник сообщение от Стаса.
— Они на катере. Да не беспокойся, через два-три дня вернутся. А может, и раньше.
Теперь нас слушают все — и сонная Линда, и оболтусы-стажеры, и бригадиры. Чтоб не засыпали вопросами, я начала утреннюю планерку. Просто спрашивала бригадиров, что они намечают делать сегодня, и чего им не хватает. Дала «добро» экипажу каналокопателя, так как ветер дует в пустыню. А вот поездку в город сегодня запретила. И попросила не спрашивать, почему. Стажеры не обратили внимания, но бригадиры и старожилы поселка мгновенно насторожились и подтянулись. Зря разговор о городе зашел.
В полдень, когда мы со строителями обсуждали планировку помещений второго жилого дома, подлетела Линда на байке. Она часто на байке по поселку летает, чтоб ногу не нагружать, никто не удивился. Но Линда отвела меня в сторонку и включила мобилку на громкую связь. Мылкий рассказал, что в Столице такое случилось, какого никогда не было! Жители из домов выйти боятся. Во время бунта не боялись, а теперь — боятся. Вчера один дом вырезали, сегодня — пять! Комнаты кровью залиты, порубленные на куски тела в компостные кучи и выгребные ямы свалены. Но рыжих рабынь и малых детей среди убитых не нашли. А самое жуткое — на окраине Столицы. Забор вокруг заброшенного дома снесли, одни деревянные столбы оставили. Эти столбы остро заточили, и на них казнили мучительной смертью пятерых наемников — тех самых, чьи семьи вырезали. Наемникам отрезали уши, выбили клыки, и обрубили руки по локоть. А тому, который оказался в центре, ножом к груди прикололи лист пергамента. На нем — адрес дома, в котором накануне наложницу убили. И больше — ни слова. Только адрес.
Самое удивительное, ни одного свидетеля. Забор повален, земля кровью залита — такие казни нельзя тихо обставить — и никто ничего не слышал.
Плохо, что я знаю этот заброшенный дом. И Шурр знает. Это тот самый дом, в котором мы после побега из Дворца отсиживались. Вдвойне плохо, что Тарркс этот дом тоже знает. И меня знает, и Шурртха знает. Не пройдет и стражи, как мне позвонит. Что я ему скажу?
Горячо поблагодарила Мылкого, что предупредил.
— Так это не ты, рыжая? — удивился он.
— Что ты, господин! Ночные тени убивают легкой быстрой смертью. Или похищают, если им велено похитить.
— Но ты знаешь, кто это сделал.
То ли вопрос, то ли утверждение. Как ответить?
— Теперь знаю, господин. Но сказать не могу.
— А я и не спрашиваю, — весело фыркнул Мылкий. — Есть тайны, которые лучше не знать. Если придется тяжко — мой дом открыт для тебя. Для тебя — и для двух твоих друзей.
Линда убрала звонилку и удивленно посмотрела на меня. Мылкий — еще тот жук. Двое моих друзей — это Таррсик и Линда. Придем вчетвером — за ворота не пустит. Или четвертого убьет. Но если правильно повернуть, Линда — его госпожа. Тогда можно и вчетвером придти.
Об этом Линде и поведала.
— Тайны Мадридского двора, — хмыкнула Линда. — Где же мой благоверный пропадает? Вернется — по ушам настучу!
— Меня хозяин тоже не взял, — грустно вздохнула я. — Даже наблюдать запретил.
— Так ты знала?
Я кивнула.
— Они надели черные как ночь доспехи. И Пуррту такой дали.
— А знаешь, — вдруг улыбнулась Линда. — Наверно, парни правильно тебя на подстраховку не допустили. Ну ее, эту расчлененку! Все понимаю, варварский мир, два десятка смертей остановят ночной террор. Но как же это не по-человечески… Почему словами договориться нельзя?
— Лин, с ними нельзя договориться. Они — как шестеренки в ваших машинах. Говорить надо с теми, кто на самом верху. Но те, кто на самом верху, не откажутся от своих планов. Для них важней власти ничего нет. Они даже живут в своем, особом мире с особыми законами. Они не приказывают убивать. Они говорят: «Такой-то мешает нашему делу». Это помощники понимают, что им приказано убить. Но сами тоже не убивают. Передают приказ дальше. А убийцы просто выполняют приказ. Так ответственность за смерть размазывается, делится мелкими кусочками по всей цепочке.
— Всех под корень! — зарычала Линда, сверкнула глазами и даже кулаки сжала. Но тут подала голос моя звонилка. Взглянула на экран — так и есть! Тарркс.
— Миу, ты знаешь, что произошло сегодня ночью?
— Да, господин. Мне только что рассказали.
— Рассказали? Так тебя там не было?
— Нет, господин. Ночью я спала в Железном доме.
— Раз тебя там не было, хочу говорить с твоим хозяином.
— Хорошо, господин. Я попытаюсь связаться с ним. Но тебе придется подождать. Он сейчас очень далеко — на крайнем юге.
Тарркс выругался нехорошими словами и хотел отключиться.
— Подожди, господин! — успела воскликнуть я.
— Я слушаю тебя, рыжая.
— У меня… У рабыни есть просьба к тебе.
— Та самая, из невыполнимых? — усмехнулся он.
— Нет, совсем простая. Приказать шептунам пустить слух.
— Я слушаю тебя.
— С убийцами разделались ночные каратели. После прошлого убийства наложницы каратели предупредили убийц, чтоб больше так не делали. Но убийцы слов не поняли. А каратели дважды не предупреждают.
— Я никогда не слышал о ночных карателях. Что ты о них знаешь?
— Прости рабыню, господин. Я только что их выдумала.
— Ты не только дерзкая рабыня, но еще и очень наглая! Не боишься, что от папы попадет?
— Нет, господин. Когда я показывала сына перед собранием знати во Дворце, за мной следили и выжидали момент двое убийц. Увидев окрас моего сына, они растерялись. Но приказ никто не отменял. У меня есть свой интерес в этом деле.
— Удивительно! Они еще живы? Помню, когда убийцы нацелились на Линду, смерть настигла их в ту же ночь.
— Как и в эту ночь, господин. Беспощадная смерть…
— Так значит…
— Я ничего не говорила, господин. И Линда тоже не покидала оазис.
— Так ты знаешь об этом деле больше меня, хитрая рабыня?
— Да, господин. А через день-два, когда вернется хозяин, буду знать все. Но это будут не мои тайны, а хозяина.
— А что еще ты хочешь сказать мне, скрытная рабыня? — Тарркс уже ничему не удивлялся, а откровенно веселился.
— Хочу напомнить господину, что он обещал хозяину выждать три дня. Думаю, к тому времени хозяин вернется с юга и завершит свои дела в Столице.
— Так зачем он уехал на юг?
— Сие пока тайна для меня. Но когда он вернется, я узнаю это первой.
— В таком случае, через три дня я загляну к вам в гости. Хочу взглянуть на твоего сына. Говорят, он мой тезка?
— Да, господин. Рабыня держит слово.
— До скорого, хитрая рабыня. И помни, двери моего дома всегда открыты для тебя.
И отключился. Я села на песок где стояла и, уставившись в голубое небо, прокрутила в памяти разговор. Вроде, поведала Таррксу все, что задумала. Как хорошо, что Мылкий вовремя предупредил!
Рядом со мной плюхнулась Линда.
— Знаешь, Миу, ты талант! Наверно, надо родиться во Дворце, чтоб так умело плести интриги! Ты в авторитете и у полиции, и в преступном мире. Даже завидки берут.
Я ничего не ответила, только уткнулась лбом ей в плечо. А Линда одной рукой обняла меня, а второй достала звонилку и набрала номер Мылкого. Когда он ответил, велела ему тоже озадачить шептунов слухом о ночных карателях. Что еще будет, когда хозяин узнает… То ли похвалит, то ли уши обеим оборвет. Давно грозился.
Молодые охламоны втроем разрабатывают план подавления бунта девятого легиона. Это у них учебное задание такое. О том, что сейчас происходит, похоже, не догадываются. Хозяин так и не вернулся. А Стас с Мартой не выходят из аналитического центра. Мы с Линдой привозим им еду на столиках с колесиками, потом увозим грязную посуду. На экранах, кроме обычных картинок с регистраторов, я увидела нашу планету, а на ней — множество стрелочек. Стас сказал, это нарисованы воздушные потоки. Чем длинней стрелочка, тем сильнее ветер. И послал нас с Линдой спать.
— Они вторые сутки на стимуляторах сидят, — сказала мне Линда. — Что-то будет…
И на самом деле — ночью смерть посетила еще один дом. На этот раз — богатый дом знатного вельможи. Самого его прибили к воротам собственного дома. Ножом к груди приколот лист пергамента с адресом дома убитой наложницы. Остальное — как в прошлый раз. Залитые кровью комнаты и лестницы. Местами — опрокинутая или поломанная мебель. Порубленные на куски трупы родственников в выгребной яме, и полное отсутствие детей, женщин, рабов и слуг.
Шептуны уже успели поработать, поэтому за что убили вельможу — все догадались. И убитому не сочувствовали. Каратели показали, что ни знатность жертвы, ни богатство для них не имеют значения. Но кто убил, и кто будет следующим — вот что беспокоило умы.
К обеду прилетел на байке Петр. Бросил байк у крыльца и быстрым шагом прошел по коридору к лифту. Я тут же накрыла ему столик на колесиках и отвезла в ходовую рубку Железного дома.
— Спасибо, Миу, но не сейчас. Время, время! Времени мало, — сказал он.
— Железный дом опять улетит?
— Нет, я управляю отсюда кораблем. Миу, потом, все потом, извини.
Даже не ругнулся ни разу. Что творится?!
А у нас народ тоже волнуется. Я как-то не учла, что у многих есть звонилки и связные браслеты. В городе звонилки тоже есть у многих. У бывших артистов есть, и у Ррады во Дворце, и у ее дедушки. Сама же раздавала. В общем, народ в курсе. И вспоминают, что вчера я запретила лететь в город. Опять на мои видения списывают.