Двоим самым толстым Петр велел сесть пассажирами на байки. Но как остальных в машину затолкал — это надо видеть! На коленях друг у друга сидели. А две худенькие девушки — даже в багажнике. Зато всю дюжину пассажиров за один раз перевезли.
Сели у железного дома с последними лучами солнца. Я побежала готовить еду новеньким. Заглянула к хозяину, но он спал. И уже в темноте мы ставили вторую палатку для вновь прибывших. В общем, не помню, как до постели добралась.
Грудь болит, ребра болят, теперь еще и рука болит. Снова я — лежачий больной. Пока Марта нервы не сшила, руки не чувствовал. И не надо говорить, что это не сама рука болит, а шов на нерве генерит фантомные боли под воздействием лекарств. Что через два-три дня все пройдет. Мне без разницы. И голова после наркоза — как пыльным мешком тюкнутая. Всегда говорил, что лечиться нужно в глубоком сне. Лучше всего — в анабиозе. Но ведь этих охламонов на час одних оставить нельзя. Позавчера Линда явилась с заплывшим глазом и царапиной на щеке. Подралась с главой Службы закона и порядка. Если по-нашему, с министром полиции. Вчера… В общем, у нас, кроме Миу, поселилось еще полтора десятка рабов. Ребята не простые, с гонором, бывшие артисты. А совсем тупых в артистах не держат. Честно хотят работать. Вопрос, чем их занять?
— Пусть землю пашут, — ехидничает Петр. — Чем еще рабы на плантациях занимались?
Тянусь левой рукой за планшеткой. Нет, больно ворочаться. Вызываю на связь Стаса.
— Стас, сколько воды из озера можно пустить на полив?
— Много, — отвечает Стас. — Посмотри отчет по геологии, будешь приятно удивлен.
— Пытался. Ворочаться больно.
— Причина уважительная. Если навскидку, кубов сорок-пятьдесят в секунду тебя устроит?
— Так много?
— Под нами подземная река. Питается ледниками с гор на севере. Выходит на поверхность в болотах на юге. А из болот вытекает уже нормальной речкой.
— Так она под всей пустыней?! Это ж сколько километров?
— Ну, не Амазонка. И даже не Волга. Но речка неслабая. Объединяет все ручьи с тающих ледников горного храбта. По грубым прикидкам, расход кубов двести-триста в секунду. Может, больше.
— А в зрительных образах?
— Ты на Балтике родился… Реку Неву знаешь?
— Как не знать?
— У нее расход две с половиной тысячи кубов в секунду. То есть, в десять раз больше.
Молча перевариваю полученную информацию. Одна десятая Невы — это очень много! Безо всякого вреда для экологии, оазис можно расширить в несколько раз. А значит, первое высшее учебное заведение можно основать здесь! Поставить ветряки, которые будут гнать воду в сеть оросительных каналов, возвести учебные корпуса, насадить тенистые аллеи, сады, огороды. Сорок кубометров в секунду — это не мало. Совсем не мало!
— Стас, а почему здесь вода выходит на поверхность, а в других местах — нет?
— Здесь низина. Ее за тысячи лет ветры выдули. В смысле, песка сюда поступает меньше, чем уносится ветром. Неподалеку сталкиваются два постоянных воздушных течения, вот и… Когда-то тут река по поверхности текла. Потом на нее пустыня наехала. Знаешь, как барханы двигаются? Накрыли речку, и она в песок ушла.
Подземная река в песке. Чем это может грозить? Зыбучими песками и плывунами. Поставишь каменный дом, а он медленно и неторопливо уйдет в песок по самую крышу.
— Стас, а как у нас насчет зыбучих песков?
— Караванщики говорили, в двух дневных переходах отсюда есть опасное место. Понял твою мысль. Река слева от нас, в смысле, западнее оазиса. Если что-то строить, то к востоку от озера.
Посвящаю Стаса в свои планы трудоустройства аборигенов.
— А что? По девочкам бегать не будут, — одобряет он и приглашает на обсуждение Мухтара. Вслед за Мухтаром приходит Петр, за ним, почуяв неладное, Марта. И, под конец, удивленные отсутствием народа, Линда с Миу.
— Хотелось бы поближе к цивилизации. На морском берегу где-нибудь, — выражает недовольство Линда. — Жарко здесь…
— Зато спокойно, — возражает Мухтар.
— Ну да. Ни преступности, ни баб, ни побегов не будет, — ухмыляется Петр. — Как в древнем анекдоте: «А куда ты денешься с подводной лодки?»
— Значит, намечается большая стройка? — делает правильный вывод Линда.
— Жилые помещения, учебные корпуса, дороги, каналы, ветровые насосы, парки, аллеи, огороды и грядки, — перечисляю я. Линда убегает.
— Стой, ты ку… Может, сначала позавтракаем?
— Завтрак давно остыл, — усмехается Марта. А Стас вызывает на экран трансляцию из палатки Хвостиков. Линда собрала всех в кружок и выясняет знание строительных специальностей. Заодно отбирает у всех ошейники, разбивает на бригады и назначает бригадиров. После чего ведет в дом четверых. Точнее, двух рыжих, одного серого и черную кошку. Из всех четверых узнаю в лицо только рыжего, что короля играл.
Марта, ругаясь на стажеров, нашествие септических и отсутствие у кого-то головного мозга, освобождает часть помещения для приближающейся делегации. Мухтар помогает ей сдвинуть кушетку, Стас убирает ширму.
Вваливается жизнерадостная Линда.
— Шеф, представляю, лучшая кухарка в обитаемом космосе, — за руку втаскивает в комнату черную девушку. — Может из ничего сделать обед для десяти человек.
Девушка, открыв рот, озирает комнату. Судя по хвосту, испугана.
— Главный архитектор, он же бригадир бригады строителей. Возможно, в будущем, преподаватель, — втягивает в комнату Короля. Я одобрительно киваю.
— Главный гидротехник. Три года занимался шлюзами и каналами, — в комнате появляется серый.
— И, наконец, главный агроном, — рыжий коренастый прратт, игравший в спектакле короля союзников. — Бригада у него самая маленькая, четыре человека. Но все впереди.
— Ставлю задачу. Скоро здесь будет лицей на двадцать учащихся. Им надо где-то жить и учиться. Плюс обслуживающий персонал, учителя и так далее. Со временем — лет через пять — лицей превратится в университет на двести-триста студентов. К этому надо быть готовым сразу. Сегодня походите, осмотрите окрестности и подумаете над планом застройки территории. Не забывайте о садах, парках и зонах отдыха. Свои идеи и соображения расскажете мне завтра. А сейчас — свободны. Линда, Миу, обеспечьте новеньких питанием.
Линда выталкивает ошарашенных прраттов в коридор, Миу выскакивает следом, но вскоре возвращается.
— Шеф, ты крут, — заявляет Стас.
— Владыка! — подхватывает Мухтар.
— Перестаньте издеваться над больным, измученным человеком. Лучше накормите его манной кашкой, — давлю на жалость я.
— Действительно манной? — интересуется Марта.
— Можно картошечкой с кусочком мяса.
— И стаканчиком винца, — подсказывает Мухтар.
— Против стакана кагора возражать не буду, — удивляет всех Марта.
Миу вскакивает и убегает за моим завтраком. Вскоре возвращается, толкая перед собой сервировочный столик на колесиках. Два традиционных стакана молока дополняет блюдо жареной картошки с куском мяса и два стакана красного вина. Ушки виновато прижаты.
— Что-то не так?
— Хозяин, рабыня осмелилась попробовать вино. Оно страшно крепкое. Рабыня боится, что сделала что-то не так.
Марта берет один из стаканов и делает пробный глоток.
— Нет, все нормально. Двенадцать градусов.
Возвращается Линда.
— Миу, мы артистам холодильник продуктами набили, а электроплитки не дали. Они, бедные мучаются как ты в первый день. Идем, поможем голодающим.
Стас с Мухтаром приносят и устанавливают у стенки самый большой экран. Марта трансформирует мою кровать в кресло, выдвигает столик-полку и переставляет на него тарелки и стаканы.
Трудно есть одной левой. И вообще, давно у меня не было такого дурного периода — третий раз за месяц живу в медотсеке. Да что там — никогда не было! С этим надо что-то делать. Так жить нельзя.
Постепенно все расходятся по своим делам. Линда с Миу улетают во Дворец. Петр с Мухтаром занимаются с котами обустройством лагеря. Марта проводит полное медицинское обследование Королевы. Можно не следить за лицом, заняться самогипнозом и проспать до ужина. Я спокоен, я абсолютно спокоен. Я устал и хочу спать, я очень хочу спать, я засыпаю…
Разбудил меня Стас. Просто так будить бы не стал. Но выражение «морды лица» спокойное и очень ехидное.
— Что у нас на сегодня плохого? — смотрю на часы. Наши должны бы уже вернуться.
— Случилось стра-а-ашное! — поет Стас приятным баритоном. — Земля нас не забыла. И если думаешь, что это хорошо, то, значит, жизнь тебя не би-и-ила!
— К нам едет ревизор?
— Почти угадал. Ревизоры нынче обленились, никуда не ездят, но хотят взгреть тебя по гиперсвязи. — И снова запел.
Бюрократы правят бал,
Там правят бал!
Ты отчет не написа-а-ал,
Не написал!
На Земле весь род людской
Чтит параграф сто седьмой,
Он царит над всей Вселенной
Словно идол золотой!
Ты отчет не написа-а-ал,
Не написал!
Шеф тебя предупрежда-а-а-а-а-ал?
Предупреждал!
— Карузо, тебе меня не жалко?
— Мне Миу жалко. Она тоже отчет не написала. Ты опытный, вывернешься, а у нее такое впервые.
— Тогда будешь ей подсказывать. Нужно поддержать девочку.
— Мы тоже так решили. Марта сейчас ее накачивает. Ты готов к встрече с неизбежным? — Стас пододвинул мою койку к аппаратуре поддержания жизни. Передвинул монитор и убедился, что прозрачные цилиндры принудительной вентиляции легких попадают в кадр видеокамеры. Оглядел комнату и, крякнув, придвинул с другой стороны койки малый диагност. Зачем-то бросил на одеяло медицинскую кислородную маску.
— Артист…
— Бери выше. Сценарист и мистификатор! Ты готов? Даю КомКон, — и с гордым видом удалился.
— Марта! Твой выход! — донеслось из коридора.
Вошла Марта, поправила одеяло, запустила процесс преобразования моей койки в кресло. В этот момент включился большой экран передо мной, и я увидел членов комиссии. Что сказать? Зубры! Лысины и эолотые эполеты. Мое начальство, начальство космофлота, даже старичок-менталист здесь.