— В марте, — отвечает он, доедая, и отодвигает тарелку, после чего берет бокал с водой.
— Ты так и не сказал, почему попросил, чтобы «Поместьем» занялась именно я. — Я отказываюсь от пасты, отставляя ее в сторону.
Джесси смотрит на недоеденное блюдо и снова переводит взгляд на меня.
— Я приобрел пентхаус, и мне очень понравилось, что ты с ним сделала. Уверяю тебя, я не ожидал, что ты явишься ко мне во всем великолепии своей идеальной фигуры, оливковой кожи и больших карих глаз. — Он качает головой, словно стряхивая с себя воспоминания. Я чувствую себя немного лучше, зная, что, увидев меня, он был так же потрясен, как и я, когда увидела его.
Усмехаюсь.
— Ты совсем не тот хозяин поместья, которого я ожидала увидеть. — Я сама слегка вздрагиваю, когда вспоминаю, какой эффект он на меня тогда оказал и до сих пор оказывает. — Как ты узнал, где я была в тот понедельник, когда наткнулась на тебя у бара?
Он пожимает плечами.
— Просто угадал.
— Ну конечно, — усмехаюсь я. Скорее потому, что следил.
Я поднимаю глаза и вижу улыбку, затрагивающую самый краешек его чувственных губ.
— После того, как ты уехала из «Поместья», я мог думать лишь о тебе.
— Значит, ты неумолимо меня преследовал, — спокойно парирую я.
— Я должен был обладать тобой.
— Теперь обладаешь. Ты всегда берешь то, что хочешь?
Джесси подается вперед, его лицо абсолютно спокойно.
— Ава, я не могу ответить на этот вопрос, потому что никогда не хотел чего-то настолько сильно, чтобы так неумолимо преследовать. Я еще никого не хотел, как тебя.
Замечаю, что он употребляет прошедшее время.
— И все еще хочешь?
Он откидывается на спинку стула и изучает меня, поглаживая бокал с водой.
— Больше всего на свете.
Резко выдыхаю. Не уверена, из-за чего — от облегчения или желания. Я больше ничего не понимаю.
— Я твоя, — решительно заявляю. Ну вот. Я только что открыла сердце этому мужчине.
Его язык медленно скользит по нижней губе.
— Ава, ты стала моей с того момента, как появилась в «Поместье».
— Разве?
— Да. Ты проведешь со мной ночь?
— Ты спрашиваешь или требуешь?
— Спрашиваю, но, если ты дашь неверный ответ, уверен, что смогу заставить тебя изменить свое мнение. — Он слегка улыбается.
— Я проведу с тобой ночь.
Он одобрительно кивает.
— И завтрашнюю?
— Да.
— Возьми выходной, — требует он.
— Нет.
Его глаза сужаются.
— Как насчет вечера пятницы?
— В пятницу вечером я договорилась встретиться с Кейт, — сообщаю я, сопротивляясь искушению протянуть руку и начать теребить волосы. Он не должен полагать, что я буду являться по его требованию. Надеюсь, она свободна.
Его прищуренные глаза мгновенно темнеют.
— Отмени.
А вот его невротическое неразумное поведение мне надо срочно прояснить
— Я собираюсь немного выпить. Ты не можешь запрещать мне встречаться с друзьями, Джесси.
— Немного — это сколько?
Чувствую, что хмурюсь.
— Не знаю. Смотря, как буду себя чувствовать.
Я осуждающе смотрю на него. Подозреваю, что к пятнице мне придется затыкать рот кляпом, если он будет продолжать вести себя как сумасшедший. От него у меня ноет не только тело, но и голова.
Он снова начинает кусать нижнюю губу, и я вижу, как шестеренки в его мозгу вращаются в полную силу. Он пытается сообразить, как ему обойти проблему. Мне совершенно не пошло на пользу то, что в прошлую субботу я довела себя до такого состояния. Это была его вина. Следует ли сказать ему об этом?
— Не хочу, чтобы ты пила без меня, — твердо говорит он.
— Что ж, тебе немного не повезло. — Боже, я веду себя довольно смело. Насколько крепкое это вино?
— Посмотрим, — размышляет он себе под нос.
Мы сидим тихо, глядя друг на друга через стол. Джесси хмурится, а я прячу легкую улыбку. Через несколько мгновений он небрежно откидывается на спинку стула, его глаза полны решимости. Я не уклоняюсь от его сосредоточенного взгляда. Встречаю его с равным намерением, явно побуждая к действию. Я отчаянно его хочу, несмотря на все связанные с ним сложности.
Луиджи подходит, вторгаясь в момент, и убирает тарелки.
— Вам понравилось? — интересуется он.
Джесси не разрушает нашу связь.
— Все было отлично, Луиджи. Спасибо. — Голос у него хриплый, и он постукивает по столу средним пальцем. Чувствую, как он касается моей ноги, и это все, что нужно, чтобы пробудить к жизни нервные окончания и сделать несколько глубоких вдохов. Я пылаю с головы до ног... и он это знает.
— Луиджи, счет, пожалуйста, — требует он, и его дружелюбный тон меняется на настойчивый.
Луиджи, кажется, понимает намек, потому что не предлагает нам десерт. Он убегает и почти сразу же возвращается с черным блюдом с мятными леденцами и листом бумаги. Не глядя на счет, Джесси встает, достает из кармана джинсов пачку банкнот и бросает их на стол.
Он тянется ко мне и берет за руку.
— Мы уходим.
Меня стаскивают со стула, заставляют схватить сумочку и бросить салфетку на стол, а затем спешно направиться к двери.
— Ты торопишься? — спрашиваю я, пока он за локоть тащит меня к машине.
Джесси даже не пытается сбавить скорость.
— Да.
Когда мы подходим к машине, меня разворачивают и прижимают к дверце. Он касается лбом моего лба, наши тяжелые вздохи в пространстве между губами сливаются воедино. Его эрекция до боли впивается в низ моего живота.
Боже, хочу, чтобы он взял меня здесь и сейчас. Будь проклят любой, кто захочет посмотреть.
— Ава, я буду трахать тебя, пока ты не увидишь звезды. — Джесси прижимается ко мне бедрами. У меня вырывается стон. — Завтра ты не пойдешь на работу, потому что не сможешь ходить. Садись в машину.
Я бы села, но уже не могу идти. Тревожное ожидание меня обездвижило.
Через несколько секунд, когда я все также не могу заставить ноги сдвинуться с места, он оттаскивает меня в сторону, открывает дверцу и нежно заталкивает на пассажирское сиденье.
Глава 25
Наше путешествие обратно в «Луссо» — самое долгое в моей жизни. Сексуальное напряжение, волнами распространяющееся по машине, мучительно, и Джесси почти неистовствует, когда застревает позади неспешного водителя.
— Некоторых нельзя пускать на чертову дорогу. Двигай! — Он совершает крайне незаконный маневр, обгоняя машину на проезжей части с односторонним движением.
Джесси часто дотрагивается до паха, и в тусклом свете салона я замечаю на его лбу мерцание капелек пота. Ого, у мужчины есть цель. Он резко останавливается перед электронными воротами «Луссо» и нажимает кнопку дистанционного управления, чтобы их открыть, пальцами барабанит по рулю, нетерпеливо ожидая, когда те сдвинутся.
Я улыбаюсь.
— Если не успокоишься, у тебя случится припадок.
Джесси прекращает барабанить и переводит пылающий взгляд на меня.
— Ава, с тех пор как мы познакомились, у меня каждый день случаются гребаные припадки.
— Ты много ругаешься, — размышляю я, когда ворота открываются, и он быстро въезжает на парковку.
— А ты будешь много кричать. — В его голосе нет ни капли веселья. — Вылезай, — приказывает он.
Не сомневаюсь, что так и будет, но мне очень нравится, когда он в таком исступлении. Не спеша выбираюсь из машины, а когда, наконец, выпрямляюсь, поднимаю глаза и вижу, что он стоит передо мной с очень раздраженным выражением лица.
— Что ты делаешь? — недоверчиво спрашивает Джесси, глядя на мои неторопливые движения.
Вглядываюсь в черноту ночного неба, затем перевожу взгляд вниз, на доки.
— Не хочешь прогуляться?
У него отвисает челюсть.
— Не хочу ли я прогуляться?
Я снова смотрю на него, с трудом пряча самодовольную улыбку.
— Да, сегодня чудесный вечер.
— Нет, Ава, я хочу трахать тебя до тех пор, пока ты не станешь умолять меня остановиться. — Он наклоняется, обхватывает меня сзади за бедра и перекидывает через плечо, пинком захлопывая дверцу своей дорогущей машины.
— Джесси! — От быстрого движения содержимое желудка подкатывает к горлу. — Я пойду сама!
Он решительно ступает в фойе «Луссо».
— Это недостаточно быстро. Добрый вечер, Клайв.
Упираюсь руками в поясницу Джесси, приподнимаю голову и обнаруживаю, что Клайв рассматривает меня на плече Джесси. Что он обо мне подумает? Когда я в последний раз была в «Луссо», меня тоже так несли.
— Я вовсе не пьяная! — кричу я, наблюдая, как Клайв исчезает из поля зрения, а Джесси несет меня в лифт и решительно набирает код. В дерзком настроении я просовываю руки под его джинсы, касаясь фантастической упругой задницы, а когда он выходит из лифта, чувствую сокращение мышц и тепло гладкой кожи.
— Ни страдай херней. Хочу оказаться внутри тебя сейчас же. Эти твои выкрутасы, клянусь богом... — Он совершенно серьезен.
— Ты такой романтик.
— Леди, для романтики у нас есть все время в мире.
Есть?
Джесси врывается в пентхаус, захлопывая за собой дверь. Когда на кухне он ставит меня на ноги, чувствую некоторую дезориентацию. Стою перед ним, положив руки ему на плечи, пытаясь прийти в себя.
— Знаешь, завтра ты будешь не в состоянии работать. — От его горячего дыхания у меня на лице выступает испарина. — Раздевайся, сейчас же.
Меня трясет — заметно трясет. Заставляю руки отпустить его плечи, но они не слушаются. Пытаюсь собраться, но это невозможно, когда Джесси так смотрит на меня. Чувствую, как его ладони ложатся поверх моих и отрывают их от плеч. Он кладет руки мне на живот.
— Начни с рубашки. — Его голос хриплый, с легким оттенком отчаяния.
Я могу это сделать, могу быть дерзкой.
— Значит, вести буду я? — спрашиваю, внутренне готовясь к насмешке.
Но ее нет. Он смотрит на меня, слегка удивленный вопросом, но не смеется. Джесси не может постоянно держать все под контролем.
Он расстегивает «ролекс» и кладет на кухонный островок.