Канон – он же Ицзиньцзин – ко всяким этим вашим тай, ушу и прочему рукомашеству-дрыгоножеству отношения не имеет. Это тупо комплекс разминочных упражнений. И только. Строго-настрого формализированный, стандартизированный и канонизированный, с однозначной разбивкой по возрастам, полам и состоянию здоровья адептов – каждый выполняет свой набор упражнений. Строго. Так и переводится – «Канон изменения в мышцах». Никаких этих плавно-взрывных движений, никакой имитации ударных техник. Тупо: утренняя зарядка или разминка перед основной частью тренировки. Разумеется, как всё, что касается здесь развития тела, этот Канон был тесно увязан с всякой «мистикой» – Огонь туда, Воздух сюда, здесь представить себе «огонек», тут прогнать волну Ци, там пропустить легкий поток Воды и «потянуть себя к Земле».
Прикол ситуации в том, что здесь это совсем не «мистика».
Практика Канона, регулярно выполняемая адептом Ци, как правило, сопровождается всяческими спецэффектами. Неопасными для окружающих, правда – этот Ицзиньцзин не просто так придумали и… канонизировали. Туман, всполохи огня, порывы сквозняка и подрагивающая земля. Я по началу обрадовался – ну, как же, настоящая, мать ее, магия! – но быстро обломался. В моем исполнении комплекс был просто комплексом разминочных упражнений – хоть бы какой огонек мигнул. Нет, какие-то там движения в организме, безусловно, были – там теплело, тут покалывало, здесь холодило… но – никакого сравнения с тем, что устраивали прочие мои родственники – батя с матушкой, старшие братья и даже младшие сестры… Даже младшие мои вредные сестры! Мама, папа, ну как так-то, а?! А родители только усмехались, веселились и с умным видом говорили, что я и так красивый и пригожий. «Лишь бы охотником был хорошим» – с умным видом заключал отец. Тьфу! Братья, конечно, сочувственно и понимающе кивали, а вот сестры… ну, разумеется – должны же они были чем-то компенсировать свои скромные успехи в стрельбе из своих луков.
С незначительными вариациями Канон известен повсеместно всем – от последнего крестьянина до Императора. И никакого секрета не представляет. А вот всякие единоборства, боевые искусства… вот там уже всяких «секретных форм» не счесть! Но это уже другая тема. Для толстенного трактата или для огромного, размером с бревно, свитка.
Смысл вопроса, заданного Шихонг, дошел до меня чуть позже. Я даже задержался в промежуточном положении, вытянув руки в стороны и подогнув одну ногу:
– Погоди. Какая еще «служба»? Мне же на Турнир надо!
– Я и говорю – на службу! – Шихонг проказливо заулыбалась и очень точно скопировала мой наставительный жест – указательный палец в небо… даже попыталась им пошевелить.
Я слегка смутился (а покраснел – это из-за упражнений), поскольку подразумевал под этим жестом… несколько другое.
Но Шихонг права – на Турнир я иду не участвовать, а работать… точнее, ля, «служить».
– Не опоздаю. – Выдохнул я, сгибаясь пополам и касаясь лбом коленей. – Без меня… не начнут…
– Не говори во время упражнений! – Строго сказала Шихонг. – «выполняющий стадии Канона должен быть сосредоточен на своих действиях и не отвлекаться на окружающее его…»!
Общественное стрельбище используется не только для сборов и тренировок ополчения провинции, но и, что совершенно логично, для таких вот турниров. Немного поработать над оборудованием, украсить оградку, растолкать сторожа и посадить на входе помощников, которые будут помогать ему продавать уже не мишени, а всякие сувенирные безделушки…
Да – сувенирный бизнес тут вполне развит. Кроме того, лучных дел мастера, стрелоделы, кожевники, кузнецы – временно с центрального (и единственного) рынка Мацана переезжают сюда, на стрельбище. Потому что целевая аудитория. А за ними подтягиваются лоточники и продавцы всякого «фаст-фуда». Потому что вся эта толпа – зрители, участники, чиновники – рано или поздно проголодаются. Особенно участники, которые не ели с самого утра. А то и постились со вчерашнего дня в соответствии со своими школами и стилями.
С лесами в провинции Увзан все в порядке – лесов много, как в средней полосе России или даже в Сибири. Так что помост для высоких гостей был сооружен буквально за одну ночь – во всяком случае, вчера я наблюдал только вбитые в землю сваи и лежащие рядом доски… И то – визит госпожи Ма У распугал плотников часа на два – три. Помост был длинным – метров двадцать, но невысоким – всего-то полметра над землей – в конце программы ведь предусматривается восхождение победителей на этот самый помост.
На перила помоста набросили ткань в цветах клана с вышитыми медвежьими тушами, медвежьими «портретами» (в фас и в профиль) и огромными медвежьими отпечатками следов. Вывесили на длинных флагштоках флаги той тематики, навесили какие-то разноцветные бумажные ленточки, весело шелестящие на ветру… Получилось довольно симпатичненько и празднично.
Пока помост был пуст. Высокие гости на мелочи не размениваются – появятся к открытию Турнира, потом тихо сольются и прибудут уже к его окончанию и вручению памятных призов и подарков. Должны же быть у людей с высоким положением какие-нибудь мелкие радости и незначительные привилегии, верно? Они же так устают, так выматываются… не одному же мне они гадости устраивают, да?
Никаких справок о прохождении медкомиссии, никаких заявок от стрелкового клуба, никаких документов, удостоверяющих личность – просто подходишь к длинному столу с чиновниками (ровно двенадцать «чернильных душ» в форме одежды «праздничная»), говоришь откуда ты, называешь свое имя, демонстрируешь лук с уже натянутой тетивой, показываешь стрелы. Регистрацию ты прошел… только не забудь уплатить взнос – четвертушку серебра. Всё!
– Вы позволите, уважаемый? – Худой мужчина в бело-красном халате с белой высокой шапкой чиновника после внимательного осмотра лука вопросительно воззрился на меня.
– Конечно, уважаемый! – Кивнул я.
Только после моего разрешения чиновник медленно и осторожно растянул лук. Подержал секунду, бросил взгляд на верхний рог, осмотрел плечи лука, еще более осторожно, безо всяких рывков, сбросил усилие до нуля, плавно вернув лук в прежнее положение. После чего с церемонным поклоном, держа обеими руками, вернул мне мой «Шепот».
– Сто ДЕСЯТЬ ляо. Вы согласны?
Я восхищенно округлил глаза и уважительно присвистнул – этот чиновник, видимо, перетягал уже тысячи луков, и навострился определять усилие «на глазок». С точностью до нескольких ляо! Без специальных приспособлений. «Официальное» усилие моего лука на стандартной растяжке было сто шесть ляо. Округление значения в большую сторону было своеобразной взяткой, бонусом за то, что я, как участник турнира, не буду настаивать на использовании тех самых приспособлений для измерения усилия луков – возни с ними было много, это вам не электронные динамометры из того мира. А стрелять из более сильных луков – и труднее, и почетнее… если при этом будешь попадать, само собой.
Чиновник внес данные в таблицу. Протянул мне деревянную бирку с вырезанным на ней иероглифом:
– Сто второй номер, уважаемый Лю Фан из Лисьих Лапок!
– Благодарю вас, уважаемый Син Гохан!
– Следуйте к желтому флагу для предварительной демонстрации своих умений. Пусть духи ваших предков сегодня помогают вам, уважаемый Лю Фан, и радуются вместе с вами!
– Еще раз искренне благодарю уважаемого Син Гохана за эту возможность восславить моих предков!
И всё! Я обеднел аж на «четвертушку», а регистрация на Турнир – успешно пройдена!
Сейчас, примерно до десяти утра, будет отборочная и организационная суета и некоторая неразбериха. Особенно много возни у чиновников Турнира будет с новичками, которые не знают, куда идти, что делать, как себя вести. Многие из них, кстати, закономерно срежутся именно на отборочных, хотя там упражнение нарочито «детское» – набрать «полтинник» с шести стрел на дистанции «Шьичянь» – сорок шагов. «Полтинник»! Из шести стрел! С двадцати восьми метров!
Правда, ни пристреливаться до, ни перестреливать после – нельзя. Шесть стрел – и баста! За этим следят строго. И обычный деревянный жетончик претендента обменять на такой же, но – каменный (или костяной, или металлический – в разных провинциях и даже городах – по-разному), дающий участнику право перейти к основной части Турнира – можно только на здесь, на отборочных. Ну, во всяком случае, не с бюджетом даже зажиточного селянина или горожанина пытаться «слить» данный этап, уповая на последующие взятки и подарки – даже участники внимательно следят друг за другом, что уж говорить о судьях и чиновниках. Ну, а зрителям, разумеется, как всегда пофиг.
Так что «нервы» на этом этапе у новичков запредельные. И тут уж идут в ход различные ухищрения – медитативные техники, успокаивающие пилюли и отвары, прочие способы снять напряжение и убрать волнение. Как ни странно, «допинг» не запрещен. Причина проста и банальна – никакой допинг не позволит посредственному лучнику стрелять точнее. А алхимические пилюли, которые бы обострили зрение и внимание, избавили бы от лишнего тремора в конечностях – дороги настолько, что тогда уж, действительно, проще и дешевле купить каменный жетончик.
Даже прохождение отборочных в Турнире – престижно. Эдакий показатель мастерства в тусовке местных лучников. Ну, и уровень «облцентра» – это тоже, знаете ли, «плюсик», и немаленький!
Сверкнешь номерной биркой (не деревянной, конечно), которая у тебя остается после Турнира (в ней даже отверстие предусмотрено – можно на шею вешать или на колчан) – и все деревенские девки твои! А еще продать можно какому-нибудь тщеславному, но не столь умелому, как ты, горожанину или селянину. Если ты не охотник, да. У охотников другие способы для сравнительной оценки длины ЧСВ-образующих органов… нетрудно догадаться, какие – чучела, зубы, когти, рога, копыта, головы.
Мне успокаиваться было не нужно – знание об объеме и смысле предстоящей «работы» моментально заставило относиться к отборочному этапу без капли волнения. Подошел к распорядителю, молча сунул ему в руку жетончик, получил столь же молчаливый кивок в ответ, отошел к группе ожидающих лучников… игнорируя любопытные взгляды на свой охотничий, ни разу не «состязательный», лук.