есть клана – тут с этим строго – не пустой звук. Если пообещали и объявили, то хоть небо упадет на землю, а обещание должно быть выполнено – «ты же зуб давал, в натуре!» Хотя, конечно, есть обходные пути. И их много.
Мастерица ядов Сахон таки умудрилась мне что-то подмешать даже в чистую на вкус, цвет и запах воду. Об этом говорит жар, разгорающийся внутри от прижимающегося ко мне тела Шу Шан.
Это огромный минус, потому что до окончания «операции» мне в сторону моей «куноичи» даже смотреть нельзя!
Ливею абсолютно насрать на свою луноликую невесту. Ему было плевать, как она пережила нападение. Ему было похрен, когда какой-то выскочка из клана Ма просил руки этой луноликой. Ему похеру и сейчас – например, вместо братьев и пьянки мог бы пойти и спросить: «Чё за дела, в натуре!». Хоть Ма Джиао-Джу спросить, хоть Ма Фонга, хоть Ма Хонга. Правда, последнего спрашивать бессмысленно – скажет, что игнорировать просьбу одного из победителей турнира (и члена клана) глава клана права не имеет.
А вот о том, что делать с этим Ливеем… об этом никаких мыслей не было. Полный голяк.
Глава 13
Господин Вуссон Бо был рад меня видеть. Еще больше он был рад видеть «высокую госпожу» Шу Шан. А присутствие наследника клана Шу «доблестного господина» Шу Ливея повергло господина Вуссона в благоговейный трепет и добавило «+70» ко всем характеристикам почтенного ресторатора, включая «скорость готовки», «силу вкуса», «харизму специй» и прочих.
Не последнюю роль сыграло то, что Ливей тут же выложил на стол золотого «Феникса» (это сказочный зверь такой… по-настоящему сказочный – тут такого даже среди волшебных зверей нет… кажется. Драконы есть, грифоны есть, пегасы есть… а фениксов – нет!) и потребовал вина. Самого лучшего.
Я тут же скромно уточнил: «лучшего – значит, крепкого… а если крепкого, значит, закуски следует принести побольше». Напиваться без закуски в компании этого… деятеля у меня не было ни малейшего желания. Тем более, что в отличие от него, никаким опытом в употреблении спиртных напитков я не обладаю. Точнее, не обладает мое тело – развезет с пары кружек. Есть, конечно, в моем подсумке со всякой «медициной» пилюли с концентрированным хапьяном… на за прием такого «антиалкоголя» мне мой организм завтра выскажет «спасибо» очень неприятным образом.
Как ни удивительно, но выкладывая на стол такую баснословную драгоценность, как «золотой феникс», Ливей ничего предосудительного не совершил – очередность оплаты и оказания услуги в здешних ресторанах не нормирована. Можно платить до еды, можно платить после. До заказа обычно платят в знакомых проверенных местах, как бы показывая, что уверены и в кухне заведения, и в качестве блюд, которые будут на ней приготовлены. Так что все было в рамках.
С достоинством монеты, конечно, перебор. Но – бывает. Редко, но бывает. Когда спихнул какое-то неподъемное дело или случилось что-то из ряда вон… нападение во время Турнира вполне сойдет. И, вообще, чего я парюсь по поводу чужой конспирации?
Ну, и, конечно же, владелец ресторана не мог не отметить, что его постоянный клиент Лю Фан в очередной раз доказал полезность знакомства с ним, приведя новых и очень денежных клиентов – на этот золотой тут можно было месяц завтракать, обедать и ужинать… не отказывая ни в чем ни себе, ни многочисленным гостям.
Правда, одна из клиенток господина Вуссон Бо, изящная Шу Шан, «спеклась» уже после десяти минут сидения в теплом помещении (а на улице, напоминаю, не сяомань месяц… да и вечер уже такой, уверенный – прохладно было бы даже летом) и лишь половины бокала вина. Замолчав на середине своего лепета (основной темой ожидаемо стали вдруг вспыхнувшие пылкие чувства к этому замечательному, мужественному и обаятельному Лю Фану), девица свалилась на мое плечо и засопела… так и не выпустив моей ладони. Чем спровоцировала саркастично-пошлые комментарии Ливея, мой облегченный вздох, и недовольное поджатие губок сопровождавшей нас Сахон – кажется, у мастерицы ядов (и у ее начальства) были другие планы на нас с младшей Шу.
Как бы не импринтинг случился у этой дурочки после переживания ситуации со смертельной опасностью. И что с этой привязанностью делать, я совершенно не знаю. Остается надеяться, что девочка проспится – и у нее это пройдет. Возраст – нежный, пол – женский… психика должна быть достаточно пластичной. Надеюсь.
Ливей, легко взяв спящую сестру на руки, со смехом буквально всучил ее мне. Тем самым, как старший родственник, давая «добро» на любые мои действия в отношении спящей. Хоть во время ее сна, хоть после. И, как обычно, вряд ли он обратил на такую «мелочь» внимание – исключительно эгоцентричный человек.
Шу Шан была перенесена мною в срочно вызванный «служебный транспорт» из гаража клана Ма – представительский паланкин класса «седан» с мощным «двиглом» аж в восемь человечьих сил. И убыла отсыпаться в резиденцию клана… или куда их там определили на постой?
Сахон пыталась запихнуть меня в тот же паланкин, но я, не обращая на ее попытки внимания, вернулся к столику, игнорируя раздраженное удаляющееся шипение из-за спины… ты мне еще там подрифтуй подошвами, ага.
Но вся эта непонятная возня не могла смутить бывалого повелителя общепита – он смотрел на меня влюбленными глазами. Если б не наличие у дядюшки Бо супруги, мне бы пришлось вежливо объяснять почтенному человеку, что я с уважением отношусь к чужим пристрастиям, но сам очень трепетно берегу свой мужской Ян и готов им обмениваться только с женской Инь. А все претензии – к традиционному воспитанию, полученному от родителей!
Увы, благодарность дядюшки Бо становилось вещью для меня бесполезной – вряд ли я смогу воспользоваться благорасположением ресторатора, дела которого благодаря мне пошли очень даже неплохо.
– Как же меня достало это унылое пиликанье. – Тоскливо вздохнул Ливей, подперев щеку.
– Господин Ливей не любит музыкальное искусство? – Спросил я.
Ну, положим, я от нашего местного «фолка» тоже не в восторге – восточная музыка насколько характерна, настолько же и… на любителя. Все-таки она «предназначена» для слуха коренных жителей этих краев безо всяких там «левых» паразитов в голове.
– А это искусство? – Сморщился он.
Странно, но выпив пару стаканов крепкого сливового вина, Ливей стал… более нормальным. Не намного, но все-таки заметно. И стал балансировать на грани легкой депрессии. Во всяком случае, перестал хохмить и сыпать пошлятиной.
А вот то, что очень немногочисленные присутствующие начинали коситься и обращать на его поведение внимание – удивительным лично для меня не стало. Что б там не представлял из себя его «кокон-адаптер», видимо, питается он от энергетики самого Ливея, а «управляющие модули» этого «кокона» используют «вычислительные мощности» его мозга… и так-то невысокие, а сейчас еще и «просевшие» от алкоголя – сливовое вино, что было извлечено из самых глубоких подвалов «Дядюшки Бо» для наследника клана Шу, оказалось не таким безобидным, как обычные сливовые перебродившие «компотики», подававшиеся на столы обычных посетителей ресторана.
Да, вино подействовало и на меня. Мой организм хоть выносливый и тренированный, но к алкоголю непривычный. Да еще спирт «удачно» так «лег» на «травки» мастерицы ядов. И как в таких условиях принимать свои «волшебные» пилюли от опьянения – ума не приложу. Да еще и на глазах этого…
Я покосился на «живую музыку» – девушку с обычной недорогой лютней. Она сидела на табуреточке в центре ресторана. Красивая девушка. Очень. Даже по местным меркам. Пожал плечами:
– Именно это – не знаю, я в музыке не разбираюсь. Но она старается. И, на мой слух, не фальшивит. Красивая, опять-таки…
– Красивая… – С непонятным выражением согласился Ливей, тоже посмотрев на лютнистку.
Будь здесь Шу Шан, она бы не замедлила пофыркать и попытаться перенести наше внимание с лютнистки на себя… Сестра Ливея, кстати, лютнистке заметно проигрывала. Может быть – пока. Но на текущий момент девушка с лютней была более… зрелой и женственной. Игра на лютне, опять-таки, очень красит женщину – мягкие ритмичные завораживающие движения пальцами и плечами…
– … и музыка вполне гармонична. – Добавил я, помотав головой, вытряхивая из них всякую дурь.
– Она же… не видит?
– Да, она слепая.
– Знаешь ее?
– В первый раз вижу.
– Точно? – Ливей смотрел подозрительно.
– Такую красавицу я б запомнил навсегда!
– Разбавить бы наше мужское общество… – Глаза Ливея опять скосились на лютнистку. Правда, громко это говорить он не стал – хватило ума… неожиданно.
Я тоже бросил взгляд на девушку. Неожиданно для самого себя – вороватый. Будто девушка была вполне зрячей и могла увидеть наше не совсем вежливое внимание.
– Через пару минут она подойдет. – Очень тихо сказал я.
– Это как? – со слабым любопытством спросил Ливей.
– Она нас слышала. Как только ты сказал, что музыка тебе не нравится, она стала играть тише. Кажется, у слепых обострены все прочие чувства.
– Вот как… – Все с тем же непонятным выражением, уткнувшись взглядом в поверхность стола. – Некрасиво получилось.
Ливей, действительно, не догоняет в местных порядках. Я пожал плечами:
– Нормально. Если ты заплатишь ей хотя бы десятую часть от того, что отдал за ужин, она споет что-нибудь другое… лично для тебя… А если еще столько же, то споет то, что тебе, наверняка, понравится.
Взгляд Ливея, злой, поднялся на меня:
– Ты умеешь говорить нормально. – Констатировал он. Я промолчал, и он спросил. – Думаешь, я не знаю обо всем этом дерьме?
– Нечистот в мире столько, что этот удивленный Лю Фан теряется в догадках, какой именно их сорт имеет в виду этот многомудрый Шу Ливей.
– Опять ты… – Поморщился тот, стукнув пустым стаканом по столу, и тут же потянулся за графином. – Я имею всю эту ситуацию вокруг моей помолвки с этой… Джиао-Джу. И в виду ее имею, и просто имею! И то, что под меня подложить какую-нибудь лядь постоянно пытаются, и то, что с деревней какой-то глухой подставили («Опаньки!»), и то, что хотели меня с сестрой застукать, и тебя вот подвели – наверно, думают, что я еще и по мальчикам, хе-хе… Ладно-ладно, не ссы – я ж понимаю, что тебя на сеструху мою натравили. Теперь вот девчонку слепую под меня сунуть собираются… Скушно работаете, девочки! Скушно! – В полный голос почти крикнул он. – Давай!