Он обнял меня за шею, притянул к себе и поцеловал:
– Ты в предвкушении?
– Я вижу, в каком предвкушении ты! – задиристо сказала я, подтолкнув его бедром.
Он открыл подъезд, мы взбежали по лестнице и остановились в коридоре, пыхтя и улыбаясь. Как только Джош открыл дверь, я втолкнула его внутрь. Он поздоровался с нашим мохнатым малышом, дал ему рождественское угощенье, а потом подошел к елке, зажег лампочки и повернулся ко мне. Основной свет не был включен, и мигание огоньков создавало волшебную атмосферу.
– Ничего, что формально уже не Рождество?
– Еще Рождество, – ответила я. – В Калифорнии.
Джош посмотрел на часы:
– Даже там уже нет. Но мы не будем на этом зацикливаться.
Я подскочила к елке и села на пол, скрестив ноги. Джош уселся рядом и протянул мне первый подарок:
– Сначала тебе.
Он потрепал шерстку собаки. В его глазах светилась чистейшая радость.
– А потом тебе, ладно?
– Как пожелаешь.
Смеясь, я разорвала оранжевую бумагу с зелеными паучками:
– Там пауки?
– Первый пункт твоего списка.
Джош подмигнул мне, и мое сердце растаяло: как он был внимателен, сколько сил прилагал, чтобы создавать для меня хорошие воспоминания!
Сняв оберточную бумагу, я увидела на картонной коробке надпись «Amazon» и спросила:
– Книги?
Джош не ответил. Тогда я сняла крышку и, заглянув внутрь, увидела другую коробку, поменьше. Я вопросительно приподняла бровь.
– Открывай, – улыбнулся Джош и сделал глубокий вдох.
Я открыла и, достав подарок в прозрачной пластиковой упаковке, обрадованно посмотрела на Джоша:
– Часы!
– Не просто часы! «Гугл» говорит, для медсестер – это часы номер один. Антимикробные ремешки и задняя сторона, стрелки и цифры светятся в темноте!
– Ух ты!
Джош выхватил у меня часы и протянул мне следующий сверток:
– Дальше.
Я положила коробочку рядом с собой и достала из-под елки другую:
– Твоя очередь.
Джош разорвал обертку. Глядя на него, я улыбнулась и наморщила нос: мой парень распаковывал подарки не слишком аккуратно.
– Часы! – обрадовался он.
Я усмехнулась:
– Не просто часы, а чертов «Ролекс»!
Он покачал головой:
– Детка… Это чересчур.
– Все нормально. Я скопила.
Взяв мое лицо двумя руками, Джош чмокнул меня в губы:
– Мы действительно созданы друг для друга. Теперь открой скорей вот это. Умираю – не дождусь.
– Прикольно! – сказала я, нетерпеливо ерзая. Но коробочка оказалась пустой. – Что это? – Я в недоумении посмотрела на Джоша. Он только улыбнулся. – Шутка такая? Я не понимаю…
Джош протянул руку, воткнул в розетку еще один шнур, и квартира засветилась разными цветами. Двери, окна, даже пол – все стало как радуга. А когда Джош нажал кнопку на телефоне, из колонки в другом конце комнаты зазвучала наша песня. Я захлопала в ладоши:
– Здорово!
– Этот подарок, вообще-то, не тебе. Я просто стеснялся сказать.
– Не мне?
Он покачал головой:
– Это Дексу. Я купил ему новый ошейник.
– Правда? – взвизгнула я, оглядывая обновку нашего пса. Что-то царапнуло мне руку. Я перевернула ошейник. – Бирка?
– Нет, – усмехнулся Джош. – Не бирка.
Я легонько дернула. Ошейник расцепился.
– Ой! – испугалась я и вдруг увидела у себя на ладони золотое колечко с маленьким, но красивым бриллиантом огранки «Принцесса». – О господи… Джош!
– Эйвери Джейкобс! – сказал он, становясь на одно колено.
– О господи! – опять выдохнула я, не в состоянии больше ничего придумать.
– Я… – Джош моргнул, – я все продумал, но сейчас мозг мне отказывает. – Он рассмеялся и потер шею.
Я тоже рассмеялась, прикрыв рот рукой:
– Джош!
– Черт, я так нервничаю! Ну да ладно. Эйвери, ты выйдешь за меня?
Я уставилась на него, не в силах пошевелиться или что-нибудь сказать, не расплакавшись.
– Я… я… – продолжил Джош, запинаясь, – понимаю, что рано. Я пытался ждать. Богом клянусь, но… Эйвери, я люблю тебя больше всего на свете. Это правда. Больше всего на свете. Ни о чем другом не мог думать – только о том, как надену тебе на палец это кольцо.
Я обняла его, и слезы хлынули по щекам рекой.
– Это означает «да»? – спросил Джош.
Ди прыгнул ему на спину.
– Да, – сказала я. – Да.
Джош надел мне кольцо, а второй рукой я провела по своей щеке.
– Не плачь, детка. – Он вытер мне глаза большим пальцем.
– Я так тебя люблю, – всхлипнула я. – И я так счастлива, что ты меня любишь. И… теперь я буду Эйвери Эйвери.
Этим я хотела его рассмешить, но глаза, изучавшие мое лицо, выражали только обожание. Он приложил ладони к моим щекам, покачал головой и вздохнул:
– По-моему, слов нам уже не хватает.
И мы стали целоваться, освещенные тысячей мигающих огоньков. Наконец-то.
Глава 16Джош
Растаял последний снег, и последний клочок земли очистился ото льда, а Эйвери все еще билась над планом идеальной свадьбы. Мы оба много работали, и времени для уточнения деталей не хватало. Эйвери настаивала на том, чтобы мы поженились летом: ей хотелось надеть красивое платье и не трястись от холода. Ну а мне было нужно только одно: назвать ее моей женой.
Бросив на кухонный стол смету свадебного торта, я потер двумя пальцами переносицу:
– Детка, это безумие. Ни одно изделие из теста не может быть таким дорогим.
Эйвери стояла у плиты. Утреннее солнце, просачиваясь через окно, подсвечивало ее волосы.
– Я пробовал торты у этой женщины: хорошие, но, по-моему, торт вообще баловство.
– Тогда давай отпразднуем в «Дыре на углу». – Эйвери отвернулась от плиты и с прищуром посмотрела на меня, грозно подняв лопаточку. – Хочешь, чтобы наша свадьба прошла в забегаловке?
– В забегаловке?! Да это же святотатство! Разве ты не любишь «Дыру на углу»?
– Люблю, малыш. Но бар хорош только для того, чтобы выпить стаканчик и снять напряжение после работы. Начало новой жизни, которую мы хотим прожить вместе, надо праздновать не в «Дыре». У них там даже еды не подают.
– Можем заказать в нашем китайском ресторанчике.
– Ты имеешь в виду «Джей-Вок»? – Эйвери так выпучила глаза, что они чуть не вылезли из орбит. – Ты действительно хочешь, чтобы на нашей свадьбе была еда из китайской закусочной?
– Ее ты тоже любила, а теперь и она тебе не годится? На кого ты пытаешься произвести впечатление? Этот день должен быть нашим, и только нашим.
Я встал и обнял Эйвери за талию, подойдя к ней сзади. Она возила лопаткой по сковороде, готовя яичницу-болтунью.
– Извини, – вздохнула она, и ее плечи обмякли. – Не знаю, что со мной стало из-за этой свадьбы. Раньше я о такой фигне никогда не беспокоилась. Просто… это действительно наш день, и он очень важен для меня. Хочу, чтобы все прошло идеально.
Я перебросил ей волосы через правое плечо и прижался губами к ее шее.
– Все так и будет. А вот если мы влезем в долги ради свадебного торта, это будет не лучшее начало для нашего «навсегда».
Она шмыгнула носом:
– Я просто боюсь кого-нибудь разочаровать и…
– Кто, кроме нас, может быть очарован или разочарован нашей свадьбой? Ты слишком напряжена. Как это исправить? Дай-ка попробую тебе помочь.
Я повернул ее к себе лицом и обнял. Она уткнулась в меня, сделала глубокий вдох и, покачав головой, почти неслышно пробормотала мне в шею:
– Этого ты исправить не можешь.
– Я могу исправить все.
– Меня некому вести к алтарю. Как ты это поправишь?
Я обнял ее крепче: ужасно, что счастливейший день нашей жизни бередил старые раны.
– Я что-нибудь придумаю.
– То есть как? – Эйвери отстранилась и посмотрела мне в лицо.
– Ты сказала, что ненавидишь разочаровывать людей. Я внес это в список твоих антипатий и обо всем позабочусь. Как на наших свиданиях.
– Нет… – Она медленно и нерешительно помотала головой. – Ты же не попросишь первого встречного быть моим посаженым отцом.
– Пожалуйста, предоставь это мне. У тебя и так полно хлопот.
Эйвери закусила нижнюю губу и неуверенно кивнула. Я взял ее лицо обеими руками и заглянул ей в глаза:
– Пожалуйста. Я очень хочу это устроить.
Она кивнула еще раз, и я поцеловал ее в лоб. Вдруг шипение сковородки заставило нас разомкнуть объятия. Эйвери резко развернулась и схватилась за ручку.
– Черт! – вскричала она, шмякнув сковороду на стол, и, бросившись к крану, сунула пальцы под холодную струю.
– Боже мой, Эйвери! – Я осмотрел ее ладонь: розовый след от ручки сковородки уже начинал бледнеть. – С виду не смертельно, – ободряюще улыбнулся я.
Она застонала и, выпятив нижнюю губку, поглядела на меня:
– Сдаюсь. Пойду опять спать, а завтра попробую. Еще раз.
– Ну перестань! – Я провел по губам Эйвери подушечкой большого пальца и снова притянул ее к себе. – Все будет хорошо. Обещаю. – (Она кивнула, не отстраняясь от меня.) – Иди. Я доделаю яичницу и принесу тебе. Мы целый день проведем в постели.
– Ты меня балуешь.
– Я же еще не сказал тебе, что мы будем делать в постели.
Когда Эйвери повернулась, я хлопнул ее по попе.
– Вот я и говорю: ты меня балуешь, – сказала она, остановившись на пороге кухни и сексуально улыбнувшись.
Последние две недели я был занят своей частью предсвадебных приготовлений: бронировал билеты на самолет, договаривался на работе об отпуске. Даже непритязательная свадьба должна быть хорошо продумана. А мне к тому же хотелось, чтобы при всей скромности нашего праздника этот день стал для нас особенным.
Эйвери уже не казалась такой напряженной, но, поскольку о свадьбе она говорить перестала, я с каждым днем все больше боялся, что она передумает за меня выходить.
– Да нет же, тютя, перестань дергаться, – сказала Деб.
Я крепче прижал телефон к уху: