Несмотря на то, что они успели вернуться до полуночи, и Янто сам поддержал желание Эффи уехать, на следующее утро он сердито смотрел на них поверх кружки с кофе. С потолка непрерывно капала вода, стекала по стеклянной люстре и лужицей скапливалась на обеденном столе.
Крупные капли отсчитывали секунды.
– Надвигается большая буря, – наконец сказал Янто, опуская кружку на стол. – Через два дня. По словам натуралистов, самая крупная за последнее десятилетие. Дорогу к Солтни полностью размоет, и неизвестно, когда по ней снова можно будет ездить.
– Я думал, что зимой сухо, – заметил Престон.
– Не в Нижней Сотне. Больше нет.
И вновь повисшую тишину нарушал лишь звук капающей воды. Интересно, откуда она текла и как попала внутрь. Эффи уже и забыла, как сильно Хирайт пропах морской солью, гниением и размокшим деревом.
Она вспомнила, как однажды на заднем дворе у бабушки с дедушкой перевернула упавшее бревно. Древесина распалась прямо у нее в руке, и взору предстали склизкие опавшие листья, белая плесень и целый букет грибов, по форме похожих на устричные раковины.
Срубленные деревья погибали не сразу, верно? Этот процесс занимал месяцы, а то и годы. Ужасная участь.
– Наверное, нужно заколотить досками двери и окна, – мягко предположила Эффи.
– Как-нибудь переживу бурю без советов северянки, милочка, – отозвался Янто. Слова были едкие, но говорил он весело, только глаза чуть заблестели, и что-то острое мелькнуло в мутной глубине. У Эффи по коже побежали мурашки. – От вас мне нужны чертежи. Уэдерелл уже несколько дней не дает мне покоя. Где они?
Надеясь, что Янто не заметит, она переглянулась с Престоном. Шторм разразится через два дня – значит, у них всего двое суток, чтобы раскрыть тайны дома. Иначе потом они окажутся в ловушке и застрянут на этих утесах на неопределенный срок.
– Два-три дня и все будет готово, – как можно жизнерадостнее отозвалась Эффи.
Янто лишь вздохнул.
– Чертежи – еще полдела. Потом нужно нанять подрядчиков, строителей, заказать материалы… Я надеялся начать строительство до конца года.
Пусть Эффи дразнила Престона за честность, но сейчас, солгав Янто, она и сама чувствовала себя немного виноватой.
– Это все еще возможно, – заверила она. – Обещаю, через два дня все будет сделано.
– Хорошо, – кивнул Янто, но взгляд светлых глаз стал пронзительнее. – Надеюсь, приятная была… поездка.
Он явно пытался вынудить их в чем-то признаться, но в чем именно? Неужели Блэкмар связался с Янто и все рассказал? Или Янто, смутно подозревая их во лжи, просто надеялся случайно попасть в цель?
Эффи вспомнила зависть на лице следившего за их отъездом Янто и ощутила, как бешено забилось сердце. Отчего-то именно эта эмоция казалась ей в высшей степени зловещей.
– Думаю, мы оба отыскали то, что нужно, – смущенно сказала она. – А теперь мне нужно вернуться к работе…
Но Янто не сдвинулся с места. Он продолжал буравить ее острым взглядом, сжимая в руках кружку с кофе.
– Мистер Элори, – попросил он, – оставьте нас. Я бы хотел поговорить с Эффи наедине.
Казалось, Престон хотел что-то возразить. Про себя Эффи умоляла его не вмешиваться. Они вот-вот смогут достать доказательства, осталось потерпеть этот дом и Янто всего два дня. Сейчас не стоило лишний раз дразнить зверя.
– Ладно, – наконец сказал Престон, поднимаясь на ноги. Похоже, он и сам подумал о том же. – У меня все равно дела.
Посмотрев на Эффи через плечо, он вышел из столовой. Она проводила его взглядом, а потом скрепя сердце повернулась к Янто.
– О чем вы хотели поговорить? – безмятежным тоном спросила она, всеми силами стараясь изобразить сговорчивость.
– Надеюсь, этот аргантиец не сделал ничего предосудительного.
– Нет! Конечно, нет, – заверила Эффи, заливаясь краской.
– Хорошо. – Янто наклонил голову.
Вода в конце концов перестала капать, оставив после себя мутную, затхлую лужицу на обеденном столе.
В столовой повисло долгое молчание, и в какой-то миг Эффи ощутила потребность нарушить тишину.
– Что-то еще? – спросила она.
Янто поднял на нее взгляд.
– Все это время я пытался понять, что вы за девушка, Эффи. Всем женщинам свойственны черты и Акразии, и Аморет, вы соблазняете и подчиняетесь. Однако порой сущность той или иной богини берет верх. Думаю, вы Акразия. Сирена, искусительница. Мужчины рядом с вами просто теряют голову.
Эффи попыталась выдавить смешок, надеясь просто отмахнуться от его слов, однако Янто выглядел предельно серьезным, а бесцветные глаза ярко блестели.
Сердце забилось быстрее, к горлу подкатил ком, она вдруг ощутила себя загнанным зверем. Розовые таблетки мирно лежали в кармане. Если выпить одну прямо сейчас, может, Эффи сумеет убедить себя, что Янто не сказал ничего плохого, и у нее просто разыгралось воображение?
В бледном зеркале глаз Янто Эффи увидела свое отражение, вот только она вновь стала хнычущим ребенком с покрасневшим носом, как тогда, на берегу реки. Но ведь это невозможно… Наверняка во всем виноват этот паршивый дом и помутившийся рассудок. Она моргнула несколько раз, и изображение исчезло, однако Янто ни на миг не отвел взгляда.
Эффи отреклась от Мирддина и оставила ведьмины камни в кармане других брюк, пообещав себе, что и без них будет в безопасности. Но в этом-то и заключалась проблема. Теперь она уже не могла ссылаться на воображение, и разум больше не находил запасного выхода, через который можно было бы проскользнуть.
Она, запинаясь, что-то пробормотала, а когда Янто отпустил ее, убежала наверх.
Когда Эффи вошла в кабинет, Престон сидел на диване с дневником Мирддина в руках. С облегчением окинув ее взглядом, он радостно сказал:
– Я их достал.
– Что достал? – она так быстро взлетела вверх по лестнице, что все еще не могла отдышаться, в ушах все еще звучал голос Янто.
– Фотографии, – пояснил Престон. – Пока вы с Янто были внизу, я решил воспользоваться возможностью и… Эффи, с тобой все в порядке?
– Да, – дрожащим голосом произнесла она. Казалось, ноги сейчас подогнутся. – Янто просто… ну…
– Он угрожал тебе? – Престон резко выпрямился.
– Нет… не совсем.
Как ему объяснить? Она сама едва понимала, что произошло. Янто не размахивал ножом, даже не пытался придвинуться и скользнуть рукой вверх по ее бедру.
Словно по волшебству, перед глазами возникло лицо мастера Корбеника, подернутое рябью, будто отражение на воде. Однажды он сказал ей: «Тебе нужен тот, кто примет вызов. Кто сможет тебя обуздать. Кто будет оберегать тебя, защищать от безрассудных порывов и от всего мира. Вот увидишь».
Теперь эти слова казались пророчеством. Если история повторялась много раз, выстраиваясь кирпичик за кирпичиком, стала ли она в конце концов правдой? Домом без окон и дверей, откуда не сбежать?
«Когда он пришел за мной, я была красивой, ветреной девочкой…»
«Я буду любить тебя до гибели…»
«Моя красивая, порочная девочка…»
«Мужчины рядом с вами просто теряют голову…»
– Хватит, – прошептала она тихо, чтобы не услышал Престон. – Хватит… хватит… хватит…
– Эффи, – серьезно сказал Престон, поднимаясь с дивана. – Ты побледнела. Присядь, пожалуйста.
Она не спорила. Борясь с подступающей тошнотой, Эффи позволила усадить себя на диван. Престон опустился рядом с ней, и пусть не прикасался, она ощущала жар его тела и видела маленькие бороздки, оставленные очками на переносице. Ей все еще хотелось спросить, болят ли они. Или, может, болели поначалу, но сейчас он настолько привык, что уже не замечал?
– Прости, – тихо сказала она. – Все хорошо. Я просто давно не ела.
Сумасшедшая девчонка, как и сказал доктор. В это всегда верила мать, об этом шептались в коридорах студенты. Она пыталась отдышаться, жадно глотая воздух. Напряженный Престон сидел рядом, сжимая и разжимая руки на коленях, словно бы хотел прикоснуться к ней, но не осмеливался.
В конце концов Эффи подняла голову.
«Хватит, – вновь твердо велела она себе. – Это неправда. Все ненастоящее».
– Ты сказал, что раздобыл фотографии? – выдавила она.
– Да, – поколебавшись, произнес Престон. Кажется, он все еще беспокоился. – И вот что я еще подумал. Если фотографии в самом деле были сделаны на этом диване, значит, дочь Блэкмара побывала здесь, в Хирайте. Таким образом, их роман длился больше года. Ведь Блэкмар сказал, что Мирддин переехал сюда лишь после публикации «Ангарад».
Эффи задумалась. Головокружение еще не прошло, телу доверять было нельзя.
– Значит, та запись в дневнике, где Мирддин упоминает, что Блэкмар привез рукопись… Он имел в виду квартиру в Сифаддоне? – нахмурилась она.
– Наверное. Я уже не знаю, что и думать. Может, на самом деле Блэкмар просто слегка отредактировал рукопись, а потом вернул ее Мирддину, чтобы отправить в «Гринбоу»? Вполне обычная практика. Но почему тогда при любом упоминании дочери и «Ангарад» Блэкмару становится не по себе? Он даже вспотел, когда ты начала расспрашивать Марлоу. Все это крутится в голове, и я листаю дневник Мирддина… Но все равно чего-то не хватает…
– Престон, – перебила его Эффи. – Нам нужно попасть в подвал.
Образ Янто в голове натолкнул на мысли о ключе, а потом в памяти всплыла темная запертая дверь, гниющее дерево, испещренное белыми ракушками. Она вспомнила воду, неспокойную, такую черную, что она скорее походила на пол, на твердую корку, которую придется проломить, чтобы попасть внутрь.
А потом на ум пришла собственная теория, слишком эфемерная, чтобы озвучивать ее вслух, и разум заработал в тишине, как проигрыватель в пустой комнате. Эффи вспомнила девушку на фотографиях, ее отсутствующий взгляд. Не пустой, как она думала вначале. Просто девушка отстранилась от собственного тела, и пока камера Мирддина мелькала над обнаженной грудью, дух блуждал где-то в другом месте.