Эффи проснулась в темноте. Сердце колотилось в груди, будто колокол. За стенами гостевого дома гремел гром, потоки дождевой воды стекали по стеклам. Свечи сгорели, превратившись в лужицы воска.
– Престон, – позвала Эффи, садясь на постели, и заметила, как дыхание вырвалось изо рта облачком пара. – Буря… Нам нужно ехать.
Он резко сел, будто его подтолкнули, и, моргая в темноте, потянулся к прикроватному столику за очками. Вспышка молнии осветила окна белым светом, и Престон наконец нащупал искомое.
Эффи чувствовала исходящий от него покалывающий кожу страх.
Они молча оделись. Бушующие снаружи дождь и ветер заглушали почти все звуки, и Эффи не решалась заговорить, боялась озвучить, насколько ее пугало происходящее. Но дрожащими руками завязывая волосы, она ощутила, что больше так не выдержит.
– Вдруг уже слишком поздно? – спросила она. – Что, если мы не сможем спуститься в Солтни?
– Сможем, – твердо сказал Престон. – Мы не окажемся в ловушке.
– Я такая дура! Не надо было просить тебя остаться! Не надо было нам спать…
– Эффи, перестань. – Престон подошел, взял ее за руку. – Что сделано, то сделано, и я не жалею… никогда не буду жалеть… неважно. Бери коробку, и поедем в Солтни, найдем там слесаря, чтобы взломать ее и…
Его прервал очередной раскат грома, эхом прокатившийся по маленькому дому. Эффи взглянула на коробку, большую и тяжелую. Ржавый, покрытый водорослями висячий замок чуть поблескивал.
Вдруг она вспомнила кое-что и вздрогнула.
– Письма! Письма и фотографии. Они остались в доме.
Престон побледнел, потом тяжело вздохнул, будто пытаясь примириться с этой мыслью. Эффи видела, как поднялась, а после снова опустилась его грудь.
– Бездна! Ладно, все в порядке. Я поднимусь за ними, ты просто подождешь в машине.
– Не говори глупостей, – возразила она, когда дом озарила очередная вспышка молнии. – Я пойду с тобой.
По крайней мере, Престон уже понял, что спорить с ней бесполезно.
Надев верхнюю одежду, они направились к двери.
При мысли о прощании с гостевым домом ее охватила грусть. За время пребывания в Хирайте он сослужил хорошую службу. Железо крепко держалось на двери, стены не рухнули, пусть даже внутрь сочилась вода. Дом защищал ее от Короля фейри, даже если того не существовало на самом деле.
Уже на пороге Эффи ощутила пробежавший по спине холодок страха. Поспешно схватив со стола ведьмины камни, она сунула их в карман.
Престон, кажется, даже не заметил. Он стоял возле двери, стиснув зубы, и, когда Эффи вновь подошла ближе, взял ее за руку.
– Я говорил серьезно, – мягко произнес он. – Я хочу о тебе заботиться. Когда мы вернемся в Каэр-Исель, к ужасным профессорам и студентам… Тебе не стоит вновь переживать все это в одиночку.
– Они жестокие, – пробормотала Эффи, ощутив, как к горлу подступил ком. – И с тобой обойдутся не лучше.
– Не важно. Забота о тебе меня не пугает.
Будь у них больше времени, Эффи скользнула бы в его объятия и укрылась в них до конца бури. Но сейчас, с учетом обстоятельств, она просто сжала его руку, и вместе они толкнули дверь.
Сперва казалось, что им не удастся пройти ни шага. Вокруг с огромной скоростью летали листья и обломанные ветки. Резкие, ожесточенные порывы ветра сбивали с ног, пытались содрать кожу, и Эффи, зажмурившись, закрыла лицо рукой. Ливень тут же промочил насквозь, пропитав пальто водой.
– Нужно торопиться! – велел Престон, перекрикивая вой ветра, и тоже поднял руку, защищая лицо. – Если станет хуже, я не смогу вести машину.
Эффи и сейчас с трудом могла представить, как он сядет за руль, но эту пораженческую мысль не стоило высказывать вслух. Все еще держась за руки, они направились сквозь бурю вверх по размокшей, превратившейся в грязь тропинке, заваленной упавшими деревьями.
Лишь крепкая хватка Престона не позволяла Эффи упасть. Ботинки нещадно утопали в грязи, и ему приходилось почти тащить ее вверх по небольшому склону.
На краю обрыва пришлось еще хуже. Серое море с клочьями белой пены почти слилось с таким же серым небом. Яростно вздымаясь, они вместе обрушивались на неподвижные скалы. Теперь Эффи понимала, почему в древние времена, еще до Наводнения, южане верили, что есть только два бога: Небо и Море. Земля, казалось, поймана в ловушку их непримиримой ярости.
Она вдруг вспомнила, что говорила Рия: южане полагали, что только Спящие смогут сдержать второе Наводнение, и посвящение Мирддина являлось для них залогом безопасности. Так неужели вина за нынешнее буйство стихии лежит на них с Престоном? Возможно ли, что, обнаружив ложь Мирддина, они свели на нет магию Спящих, как и опасалась Эффи?
Престон дернул Эффи назад – из-под ее ног ушел край утеса. В одно мгновение кусок скалы исчез в пенящейся пасти моря. Словно завороженная Эффи не могла отвести взгляд, наблюдая, как море навеки пожирает его, пусть даже это был просто безымянный, выветренный камень.
Несмотря на царящий вокруг хаос, в тени дома не скрывалась темная фигура. Эффи подумалось, что сейчас, когда заслон между реальностью и чем бы то ни было еще рухнул, для его прихода самое подходящее время.
Когда они, спотыкаясь, брели по тропинке, впереди черной крепостью на фоне черного неба возник Хирайт. Может, Янто не так уж ошибался, и поставленная перед ней задача вовсе не была непреодолимой. Возможно, этот дом защищала некая древняя безмолвная магия, которую не смогло разрушить даже их открытие.
Несмотря на все усилия Янто, повсюду валялись выдранные с корнем рябины, сорванные с ветвей ягоды раздавило в кашицу. Все стражи пали. Но Король фейри еще не явился.
Сбитая с толку, Эффи не понимала, стоит ли испытывать облегчение по этому поводу. С остроконечной крыши, словно птицы, взмывали в воздух куски черепицы.
Когда Эффи с Престоном достигли ступеней, мимо них, волоча за собой цепи, пролетело огромное дерево. Судорожно вздохнув, Эффи отшатнулась, Престон выругался.
– Святые! – сказал он сквозь шум ветра. – Я начинаю думать, что натуралисты были правы насчет второго Наводнения.
Эффи не стала упоминать ни Спящих, ни южные суеверия. Вот рту пересохло, а внутри все сжималось с той же силой, с какой море бросалось на скалы.
Поднявшись по ступенькам, они вошли в дом, и Престон захлопнул за ними тяжелую дверь. Эффи привалилась к стене, пытаясь отдышаться.
– Если это второе Наводнение, – произнесла она, тщательно выговаривая каждый мучительно дающийся слог, – то что же нам делать?
– Убраться отсюда как можно скорее, – пробормотал Престон, вытирая с очков дождевую воду.
Без дальнейших разговоров они бросились наверх. Дом вокруг них оглушительно стонал, вода сочилась сквозь трещины в стенах и потолке.
Некоторые из висевших вдоль лестничного пролета картин упали на пол. На той, где был изображен Король фейри, разбилось вдребезги стекло, и он бесцветными глазами уставился на Эффи из-под осколков.
Рама больше не сковывала его. На миг сердце Эффи сжалось от страха.
Престон поторопил ее, и они нырнули в сводчатый проем. Деревянная арка с ликами святых Юфима и Маринелла обрушилась, резные лица исчезли. Больше не осталось святых, чтобы ее защитить.
«Твои молитвы бесполезны, – сказал старый пастух. – Они не защитят от него».
Второй этаж выглядел еще хуже. Стены промокли, и обои отслаивались длинными блекло-зелеными языками. Лампочки без абажуров под потолком разбились, половицы скрипели при каждом шаге. Часть из них уже провалилась, старое дерево все же сдалось, не выдержав напора воды.
Осторожно пробираясь по оставшемуся полу, они направились к кабинету.
– Все в порядке, – бормотал Престон, похоже, убеждая скорее себя, чем Эффи. – Все хорошо, все…
Он распахнул дверь в кабинет.
Перед столом Мирддина стоял Янто. Через плечо он перекинул длинный кусок цепи, на столе лежало ружье. Он промок насквозь, рубашка прилипла к телу, с черных волос стекала вода.
Эффи застыла, внутри все сжалось от страха.
– С возвращением, – очень спокойно сказал Янто.
– Ч-что вы здесь делаете? – заикаясь, пробормотал Престон.
– Ну как же, – медленно протянул Янто. – Прошлым вечером, когда я готовился мирно улечься в постель, совершенно неожиданно зазвонил телефон. Звонил старинный друг Блэкмар, древний, почти уже выживший из ума. Сперва я решил, что придется выслушать очередной бред, но он поведал мне о своих недавних гостях. Его навестили двое студентов из университета Каэр-Иселя, которые работали над проектом, связанным с Эмрисом Мирддином. Блэкмар сообщил, что они задавали много подозрительных вопросов. В частности, о публикации «Ангарад».
У Эффи онемели ноги. Потом руки, потом все остальное. Она едва ощутила, как Престон сжал ее пальцы.
– Как любопытно, – продолжил Янто, подперев рукой подбородок в преувеличенно-недоуменном жесте. – Очень-очень любопытно. Так я и сказал Блэкмару, а после поведал, что тоже принимал у себя двоих студентов из того же университета, один из которых проявлял интерес к жизни и работам отца. К моему великому удивлению, Блэкмар настаивал, что у этих благонравных студентов, которых я милостиво впустил в свой дом, могли быть нечестные намерения. Знаете, я не люблю плохо думать о людях. Но не терплю, когда меня принимают за дурака. Поэтому я просто решил войти в кабинет и спросить. И очень удивился, обнаружив, что внутри никого нет.
Его глаза, полностью утратив всю мутность, теперь были ясными и жесткими. Эффи видела в них свое отражение. Острый взгляд, казалось, пронзал насквозь.
– Эффи, я предупреждал держаться от него подальше.
– Янто… – дрожащим голосом начала она, но больше не смогла выдавить ни слова. Внутри все крутило от страха, перед глазами мелькали темные круги.
Он пошевелился, и висящая на плече цепь зазвенела.
– Вот уж воистину протеже святой Акразии. Ты осквернила себя, да еще и с аргантийцем. От столь приличной северянки я ожидал лучшего.