Теперь перед ней стоял тот самый Янто из паба, который до боли сжимал ее руку. Мягкий, доброжелательный, полный надежд хозяин дома полностью исчез, остался лишь незнакомец, буравящий их колючим взглядом.
– Прошу, – пробормотала Эффи, ощущая подступающую к горлу желчь, – перестаньте.
Янто ее словно не услышал. Словно она и не говорила ничего.
– Что касается тебя, Престон Элори… Не знаю, как ты сумел вовлечь Эффи в свой замысел, но зато я понял, зачем ты сюда приехал. Ты утверждал, что уважаешь моего отца и наследие Эмриса Мирддина. – Когда Янто потянулся к столу, Эффи сдавленно охнула, испугавшись, что он может схватить ружье. Но Янто взял клочок бумаги. – «Казнь автора: Исследование авторства основных работ Эмриса Мирддина». Это посягательство на наследие отца.
– Вовсе нет, – хрипло возразил Престон, но Янто лишь покачал головой и поднял руку, снова звякнув цепью.
– Я бы может и поверил, но нашел вот это. – Он подхватил со стола фотографии девушки, а после выпустил из рук, позволяя им упасть на пол. Эффи краем глаза заметила обнаженную ногу и светлые волосы. – Ты все равно, что подлый журналист из бульварной газетенки, пытающийся доказать, что отец вел двойную жизнь. Не знаю, где ты их взял и как раздобыл дневник, но теперь всему конец. Это дом моего отца, мой дом. А ты приехал сюда, чтобы все разрушить…
Его прервал оглушительный раскат грома, невообразимая вспышка молнии озарила комнату чистым белым светом. Эффи вздрогнула, дом ответил жалобным стоном, а где-то далеко внизу раздался страшный грохот – еще часть утеса обрушилась в море.
– Янто, – вмешалась Эффи, когда снова воцарилась тишина, нарушаемая лишь завыванием ветра. Она пыталась говорить мягко, просительно. Что ей еще оставалось? Нужно было хоть как-то его урезонить, попробовать достучаться до разума. Эффи и в самом деле верила, что правда сможет его спасти, но, возможно, они уже опоздали. – Пожалуйста… этот дом не переживет бурю. Нужно уходить прямо сейчас.
– Помолчи, – зло оборвал девушку Янто, поочередно переводя дикий, безумный взгляд с Престона на нее и обратно. – Я звонил в университет Каэр-Иселя и в конце концов сумел убедить деканат найти ваши личные дела. Престон Элори и Эффи… прости, Юфимия Сэйр.
Янто впервые назвал ее полным именем. Вновь раздался раскат грома, а следом в окно с силой ударилось что-то большое и черное. Ветка дерева. По стеклу пошла глубокая трещина, сквозь которую тут же начала просачиваться дождевая вода.
– Кажется, Юфимия, в архитектурном колледже ты создавала проблемы, – продолжил Янто. – Какие-то делишки у тебя были с наставником. После такого начинаешь понимать, почему раньше в университет не принимали женщин. Все они сплошь соблазнительницы или краснеющие девы, не способные к абстрактному мышлению.
– Перестаньте! – Эффи крепко зажмурилась.
– Неужели я в тебе ошибся? Ты вовсе не Акразия, а Аморет, которая безвольно лежала, пока наставник делал свое дело…
– Хватит! – закричал вдруг Престон, перекрывая раскаты грома и завывания ветра. – Вы не знаете, о чем говорите! Вы…
– Твое досье тоже нашли, – перебил его Янто. – Престон Элори. Какое необычное имя. Мать – ллирийка голубых кровей, отец – какой-то аргантийский крестьянин с предгорья. Был. Потребовалось время, чтобы пролистать аргантийские газеты, но я все же нашел некролог. Такая неприятность. Что может быть хуже, чем тонущий в воде, угасающий мозг.
Эффи ощутила, как Престон сильнее вцепился в ее руку. Взгляд за стеклами очков стал жестким.
Окно за спиной Янто разлетелось вдребезги, и в комнату ворвался ветер, разметал осколки стекла, взлохматил волосы Эффи.
– Пожалуйста, – попросила она, чувствуя, как слезы жгут глаза. Если правда не спасет Янто, то, может быть, похоронив ее, спасутся хотя бы они с Престоном. – Оставьте себе дневник, фотографии, вообще все. Мы ни слова не напишем о вашем отце. Просто отпустите нас, иначе мы все здесь умрем.
– Ну, нет, – отозвался Янто. – Отсюда не уходят. Здесь живут и умирают, но не покидают этих стен.
Оглушительно завыл ветер, небо рассекла полоса молнии.
– Вы с ума сошли, – сказал Престон.
С мокрыми волосами, остекленевшими, неестественно блестящими глазами и цепью на плече, звенящей при каждом движении, Янто в самом деле походил на безумца. Однако Эффи понимала, что для него самого сказанные слова имели смысл. В них содержалась нездоровая логика, которую не понять человеку вроде Престона. Ее видели лишь люди, верившие в сказки, магию и призраков.
Вроде нее и Янто.
Эффи вспомнила рассказанную дедушкой историю о забытом заключенном, которого оставили умирать от голода в камере подземелья. До конца своих дней владелец замка, проходя по коридорам, слышал по ночам бряцание цепей. С течением времени звук постепенно приближался, и в конце концов однажды утром лорда нашли мертвым в собственной постели со следами удушения на горле, похожими на яркое рубиновое ожерелье.
Если Янто останется здесь, то тоже превратится в призрака. Вот только дома, по которому можно бродить, уже не будет.
Она понимала, что нужно бросить Янто здесь вместе с его безумием, иначе он утянет ее за собой.
– Престон, поехали, – настойчиво произнесла она.
Все еще держась за руки, они сделали осторожный шаг назад, к двери. В мгновение ока Янто подхватил ружье, направив на них черное дуло. У Эффи пересохло в горле. Она застыла на месте.
– Вы знаете сказку о первом короле Ллира? – неожиданно поинтересовался Янто.
Ни Эффи, ни Престон не смогли выдавить ни слова, но Янто это не остановило. Звеня цепью, как в кузне, он сделал шаг вперед, по-прежнему держа их на прицеле.
– Самый первый король Ллира был просто вождем, который выиграл все войны, – продолжил он. – В доказательство своих побед он отрезал бороды врагов, и после сплел из них огромное волосяное покрывало. Когда королевство объединилось, он, устав от кочевой жизни, решил воздвигнуть себе замок. Он нашел лучших строителей среди новых подданных, и они начали рыть фундамент. Но каждое утро, возвращаясь к работе, они обнаруживали, что его залило водой, хотя дождя вроде бы не было. Король, само собой, недоумевал, досадовал и даже сердился, но старый придворный волшебник, повидавший на своем веку многих вождей, объяснил, что на него прогневалась сама земля. В своих походах король срубил множество деревьев и сжег целые луга травы, так почему земля после такого варварства должна позволить ему что-либо строить? Если король хочет крепкий, высокий замок, нужно принести дар земле. Жертву. И король велел своим людям отыскать ребенка, оставшегося без отца. Он привязал мальчика-сироту к столбу в основании замка и отправился спать. Утром он обнаружил, что вода поднялась и утопила ребенка, а на следующий день фундамент остался крепким и сухим. Строители возвели замок, и по сей день ни бури, ни завоеватели не смогли его разрушить.
Слова Янто сопровождались несмолкающим воем ветра, в разбитое окно заливалась дождевая вода. Где-то внизу раздался скрип, потом грохот – сдаваясь буйству стихии, неотвратимо проваливались половицы.
– Все это миф, легенда, – с отчаянием в голосе возразил Престон. – Выдуманная история. Но смерть реальна. Если мы останемся, то умрем.
Янто тихо, горько усмехнулся.
– Ты столько времени провел в Нижней Сотне, а так до конца и не понял. Все, что для ваших ученых – мифы, здесь – правда жизни. Как иначе люди и земля смогли бы пережить Наводенение?
Борясь с порывами жалящего ветра, Эффи закрыла глаза. Сперва, только приехав в Хирайт, она тоже в это верила, как и в «Ангарад», как в ягоды рябины и железные пояса, но теперь она убедилась, что сказки коварны, они могут хитрить и открыто лгать. Они могут внезапно уходить из-под ног.
– Вы в самом деле с ума сошли, – заявила она и, открыв глаза, взглянула в черное дуло ружья.
– Можешь звать меня сумасшедшим, – отозвался Янто и под звон цепи шагнул вперед, – но передо мной тонущий фундамент и двое детей без отца.
Не успела Эффи осознать смысл его слов, как Янто ткнул ее в грудь ружьем. Престон пытался протестовать, но Янто, не обращая внимания на возражения, выгнал их из кабинета. Он повел их по коридору, обходя дыры с провалившимися половицами, и вниз по лестнице. Вода текла по остаткам лиц святых Юфима и Маринелла, и они будто плакали.
По ступенькам несся целый поток воды, увлекая за собой картину с Королем фейри. Стекло потрескалось, но сам рисунок не пострадал, и с портрета по-прежнему взирало четкое лицо. Похоже, даже вода была над ним не властна.
Перед дверью в подвал Янто заставил их остановиться.
– Я заметил, что у меня пропал ключ, Юфимия, – сказал он и потряс дулом ружья, как будто укоризненно погрозил пальцем. – Зачем были все эти ухищрения? Я бы и сам отдал его – за определенную плату.
Янто схватил Эффи за подбородок и заставил ее посмотреть себе в глаза – ясные, кристально чистые. Пальцы больно впивались в кожу, и Эффи тихо всхлипнула.
– Не трогайте ее! – тут же прорычал Престон.
Янто грубо оттолкнул ее, царапнув ногтем по щеке, так что выступила кровь.
– Тебя я уже наслушался. Самодовольный, угодливый – с первого же дня, как объявился на пороге моего дома. Думаю, это будет даже символично. Умрешь от воды, как твой отец.
– Нет! – закричала Эффи, когда Янто рывком распахнул дверь.
Из щелей в стене сочилась темная вода, медленно, но неуклонно заливая ступеньки.
Не выпуская из рук ружье, Янто снял с плеча цепь, к концу которой крепился кол, и, схватив Престона за руку, толкнул к темной воде. Поскользнувшись на мокром полу, Престон ухватился за дверной проем, чтобы удержаться на пороге. Но Янто ухватил его за рубашку и не дал упасть.
Лишь когда Янто принялся обматывать цепь вокруг запястий Престона, Эффи поняла, что он не собирался толкать его в воду.
– Стойте!
Эффи бросилась на спину Янто – легкая волна, набегающая на твердый камень. Он небрежным движением сбросил ее с себя.