Такого просто не могло быть. И все же Эффи понимала – все происходит на самом деле, и ей уже не сбежать. Все к этому и шло с самого начала. Она всю жизнь пряталась за розовыми таблетками, святыми покровителями, упреками матери и докторов и убедила себя, что угрозы нет. Это почти сработало.
Но здесь, в Нижней Сотне, в древнем тонущем доме, прятаться было негде.
– Почему? – закричала она, перекрывая шум воды внизу воды. Этот вопрос мучил ее сильнее всего. – Почему я?
Король фейри рассмеялся, звук его смеха казался прекрасным и ужасным одновременно.
– Я не настолько жесток, как обо мне рассказывают, Юфимия. Я выбираю девушек не только за их красоту. Ты была прелестной златовласой малышкой, но в этом мире множество прелестных детей спокойно спят в своих кроватках, не опасаясь, что я нарушу их покой. Я прихожу за девочками, которых бросили на холоде. И вот они принадлежат лишь мне.
Каким-то образом вдруг заболел отсутствующий палец, будто Эффи только теперь вспомнила, что потерять палец – это больно. Жуткая, застарелая фантомная боль, но от этого не менее мучительная. Зная, что это не поможет, Эффи все же вцепилась в ведьмин камень.
– В жизни ты видела мало добра, Юфимия, – продолжил он все тем же голосом – шелк и сталь. – Но я буду добр. Если ты подчинишься, полностью отдашься моей власти, я буду так безгранично добр, что тебе захочется плакать от радости. В детстве я смог забрать только твой палец. Теперь возьму остальное.
– Нет, – сказала она, борясь с участившимся, рваным дыханием. – Нет. Я не хочу идти с тобой.
Король фейри склонил голову набок. Промелькнувшее на лице недоумение на миг сделало его почти похожим на человека.
– И почему? Что держит тебя в этом скучном мире смертных? Здесь ты всего лишь хорошенькая девчонка, с которой обошлись бесчестно. Со мной ты сможешь достичь величия и стать королевой.
Какая-то часть Эффи всю жизнь мечтала услышать эти слова, и в то же время боялась их. Она судорожно вздохнула, по-прежнему ощущая фантомную боль в отсутствующем безымянном пальце.
Все это время она жила, поддерживаемая одновременно страхом, верой и надеждой и теперь наконец поняла магию Хирайта, его проклятие и благословение. Грандиозное поместье, которое замыслил построить Янто, навсегда останется лишь идеей, лишь воздушным замком. Именно в невозможности самой затеи и крылось волшебство, ведь нереальность никогда не сможет разочаровать, причинить вред, уйти из-под ног.
Но теперь реальность и вымысел сплелись воедино, и уже не было важно, где что. Рядом со всесильным Королем фейри Эффи была всего лишь девчонкой, сжимающей в руках камень с дыркой.
– Я соглашусь, если ты его спасешь, – выпалила она. – Спаси Престона, и я пойду с тобой и сделаю все, что ты захочешь.
– Я не заключаю сделок со смертными девушками, – бросил Король фейри, глядя на нее с притворной нежностью. – Ты уже вошла в мой мир, Юфимия, заглотила наживку и попалась прямо в расставленную ловушку. Теперь, милая девочка, ты станешь моей, несмотря ни на что. Тебе больше не ускользнуть. Но я буду счастлив, если ты возьмешь меня за руку и сама пойдешь со мной с очаровательной улыбкой на лице.
Эффи знала, что не почувствует боли. Если сравнивать со смертью, это будет намного быстрее утопления и проще падения в море вместе с разрушенным домом.
В каком-то смысле она сама всегда стремилась безвозвратно ускользнуть сквозь трещину в мире. Но теперь у нее была спасительная веревка, были крепкие стены, был надежный фундамент.
В голове Эффи проклюнулось семечко одной идеи.
– Как ты хотел бы меня? – осторожно спросила она, стараясь, чтобы голос звучал мягко и нежно. – Ты бы поставил меня на колени?
Король фейри, казалось, удивился – если это существо вообще было способно чувствовать нечто подобное. Он очаровательно улыбнулся.
– Да, – согласился он. – Я буду рад увидеть тебя на коленях.
Эффи очень медленно опустилась на пол и молча проглотила боль, когда осколки стекла впились в колени. Пока Король фейри неспешно шел к ней, она нащупала в обломках люстры длинный широкий кусок стекла размером с маленький кинжал.
– Юфимия… – предостерег Король фейри.
– Хватит! – выпалила она. – Не произноси мое имя!
И она выставила перед собой осколок зеркального стекла, в котором отразился Король фейри.
Он долго смотрел на себя, впервые разглядывая собственное прекрасное лицо, черные волосы и костяную корону. Повисшее молчание давило своей тяжестью, и Эффи с трудом удерживала в руке кусок стекла.
Она уже была готова сдаться, когда перед ее глазами вновь произошла пугающая метаморфоза. Король фейри менялся. Прекрасное лицо приобрело желтоватый, восковой оттенок, щеки ввалились. Волосы поседели и выпали.
Кожа обвисла и покрылась морщинами. За считаные секунды он превратился в жалкого, невероятно древнего старца, такого же смертного, как и все.
Король фейри открыл иссохший рот, но не смог произнести ни слова. А потом рассыпался. Глаза съежились и исчезли в глазницах черепа, костяная корона раскололась на мелкие кусочки.
И в конце концов он весь обратился лишь прахом.
Эффи с трудом поднялась на ноги и, пошатываясь, подошла к его останкам. Ныли окровавленные колени.
В последний раз она поднесла к глазам ведьмин камень, но и сквозь отверстие видела ту же картину. Король фейри стал прахом, который подхватывал ветер, а вокруг по-прежнему рушился Хирайт.
Эффи выпустила камешек из руки, но не услышала, как он упал на пол. Все звуки заглушало биение сердца и мягкое, непрерывное дыхание, напоминающее, что она все еще жива.
Эффи уронила осколок, на котором осталось немного ее крови, прихрамывая, переступила через разрушенный порог столовой и направилась к прогнившей двери в подвал.
16
«Мы все люди смертны и тлена времен
Никто не избегнет, поверь». —
«Что тлен мне? – смеясь, возразил я ему. —
Ведь море опасно как зверь».
Усмешку старик не пытается скрыть.
«Пусть зверь, но мечом его не победить».
Король фейри исчез, но дом по-прежнему рушился под напором воды, и времени почти не оставалось. Престон уже мог утонуть. Одна лишь мысль об этом убивала Эффи, один лишь образ его всплывшего трупа…
Но распахнув дверь в подвал, она с облегчением увидела, что он еще жив. Лицо в тусклом свете казалось бледным пятном, стекла очков поблескивали, как огни маяка.
Эффи чуть не упала в обморок от облегчения. Престон погрузился в воду уже по плечи, по стенам по-прежнему стекали ручьи, и все же он был жив. Скользнув в черную воду, Эффи подплыла к нему и крепко обняла, вцепилась, словно в буй, пока море неуклонно поднималось к открытой двери.
– Эффи! – выдохнул он. – Я думал, ты…
– Я тоже за тебя боялась.
Она трогала его везде, докуда только могла дотянуться, гладила щеки и длинный узкий нос, лоб и подбородок, скулы, которые целовала прошлой ночью, и горло, где под ее ладонью бился пульс. Голова болела, но Эффи не обращала внимания. «Признаки жизни», – подумала она. Возможно, им обоим удастся выжить.
В конце концов она нащупала под водой руки Престона и кандалы, приковывающие его к стене, ухватилась за цепь и потянула. Престон тоже напрягся и подался вперед, отчаянно желая вырваться из оков. Вскоре оба тяжело дышали. Кол не сдвинулся ни на дюйм.
– Крепко держится, – пробормотала Эффи, ощущая подступающую панику.
– Знаю, – дрожащим голосом сказал Престон, его дыхание коснулось щеки Эффи. – Я пытался вырваться все это время… но меня приковали на славу. Эффи, тебе нужно выбираться отсюда.
С губ слетел тихий, дрожащий смешок, в котором, впрочем, не ощущалось ни капли веселья. Но что ей еще оставалось, кроме смеха? Абсурдная ситуация.
– Не глупи, – возразила она. – Я тебя здесь не брошу. Я найду что-нибудь, чтобы разорвать цепь…
Ее прервал страшный грохот. Что это? Гром? Звон бьющегося стекла? Треск половиц? Трудно сказать наверняка. Вокруг них постепенно рушилось все, и уже трудно было отличить один звук от другого. С потолка дождем посыпались грязь и штукатурка. Вода поднялась Эффи до подбородка.
– Больше нет смысла ждать, – тихо сказал Престон. – Тебе нужно уйти.
– Нет. – Эффи снова сжала его плечи, впиваясь в кожу ногтями. – Нет.
– Если ты останешься, мы умрем здесь оба. И какой в этом прок? Возьми у меня из кармана ключи от машины. Ты все еще можешь доехать до Солтни и…
В тот миг она ненавидела его, всей душой ненавидела, потому что слова Престона звучали до боли разумно. Король фейри оказался реальным, а значит, они давно уже вышли за пределы разумного.
К тому же, море не принимало доводов разума.
– Так нечестно, – выдавила Эффи. – Ты в самом деле думаешь, что я могу просто так подняться по ступенькам, закрыть за собой дверь и уйти? После всего…
Остальные слова утонули в рыданиях. Всхлипы поднимались в горле помимо воли, и она не понимала, что плачет, пока на языке не стало горько. Слезы, кровь, морская вода – на вкус все было одинаково. Соль, соль, соль. Вода дошла Престону до самого подбородка.
– Как бы я хотел остаться там, – прошептал Престон ей в волосы. – Навсегда, пусть даже это невозможно. Прости, что наговорил всех этих глупостей о недолговечности вещей. Это все моя заносчивость. Я не хочу здесь умирать. Я хочу…
Его голос сорвался, и это убивало Эффи. Заметив на щеках Престона слезы, она протянула руку и смахнула их, ведь сам он не мог. Сняв с него очки, Эффи поцеловала Престона в нос, затем в губы, ощутив их соленый вкус. Он сдавленно всхлипнул. Вода, поднявшись выше подбородка, уже стремилась затечь ему в рот.
– Я люблю тебя. – Эффи прижалась лбом к его лбу.
– Я люблю тебя, – дрожащим голосом сказал Престон. – Жаль, что это погубит нас обоих.
Ей хотелось улыбнуться, может, даже рассмеяться, но вода тут же наполнила бы рот. Эффи закрыла глаза, потом снова открыла и поймала немигающий взгляд Престона за стеклами мокрых очков. Пусть он станет последним, что ей суждено увидеть.