– Он любил ее?
– Любил. – Марго закурила. – Он обожал ее. Исполнял любое ее желание, любую прихоть. На руках носил. А она пользовалась этим и еще… еще она ненавидела меня.
– Или вы – ее?
– А вы прикажете мне ее любить? Она отняла у меня брата, а я, значит, должна испытывать к ней любовные чувства. Нет уж, увольте. Да, я ненавидела ее. Как ненавидела и ее отца, этого мерзавца, который всю жизнь жил только за счет женщин. Думаете, я всегда была такая?..
– Какая такая?
– Нищая, вот какая. Нет, у меня всегда были деньги. И драгоценности, и меха, и все. А сейчас у меня осталась лишь квартира. Большая, но за которую я не в состоянии заплатить. Я не повезла вас к себе потому, что продала всю мебель, ковры, технику. Все. А здесь еще кое-что осталось после того погрома, того страшного преступления. Ведь Вениамин, отец Али, когда убил моего брата, вынес отсюда все ценное. Я имею в виду наличность, драгоценности, вещи своей дочери. Но он – циник и негодяй, поэтому я больше чем уверена, что после того, как он все это совершил, он тотчас покинул город, и дочери не досталось ничего из награбленного. Он, Вениамин, как кот, который живет сам по себе. Ему никто не нужен. Он любил только себя и всегда заботился только о себе. По сути, он продал свою дочь Борису, вот так-то вот…
Теслин внимательно слушал Марго, которую сильно развезло после выпитого коньяка, и понимал, что все, что ему прежде рассказала Аля, – сущая правда. Ему было приятно это осознавать. Хотя с самого начала эта история из ее уст воспринималась как сказка или душещипательная драма о бедной девушке, проданной отцом богатому мужчине. Он все правильно рассчитал, когда поехал в казино, чтобы встретиться там с Марго. Ей надо было выговориться, и он как никто другой подходил для роли внимательного и нейтрального слушателя.
– Так что же все-таки произошло здесь, и зачем Вениамину понадобилось убивать вашего брата?
– Хороший коньяк. – Марго налила себе и Теслину еще и залпом осушила стакан. – Что произошло и зачем понадобилось? Да кто ж его знает… О-о-о… Как закружилась голова. А все было вот как… Я придумала план. Вениамин должен был прийти к Борису и попросить у него денег для меня. Оскар требовал вернуть ему долг и угрожал мне.
– Но почему вы сами не поехали туда?
– План как раз в том и состоял, что, если Борис откажется дать деньги, Вениамин должен выманить из квартиры дочь и привезти ко мне…
Марго, уже совершенно пьяная, рассказывала путано, но все же ее можно было понять, как получилось, что Аля, усыпленная эфиром, оказалась в квартире Марго. Понятное дело, она опустила подробности, связанные с тем, каким образом она содержала свою пленницу. Ни словом не обмолвилась о том, что Аля была привязана к стулу. Но, с другой стороны, Марго, если судить по ее словам, твердо осознавала сейчас, что Аля была и остается ее единственной свидетельницей, способной подтвердить, что в момент убийства Юдина Марго находилась в своей квартире. И это придавало ей сил и уверенности в том, что ее не посмеют обвинить в убийстве брата даже в том случае, если объявится Вениамин и расскажет представителям закона, кто был инициатором и организатором похищения его дочери. А то, что этот «страшный» человек может появиться и свалить всю вину на нее, Марго нисколько не сомневалась.
– Я уверена, что когда он потратит все деньги, то вернется. Присосется к какой-нибудь богатенькой вдовушке и будет себе жить припеваючи. Он так всегда поступал. И мне об этом рассказывал, свинья! И вообще, все они – свиньи! И Оскар тоже. Но Оскара теперь нет, и я чрезвычайно рада этому обстоятельству… Знаете, что я поняла, как вас там?.. Не знаете. А я скажу. Вся наша жизнь в наших руках. И надо вести себя, как Вениамин. Он далеко не дурак…
Язык уже не слушался ее, а глаза слипались. Теслин слушал ее, не перебивая и словно чувствуя, что сейчас он услышит нечто очень важное. И он услышал.
Марго внезапно подняла голову и посмотрела на него мутным взором.
– И не только наша жизнь в наших руках. Но и смерть. Не наша смерть. Вы понимаете, о чем я? Оскар… Если бы не я, то он. По-моему, все и так ясно.
– Это вы убили Оскара?
– Тсс… – Марго приложила палец к губам. – Тсс… Разве вы не знаете о том, что даже у стен есть уши?
Она уснула прямо за столом. Ее красивая голова покоилась на столешнице.
Теслин узнал все, что хотел. Теперь ему было с чем идти к Але. Аля там, наверное, с ума сходит.
Он позвонил в клинику. И вскоре услышал знакомый голос.
– Это я.
Аля плакала в трубку, говорила, что вся извелась, что переживает, что думала, будто он бросил ее.
– Успокойся. Я был занят. У меня для тебя неплохие новости. Сейчас я приехать не смогу, потому что еще не снял номер в гостинице и мне некуда тебя везти. Я хорошенько высплюсь и ближе к вечеру приеду за тобой, договорились?
Она была готова ждать его сколько угодно, только чтобы он вернулся.
Теслин умылся и лег спать на кожаный диван. В двух шагах от спящей Марго. Но спать там было неудобно, ему казалось, что он соскальзывает с него. И тогда он перебрался в спальню, укрылся теплым одеялом и уснул.
А проснулся от звуков шагов. Он в мгновение ока вскочил с постели и спрятался за плотной портьерой. Спальня была погружена в полумрак. Но вот дверь, ведущая из гостиной, открылась, и на пороге возникла фигура. Мужчина среднего роста спокойно подошел к кровати и, не раздеваясь, лег. Прямо на то место, где только что спал Теслин. И вскоре послышалось спокойное равномерное дыхание спящего человека.
37. Призрак
Маша ворвалась в палату как ураган, с охапкой цветов в руках и бросилась к лежащей на кровати Але.
– Господи, да что же это? Ужас… Не могла себе и представить, что с тобой такое случится. Ты прости меня, но я думала, что ты у того парня. Я злилась на тебя и даже не позвонила. Какая же я дура. Прости меня, Алечка, прости, ведь я только тебя и люблю.
Аля открыла глаза и тотчас все вспомнила. И как ее привез сюда, в эту клинику, Теслин, и как она потеряла сознание в больничном коридоре. Вот только который час и сколько прошло времени с тех пор, как все это произошло, не знала.
– Привет, подружка, – проговорила она сонным голосом, чувствуя, что язык не повинуется ей. – Кажется, мне сделали укол, поэтому я такая вялая. Сердце что-то прихватило… Как ты меня нашла?
– Ты или кто-то, наверное, позвонил мне. Дома сработал определитель номера. Все просто.
– Где ты была?
– Ездила по делам, – смутилась Маша.
– Понятно. – Аля слабо улыбнулась и покачала головой. – Наверное, ты уже раздумала жить со мной в том особняке. Нашла себе другую подружку?
Она хоть и чувствовала себя скверно, но все равно считала необходимым воспользоваться ситуацией и попытаться порвать с Машей прямо сейчас, не дожидаясь лучших времен.
– Ты напрасно приехала, Маша. И ты вовсе не обязана мне ничего объяснять. Ты – взрослый человек и сама вольна выбирать себе пару. Просто я тогда, в последний раз… Словом, я поверила тебе, понимаешь?
– Аля, прости меня. Я ждала тебя, я прямо-таки сходила с ума от ревности, а потом не выдержала и… поехала в ресторан. Напилась.
– Не лги мне. Ты была у той женщины. Я знаю. Не надо унижаться. Это пошло…
Как ей хотелось, чтобы поскорее закончился этот разговор и Маша исчезла из палаты.
– Но я не успокоюсь, пока ты не простишь меня. Ведь ты – единственный человек, которому я по-настоящему доверяю и которого люблю. Да, я не стану дальше лгать. Я была у одной своей знакомой, но мы просто беседовали. Она знает о твоем существовании и отлично понимает меня.
– Маша, позови врача. Мне что-то нехорошо…
Маша, бросив цветы на подоконник, выскочила из палаты, и Аля услышала ее громкий, зовущий врача голос.
Она вернулась вместе с высокой брюнеткой в бирюзовом халате – новым доктором, сменившим Широкова. Судя по наигранно-встревоженному выражению лица, молодая докторша была осведомлена о том, как именно следует обращаться с новой пациенткой, и Аля прочувствовала это. Оказывается, за деньги можно купить заботу и ласку. Почему бы и нет, если за деньги покупается даже любовь?!
– Доктор Мещерская Ирина Михайловна, – представилась она. – Вам плохо?
И она склонилась над Алей, обдав ее запахом пряных духов и косметики.
– Как вы спали?
– Я потом вам все расскажу. А сейчас у меня к вам одна-единственная просьба: никогда не пускайте ко мне эту женщину. Иначе отсюда прямиком вы отвезете меня в морг.
Она бросила взгляд на Машу, лицо которой мгновенно стало темно-малинового цвета. От удивления и стыда она открыла рот, но так ничего и не смогла произнести.
– Вы слышали, что больная сказала? – Мещерская выпрямилась и грозно взглянула на словно уменьшившуюся в размерах Машу. На фоне красивой, роскошной яркой докторши Маша казалась уродливой серой мышью. – Выйдите из палаты. Немедленно.
Но Маша еще какое-то время не могла пошевелиться. Видно было, что она находится в шоковом состоянии от услышанного.
– Так, женщина, пойдемте…
И Аля увидела, как Мещерская буквально вытолкала из палаты пришибленную и униженную Машу Аверину. Все. Дело было сделано. Оставалось ждать реакции. Но что предпримет Маша, чтобы вернуть свою любовь, Аля не представляла. Кроме того, она не была уверена в том, что Маша простит ей ее выходку. А что, если она начнет мстить?
Но после того, как Маша была с позором изгнана из палаты, Аля решила для себя, что на время вообще забудет о ней. Ей есть о ком думать в первую очередь. О Теслине, например.
Но мысли ее были прерваны возвращением Ирины Михайловны.
– Знаете, Аля, мы посмотрели вашу кардиограмму, анализы и пришли к выводу, что у вас все в порядке с сердцем. А боли в левой грудине могли быть невралгического характера. Так что у меня для вас хорошие новости. А как вы себя вообще чувствуете? Я имею в виду, – она понизила голос, – как долго вам хотелось бы оставаться здесь, ведь вы – совершенно здоровы!