Грег проследил за ее взглядом. С большой фотографии, висевшей на стене, смотрела молодая золотоволосая женщина с тонким бледным лицом. На лице этом, казалось, жили одни глаза — огромные, серые, загадочные и очень печальные. Искусная игра света и тени, тонко пойманная фотографом, намертво приковывала внимание именно к этим выразительным глазам, как бы оставляя все остальное «за кадром». Мастерская работа.
— Мой первый стоящий снимок. — Голос Грега неуловимо изменился, потеплел, что ли. — Еще бы ей не смотреть. Ведь это…
— Можешь не говорить, и так ясно. Это твоя мать.
— Леди Анна, графиня Рэдклиф, единственная женщина в моей жизни.
— Ты ее очень любил?
— Боготворил. И потерял.
— Теперь я понимаю, — медленно проговорила Сандра. — Ты мстишь всем женщинам на свете за то, что они живы, и еще за то, что не похожи на нее. Но этим ты ее не вернешь. Бедный, бедный Грегори!
Сандра протянула руку и коснулась его волос, ожидая резкого движения, гневной отповеди, чего угодно, но только не того, что он сделал. Грег опять удивил ее, удивил и обезоружил. Взял ее руку и поцеловал.
— Останься со мной до утра.
Сандра проснулась оттого, что солнечный лучик, пробравшись сквозь щель в гардинах, пощекотал ее щеку. События прошлой ночи медленно возвращались к ней. Она вспомнила, что ушла к себе, едва забрезжило утро и проснулись первые птицы. Грег спал, раскинувшись на кровати. Она лежала рядом, прислушиваясь к его мерному дыханию, и улыбалась. Вся эта ночь была полна любовью, именно любовью, что бы он там ни говорил. Они сплетались в объятиях, доводя друг друга до изнеможения, засыпали, обессиленные, не размыкая рук, чтобы вновь проснуться и продолжить сладостную игру.
Он шептал ей слова любви, и она верила, не могла не верить. Сандра поняла, что за блестящим непробиваемым фасадом скрывался одинокий, не очень счастливый человек, давно уже не верящий в искренность человеческих чувств. Вокруг толклись люди, много людей, и все чего-то от него ждали. Денег, сумасбродств, веселого беззаботного общения. А он, прекрасно понимая это, смотрел на суету вокруг себя с неизменной ироничной усмешкой.
Единственным человеком, который любил Грега просто за то, что он есть, был старый Барнс. Ничего, подумала улыбаясь Сандра, теперь нас таких двое. Я ведь тоже люблю Грега.
Как и когда это произошло, она не могла с точностью сказать, да и какая, в сущности, разница. Счастье плескалось в ней, грозя перелиться через край. Легкий стук в дверь прервал радостное течение ее мыслей. Сандра стремительно нырнула под одеяло.
— Войдите!
Розовое улыбчивое лицо Клубнички было под стать ее состоянию. Она вкатилась в комнату, толкая перед собой столик на колесах.
— Добрый день! Я подумала, что пора уже разбудить вас, — сказала Сара, сдергивая с подноса белоснежную хрустящую салфетку. — Холодный грейпфрутовый сок, круассаны и кофе. Если захотите чего-нибудь посущественнее, я принесу, но скоро ланч.
— Как?! — изумилась Сандра. — Который час?
— Половина первого. В честь мисс Торрингтон ланч сегодня подадут в парковом павильоне. Подумать только, какой сюрприз! Она приехала сегодня рано поутру, прелестная, как картинка. Настоящая принцесса! Никто ее не ждал, даже мастер Грегори. То-то он обрадовался, аж засиял весь. Все утро от нее не отходит, глаз не сводит, боится дохнуть. Они уехали на верховую прогулку. Изумительно красивая пара, и так подходят друг другу!
— А мне мистер Грег ничего не просил передать? — Сандра с трудом вклинилась в ее болтовню.
— Ничего. Просил только вас не беспокоить. Сказал, что вы трудились всю ночь, как настоящая пчела. Да-да, так и сказал. Вы с собой работу привезли?
Сандра рухнула на подушки и впилась ногтями в ладони. Больно, больно, больно!!! Господи, только бы не закричать!
— Что с вами? — участливо спросила Клубничка. — Вы так побледнели… Вам плохо?
— Все в порядке, — мертвым голосом отозвалась Сандра, почти не разжимая губ. — Я не голодна. Мне нужна машина, чтобы добраться до станции.
— Вы уезжаете? Но вас же ждут к ланчу.
Никто меня не ждет, а если и ждут, то только чтобы поиздеваться, вывалять в грязи и вышвырнуть вон. Я не доставлю им такого удовольствия. Все это Сандра хотела выкрикнуть прямо в лицо ни в чем не повинной горничной, но вовремя сдержалась.
— Меня срочно вызывают в Лондон. Передайте это его сиятельству и поблагодарите за гостеприимство его и мистера Грега.
Наскоро умывшись и пошвыряв вещи в сумку, Сандра спустилась в вестибюль и тут же нос к носу столкнулась с Барнсом. Он, кажется, поджидал ее. Этого только не хватало. Она хотела прошмыгнуть мимо, отделавшись кивком, но старик удержал ее за руку.
— Простите, Сандра, всего одну минуту.
Его глаза из-под очков смотрели так тепло и сочувственно, что Сандре пришлось сделать над собой гигантское усилие, чтобы не разрыдаться.
— Этот ваш неожиданный отъезд… — Барнс помедлил, подбирая слова, — точно связан с делами или?..
Она коротко кивнула, до боли закусив губу.
— Если это не совсем так, то я уверен, мисс, вы что-то неправильно поняли.
— Я все правильно поняла, благодарю вас. Снаружи послышалось шуршание шин.
— Мне пора. Прощайте, Барнс.
— До свидания, Сандра. Для меня было большой честью познакомиться с вами.
Сандра вырвала руку и, не оглядываясь, сбежала по ступенькам к машине.
Глава третьяПохищение
Бада на месте не оказалось. Оно и к лучшему. Меньше всего Сандре сейчас хотелось отвечать на вопросы. Она и домой не пошла именно поэтому. Марго не проведешь. Любопытством, конечно, не одолела бы, такта у нее хоть отбавляй, но постаралась бы окружить заботой, а это еще хуже.
Сандра послонялась по пустой редакции и пошла в галерею Тейта «восстанавливать душевное равновесие». Именно так это называлось на их с Бадом языке. Народу было много, сплошь туристы, и Сандра с наслаждением затерялась в толпе. Хорошо, когда ты никого не знаешь, и тебя никто не знает, и никому до тебя дела нет. Полная анонимность.
Сандра остановилась перед одной из картин и тут же забыла обо всем на свете. В кругу яростного желтого света застыла фигура ангела с поднятым мечом. У его ног корчились объятые ужасом маленькие человечки, иные пытались спастись бегством и сгорали, иные в благоговейном трепете преклонили колени и молитвенно простирали к ангелу руки.
Сандру вдруг осенило. Как все просто и как безумно сложно! От боли не убежишь и не спрячешься. Надо научиться любить ее, и станет легче. Только так и можно выжить, не разрушив себя. Ей вдруг безумно захотелось очутиться в тихом уютном доме на Куинс-Гейт, среди знакомых, любимых вещей, увидеть лучистые мудрые глаза Марго и все-все ей рассказать.
Входная дверь была почему-то не заперта.
— Марго! — окликнула Сандра. — Марго, это я!
Но никто не отозвался. Давящая, гулкая тишина была ей ответом. Сандра вбежала в гостиную и остановилась как вкопанная. Комната была разгромлена. Царящий повсюду хаос так больно ударил по глазам, что Сандра невольно зажмурилась. Перевернутые столики и стулья, вспоротый чьей-то безжалостной рукой диван, отброшенный ковер, несколько выломанных дощечек паркета.
Сандра очертя голову бросилась наверх. Ничего утешительного — все комнаты постигла та же участь. Особенно досталось кабинету, в котором вообще живого места не было.
Сандра бесцельно бродила по дому, пытаясь что-то поправить, подбирала сброшенные с полок книги, распихивала по ящикам вывороченное на пол белье, зная, что никогда больше его не наденет, и совершала еще какие-то действия просто для того, чтобы двигаться, чтобы не рухнуть на пол и не разрыдаться от обиды и унижения.
На всем лежала печать чужого вторжения, наглого и бесцеремонного, это был не тривиальный грабеж, а методичный, целенаправленный поиск. Сандра не сомневалась: искали архив отца. Нашли или нет, это отдельный вопрос, и только Марго могла на него ответить. Странно другое. Негодяи действовали в открытую, не опасаясь, что хозяева обратятся в полицию. Значит, были уверены, что не обратятся или что полиция тут не поможет. Занятая этими мыслями, Сандра даже не задумалась, как рискует, оставаясь одна в разгромленном доме. А ведь злоумышленники могли в любой момент вернуться.
Уже совсем стемнело, но свет зажигать не хотелось. Сандра опустилась на пол и замерла, уронив голову на колени. Сколько она просидела так, сказать трудно. Звук торопливых шагов заставил ее вздрогнуть. В дверном проеме возникла чья-то фигура. Сандра съежилась, боясь вздохнуть.
Яркий свет ослепил ее, резанул по глазам. Сандра попыталась вскочить, но ноги подогнулись, и она плюхнулась обратно на пол, подслеповато щурясь.
— Финч!
— Бад!
Слава Богу, это он, одетый с иголочки, при галстуке, но с совершенно опрокинутым лицом, волосы всклокочены, глаза блуждают по комнате, явно ища кого-то. Сандре показалось, что он даже не заметил царящего вокруг разгрома.
— Где Марго? — выпалил Бад. — Она вернулась? Что… что здесь произошло?
— Могу ответить только на один вопрос, — сказала Сандра, вставая. — Марго нет дома. А в остальном у меня столько же вопросов, сколько и у тебя.
— Ничего не понимаю, — бормотал Бад, меряя шагами комнату и размахивая руками. — Мы ужинали. Дивно. Я остался. Она вышла. Я следом.
Сандре с большим трудом удалось слепить нечто цельное из отрывочных фраз, вылетавших из него, как из автомата. Выходило, что они ужинали в ресторанчике на Парк-Лейн. Бад задержался, чтобы расплатиться, а Марго вышла на улицу подышать воздухом. Они собирались вместе вернуться на Куинс-Гейт — еще поболтать и выпить, но, когда Бад разобрался с официантом, ее и след простыл.
— Я решил, что Марго пошла домой одна. Странно, конечно, но кто знает, что может прийти в голову женщине. Мчался всю дорогу, высматривал ее, и вот… — Его глаза обежали комнату и остановились на Сандре. — Что стряслось?
Сандра вкратце, не вдаваясь в подробности, рассказала о досье отца и о том, какой неожиданный интерес вызвала эта тема в поместье Рэдклифов.