451,
в запущенном снаряде заключено три движения. Первое – то, за счет которого снаряд в силу своей тяжести стремится к центру Земли по прямой линии; второе движение, обусловленное общностью природы снаряда с Землей, неустанно повторяет ее вращение; и третье движение <…> за счет силы <…> порохового взрыва <…> производит силу, которая заставляет снаряд направиться в стремительном порыве туда, куда, следуя своей собственной природе, он бы ни за что не отправился. Однако это движение, крайне стремительное, препятствует другому, а именно тому, за счет которого тяжелые тела необходимым и естественным образом падают по прямой линии; потому, лишь пройдя большое расстояние и даже только после того, как эта стремительность иссякнет и постепенно вернется к покою, [лишь тогда] он (снаряд) может коснуться Земли; итак, я спрашиваю, каким же будет действие второго движения (а именно – вращения по кругу) <…> и как получается, что ему абсолютно не препятствует это чрезвычайно тесное взаимодействие, совершаемое вопреки природе? Ибо опыт показывает нам, что снаряд одинаковой величины и веса, брошенный и в одном, и в другом направлении, при равном количестве пороха, при помощи пушки с равной мощностью, пересекает примерно одинаковое пространство земной поверхности как в сторону востока, так и в сторону запада, если он [снаряд], как я сказал, выпущен из пушки под одним и тем же углом, при условии что воздух достаточно неподвижен и что нет случайной причины, способствующей или мешающей его движению. И все же вследствие чрезвычайно быстрого суточного вращения Земли (если таковое имеет место) снаряд, выпущенный в сторону востока, ни в коем случае не смог бы пройти такое же земное расстояние – притом что Земля сама движется вперед него, – как снаряд, который таким же образом был бы выпущен в сторону запада…
Итак, Тихо Браге, будучи верным союзником Аристотеля, полагает, что насильственное движение снаряда препятствует тому, чтобы он упал на землю; он считает, что это движение упраздняет движение свободного падения – не потому, что оно несет снаряд вверх, а просто потому, что оно присутствует в снаряде, и потому, что оно быстрее, т. е. сильнее, чем то движение, которое несет его к центру Земли. Поэтому он не может понять, как возможно, чтобы снаряд, движущийся, по мнению Коперника, естественно и чрезвычайно быстро, как ни в чем не бывало претерпевал воздействие насильственного движения. Браге полагает, что если бы земные тела действительно совершали это движение – более быстрое, чем движение ядра, выпущенного из пушки, – то эти два движения препятствовали бы друг другу. Одно устраняло бы другое, и все ядра всегда бы двигались в одном направлении. Тогда, если бы Земля вращалась, они проходили бы разные расстояния относительно движущейся Земли, двигаясь в этих двух направлениях. Однако, так как этого не происходит, значит, естественное движение, в котором участвовали бы снаряды, не существует и единственно возможным движением снаряда является насильственное движение.
Не будем же насмехаться над Браге. В конце концов, он был совершенно прав, когда говорил, что движение Земли немыслимо, – пока кто-то, используя новые, более сильные аргументы, не показал с полной ясностью, что естественные движения (свободное падение и вращение Земли) не мешают и не способствуют насильственному движению452. Как мы увидим, Галилей – после Кеплера – также долгое время занимался этой проблемой.
4. Кеплер
Контраргументация Кеплера представляет для нас особый интерес. Не то чтобы она давала окончательное решение этой проблемы, но она лишний раз показывает нам то, что было столь ново и необычно в идеях таких мыслителей, как Бруно и Галилей; она показывает нам мощность тех преград, которые им предстояло преодолеть, наконец, она раскрывает для нас последний – философский – источник их затруднений.
Действительно, в этом споре речь идет о философии, онтологии и метафизике, а не о чистой науке. Именно философские соображения (куда в большей степени, нежели чисто научные) остановили Кеплера, которому мы обязаны самим понятием инерции453, не позволив ему заложить основы новой теории динамики.
С чисто научной точки зрения Кеплер, безусловно, был первым мыслителем своей эпохи. Разве не соединял он в себе совершенно выдающийся математический гений и оригинальность мышления, которой нет равных и которая позволила ему освободить астрономию и тем самым освободить физику и механику от навязчивой идеи кругового движения? Не он ли написал «Небесную физику» – соединение терминов настолько же поразительное для его современников, какой в наше время была «Творческая эволюция»454, – и провозгласил вслед за Платоном господство геометрии в материальном мире?455И, однако, в философском плане он гораздо ближе к Аристотелю, чем к Декарту или Галилею. В философском плане он все еще человек Средневековья. По мнению Кеплера, движение и покой противоположны друг другу как свет и тени, как сущее и его лишенность456. Он также полагает, что для наличия и сохранения движения необходима причина; при этом он не считает необходимым искать объяснения для покоя и остановки движения457.
Конечно же, Кеплер оставляет классическую концепцию «естественных мест». «Естественным местом» кеплеровых тел оказывается пространство. А кеплерово пространство, так же как и у Бруно, уже достаточно однородно, чтобы каждое «место» в нем могло стать «естественным» для любого тела. Потому тело пребывает в этом «месте», пока какая-нибудь сила не станет его оттуда прогонять. Тело не покидает место произвольно, поскольку, как считает Кеплер, оно инертно и лишено естественных склонностей. Но кроме того, в каждом месте тело останавливается произвольно, когда никакая сила не заставляет его двигаться и не направляет его в другое место, – это тоже проявление инерции. Таким образом, для того чтобы облака, птицы, свободно падающие или брошенные камни могли следовать суточному земному движению, необходимо, с точки зрения Кеплера, чтобы Земля влекла их за собой, или, если угодно, чтобы они образовывали вместе с ней некую систему или действительное единство458. И благодаря силе магнетического притяжения такое физическое единство действительно существует: камень, облака и воздух как бы соединены с Землей, связаны с нею словно узами или цепями [catena]. Таково объяснение вертикального падения и прочих явлений, которые, не зная об этой силе, не могли осмыслить или объяснить Тихо Браге и его сторонники459. Последние, в самом деле, не брали в расчет действительное единство, образуемое Землей со всем, что с ней соприкасается и к ней относится. Они полагают, что на предметы, движущиеся над земной поверхностью, не воздействует притяжение (магнетическая сила); или, если угодно, они полагают, что близлежащие предметы подчиняются тем же физическим законам, что и сильно отдаленные. Действительно460,
если сила притяжения Земли, как это было сказано, распространяет свое действие на очень большом расстоянии, верно тем не менее, что камень, удаленный от нее на расстояние, сравнимое с диаметром Земли, при условии что Земля движется, ни в коем случае не следовал бы за ее движением – его силы сопротивления смешались бы с силами притяжения Земли, и таким образом он [камень] несколько уклонялся бы от стремительного движения [raptus] Земли.
Кеплер считает, что
насильственное движение в определенной мере избавляет брошенные тела от стремительности Земли [raptus] таким образом, что они либо опережают ее, направляясь в сторону востока, либо отстают от нее, направляясь в сторону запада; так что, гонимые силой, они покидают то место, откуда они были брошены, и стремительность [raptus] Земли никоим образом не может препятствовать насильственному движению твердых тел, пока насильственное движение в силе.
Но так как никакое тело не отдаляется от поверхности Земли больше чем на одну тысячную часть длины ее диаметра, и так как даже облака и дым, которым достается минимальная часть земной материи, не поднимаются и на тысячную часть длины [земного] радиуса, сопротивление движению и стремление к покою облаков, дыма и тел, которые подброшены вертикально в воздух, бессильны; я говорю, что они никак не могут препятствовать этой стремительности [raptus], потому что сила их сопротивления никак не сопоставима461 с силой этой стремительности [raptus]. Потому тела, подброшенные вертикально в воздух, будут падать на свое место, без всякого на то препятствия со стороны движения Земли, которая ни в коем случае не может отклониться из-под них, но влечет за собой все парящие в воздухе предметы, которые благодаря магнетической силе связаны с ней так же крепко, как если бы они были к ней прикреплены.
Так, если осмыслить и тщательно взвесить в уме эти положения, мы не только сумеем рассеять абсурдность и ложно воображаемую физическую невозможность движения Земли, но и мы также ясно увидим, как следует ответить на физическое возражение, как бы оно ни было сформулировано.
Кеплер убежден, что его учение отличается от учения Коперника разве что по форме462.
Коперник предпочел бы наделить Землю и все земные тела – как ее производные – единой подвижной душой, которая, приводя в движение Землю, ее тело, также заставляет вращаться и производные части ее тела…