Меня опять замутило, на этот раз от страха. На спине и лбу выступил холодный пот. Нет, это невозможно! Нет, нет, нет!
Но две полоски красноречиво шептали: «Да, да, да».
Меня все-таки вырвало. И из кабинки я вышла той еще красоткой. Из зеркала над раковиной на меня глянуло нечто бледно-зеленое, с тенями под глазами и размазанной помадой. Но если последнее я устранила быстро при помощи влажных салфеток, что делать с беременностью, пока не знала. Точнее, знала, но не могла решиться.
Я не знаю, сколько еще продержусь. Меня могут банально убить или схватить в любой момент, пытать. Сразу вспомнились прошлогодние сны из жизни моей много раз «пра» бабки. И ее незавидная судьба. Она родила ребенка в тюрьме, и счастье, что его забрал один из инквизиторов, предков Хана, чтобы отдать бездетной семье.
А что станет с моим ребенком, когда меня поймают? Я слишком сильно вляпалась во все это и теперь не смогу даже мирно отступить. Да и не хочу. Его заберет Хан. И если будет мальчик, то вырастет еще один член Ордена, а если девочка… Тут я вздрогнула, вспомнив рассказы Ирен. Нет, нет и еще раз нет. Не такой судьбы я хотела бы своему ребенку.
— Простите, с вами все в порядке?
Я перевела невидящий взгляд на женщину рядом. Та смотрела с легким испугом. Ну да, лицо у меня сейчас путающее. Впору «Скорую помощь» вызывать.
— Все хорошо, спасибо.
— А… — Тут она увидела тест в моей руке и понимающе кивнула. — Понятно. Вам точно не нужна помощь?
— Спасибо, — я зачем-то соврала, — меня снаружи муж ждет.
Успокоившаяся незнакомка кивнула и вышла первой. А я еще минут пять стояла у длинного ряда раковин и смотрела на себя в зеркало. С Ханом мы занимались сексом месяц назад. Тогда я и забеременела.
Провела дрожащей рукой по лбу. Нет, эта мысль по-прежнему не могла ужиться в голове. Надо что-то решать, и срочно. Обращаться в больницу опасно. Да мне везде сейчас появляться опасно.
Разве что нарушить правило и связаться с той, которая в глазах Ордена была для меня никем. Потому что они не знали, что мы успели подружиться.
Ирен долго не брала трубку, а когда взяла, то голос ее звучал сонно:
— Кто звонит в три ночи?
— Я…
— Ева?! — Судя по всему, дремота с подруги разом слетела. — Ты где? Ты, блин, где?! Ты вообще в курсе, что вокруг тебя происходит?!
— Ты одна?
— С мужем. И он уже проснулся. Так, я понимаю, что ты мне не можешь и не хочешь говорить, где находишься. Скажи только, у тебя все в порядке?
— Нет, — призналась я, — у меня вообще ничего не в порядке. У меня тут просто… ну дальше уже некуда. Ты сейчас где живешь?
— Живу я в Ванкувере, а сейчас временно в Москве, в России. У Берта здесь дела, а я, как верная жена, полетела с ним. Эй, Ева, ты чего?
А я чего? Я просто рассмеялась, немного истерично. Видимо, мне и правда судьба лететь в Россию.
— Ева, Ева, ты меня пугаешь.
— Я сама себя пугаю, Ирен. Мне нужна будет твоя помощь. В Москве можно будет как-то инкогнито сделать аборт?
— Думаю, да… что?!
— Я могла бы сделать его там, где сейчас нахожусь, но боюсь, что меня могут найти. Орден в Северной Америке очень силен. А я… ты вроде вне подозрений.
— Ева, погоди, какой аборт?! Это… — Тут Ирен запнулась и тихо спросила: — Это ребенок Хана?
Я кивнула и только потом сообразила, что подруга меня не видит. Впрочем, мое молчание уже было ответом.
— А он знает?
— Нет, я от него сбежала и месяц отсиживалась в укромном месте. Сама узнала пять минут назад.
Ирен выругалась слишком жестко для девочки, воспитанной в строгости и почтении к старшим.
— У Берта есть связи, — проговорила наконец. — Прилетай, Ева, не бойся ничего. Но… ты уверена в своем решении?
Я прикусила губу, прежде чем ответить:
— Я ни в чем не уверена, Ирен. Но в моей ситуации это единственный выбор.
— Ты можешь рассказать Хану.
— Не обсуждается. У меня посадка через два часа. Только не встречайте меня, я отлично доберусь сама.
— Сброшу тебе адрес сообщением, — решила Ирен. — Ох, Ева, у меня нет слов.
— Да ты вроде, наоборот, тараторишь без остановки.
— Я волнуюсь за тебя. Ты пропала, и все, а потом поползли эти слухи. Я немногое знаю, но все же поддерживаю связь с братом. И, судя по его намекам, у них там какой-то ужасный переполох. Потом еще Хан звонил, рвал и метал, спрашивал, не в курсе ли я, где ты прячешься.
Я икнула: значит, Хан продолжает меня искать. Хотя этого следовало ожидать.
— Я тебе все расскажу, Ирен. Поверь, меньше всего я хочу втягивать тебя во все это.
— Забей. Нас с тобой никак не свяжут. Просто прилетай. Вместе все решим. Так легче, поверь.
В детстве я была уверена, что всех беременных постоянно тошнит. А еще они спят большую часть времени. То есть вы поняли, да? Если их тошнит, то они не спят, а как полегчает — опять впадают в спячку. И толстеют. Все это пошло с того времени, когда мне, еще совсем маленькой, мама объяснила, почему уволила одну из горничных. И напугала, сообщив, что если стану гулять подряд со всеми мальчиками, то буду такой же. То есть толстой и с вечной тошнотой. Понятное дело, после этого я на мальчишек смотреть не могла. Уже потом, в школе, постепенно поняла, что Елена банально меня запугала. Боялась, что я могу «найти себе козла с отвратительным характером». А вместо этого я много лет опасалась забеременеть и со всеми партнерами применяла кучу средств защиты. Потом расслабилась, конечно, перешла просто на таблетки или презервативы. После чего появился Хан, которому теперь можно дать прозвище Меткий Стрелок.
В самолете меня, к счастью, во время полета не укачивало. Но когда пошли на снижение, то прямо почувствовала, как начинаю зеленеть. И остаток времени просидела с пакетом наготове. Но вроде желудок успокоился, стоило самолету покатиться по посадочной полосе.
Я прилетела в Москву. Вышла из тени и снова вступила в бой. Только вот теперь правила игры изменились. И я как никогда ощущала себя беспомощной. Выходя из самолета в неизменной шляпе Дамаль, понимала, что теперь она не панацея. Любая видеокамера покажет мой настоящий облик.
В Шереметьево я старалась особо не оглядываться по сторонам. В конце концов, Орден не вездесущ. И среди огромной толпы вычислить меня сложно. Так что спокойно прошла паспортный и таможенный контроли, спокойно вышла на улицу и огляделась. Никаких такси, только автобус. Благо мне Ирен прислала адрес и подробный маршрут. Ну и я за год путешествий уже почти не страдала географическим кретинизмом. Так что ловко обогнула многочисленных таксистов, что наперебой предлагали свои услуги, и поспешила на остановку. И старалась по возможности молчать. С русским у меня проблемы, говорить на английском — привлекать лишнее внимание. Так что если уж окончательно заблужусь, тогда да — придется рисковать.
В автобусе опять замутило. Я сидела у окна и старалась отвлечься на пейзаж снаружи, но выходило плохо. Там царствовали серая осень и мокрый снег. И яркие пятна рекламы.
Я все же сдержалась до того момента, пока не вышла, а точнее, выскочила, из автобуса. Неподалеку от дверей метро все же склонилась, и меня вывернуло на асфальт. Черт!
Облокотилась о стену, стараясь отдышаться. Проходившие мимо меня люди неприязненно косились, одна женщина пробормотала что-то. Судя по интонации, не слишком хорошее. А вот молодая парочка остановилась и встревоженно спросила, все ли у меня в порядке. Знание языка помогло понять эту фразу. Я кивнула и показала на живот.
— Вам нужна помощь?
— Спасибо, — мне все же пришлось ответить, просто с чудовищным акцентом, — я… я беременна.
— Вы иностранка, — воскликнула девушка, — вам далеко?
Показывать адрес Ирен я не хотела. И кое-как, на двух языках, объяснила, что дом тут рядом и сейчас должен подойти мой друг. Только тогда успокоенная парочка отправилась дальше, а я шмыгнула в метро. Врать плохо, но я уже не хотела рисковать.
Добираться до Ирен оказалось сущим адом. Во-первых, я прилетела рано утром и попала в час пик. И пока доехала до нужной станции, то меня едва не затоптали, пару раз чуть не вынесли из вагона, и я успела немного поплутать. Добавьте к этому постоянную смену голода тошнотой, сонливость — и станет понятно, что к концу путешествия меня уже потряхивало от всего вокруг.
Ирен с Бертом остановились в апартаментах в пятиэтажном доме. В шумном районе, полном машин и офисов, неподалеку от делового центра, чьи башни смотрели в серое небо. Дойдя до нужного подъезда, я просто позвонила Ирен и проговорила устало:
— Я внизу и сейчас грохнусь в обморок.
— Черт! — послышался вопль. — Уже бегу!
И ведь правда прибежала. Я как раз стояла и разглядывала светлые стены дома, когда из-за стальной двери выскочила Ирен в наброшенном сверху пальто.
— Ева! — Она бросилась ко мне. — Какая ты бледная!
Ну да, я побледнела. Хотя, казалось, куда сильнее? Потому что теплое бирюзовое пальто на красавице Ирен не могло скрыть ее животика. Примерно месяц пятый, может, чуть больше.
— Ты носишься беременной? — выдавила я, пока подруга увлекала меня в теплый и идеально чистый подъезд.
— Движение — жизнь. И я же не на каблуках бегаю.
— Да если бы я знала, что ты в положении, то не стала бы беспокоить!
— О, заткнись! Лучше скажи, что натворил Хан, раз ты от него скрываешься?
Я вздохнула: подставлять Ирен в ее состоянии не хотелось вдвойне. Но меня уже запихнули в просторные апартаменты, состоящие из двух огромных комнат, кухни и утепленной лоджии, похожей на зимний сад, — столько там было цветов.
— Сейчас, сейчас, — успокаивала Ирен, — ложись-ка, дорогая, мы тебя быстро приведем в порядок.
— Давай лучше ляжешь ты. Прекрати бегать, мне на тебя смотреть страшно!
— Я тебя ударю! — рявкнула Ирен. — Да я отлично себя чувствую, понимаешь? Я прямо цвету!
Она и правда выглядела шикарно. Светлые волосы стали еще гуще, кольцами спускались по плечам и спине, на щеках появились ямочки, а в глазах какое-то особенное выражение. И улыбка словно нежнее. Я невольно залюбовалась подругой и сказала искренне: