— Знаю. И я готова.
Правда готова, во всяком случае, почти сумела себя в этом убедить.
С Лилей мы расстались спустя часа два. Не стали обмениваться телефонами, лишь пожелали удачи. У меня сложилось впечатление, что новая знакомая постарается как можно скорее забыть о нашей случайной встрече. Я заставила ее разбередить старые раны. Одни из самых болезненных, связанных с первой любовью.
До Ирен добралась на метро, больше не пытаясь заблудиться или упасть в обморок. О встрече с Лилей не рассказала, а просто упала на диван и уснула. До утра. Организм махнул на все рукой и сказал, что собирается отдохнуть. Так что я не слышала, как Ирен куда-то выходила, как вернулся Берт. Пару раз вставала в туалет в полусне и опять засыпала.
Так же прошли два дня. Я словно провалилась в туман, полный отупения и лени. Спала, ела, болтала с Ирен, смотрела тупые сериалы и опять спала. Узнала, что в Москву прилетел Богдан, но новость прошла мимо сознания, лишь мельком уколов. Тем более Ирен заверила, что обо мне ее брат не узнает.
Утром, в день «X», я едва не потеряла самообладание. Когда умывалась и глянула на себя в зеркало. Бледная, с кругами под глазами и перепуганным взглядом.
Что я собираюсь делать?!
Вцепилась пальцами в раковину и пару минут просто училась заново дышать. Я должна, просто должна это сделать. Потому что… ну не представляю, как иначе дальше убегать от Ордена. Одно дело моя жизнь, а другое — подвергать опасности жизнь ребенка.
«Отдай его Хану».
Нет, тоже не вариант. Во-первых, что тогда из ребенка вырастет, во-вторых, сомневаюсь, что господин Инквизитор оставит меня в покое.
Надо ли говорить, что завтрак проходил в молчании. Берт уже уехал, а вот Ирен делала вид, что увлечена новостями. Ага, на русском языке, которого она не знала. Я заметила, что подруга нет-нет да касается рукой округлившегося живота. И сама с трудом удерживалась от такого же жеста.
У них желанный ребенок, а мой…
Я не знаю!
Глотнула чая и покосилась на свежую выпечку. Нельзя, надо прийти на голодный желудок. Который внезапно запросил есть, да так сильно, что мне даже не по себе стало от его урчания. Пришлось сделать пару глотков чая, чтобы заглушить звуки.
— Ты когда придешь? — спросила Ирен.
— Не знаю, там надо провести несколько часов.
— Попрошу Берта заехать за тобой, он сегодня обещал часов в пять освободиться.
— Ирен, я понимаю, что ты не одобряешь…
— Ева. — Подруга отвернулась от экрана и отчеканила: — Такие вещи должны решать только люди, которых это касается напрямую. Поэтому никогда не спрашивай мнение и не слушай тех, кто считает, что знает лучше. Ты приняла решение, так что давай действуй. Уверена — для этого у тебя серьезные причины. Извини, у меня эти… гормоны.
Громко всхлипнув, Ирен поспешила удрать из кухни. Я же допила остывший чай, стараясь при этом не реветь.
Точно, это все гормоны. Надо все закончить и заняться дальше поиском вещей. А от Ирен уехать, чтобы лишний раз их не подставлять.
Дорогу до клиники я изучила еще вчера. Две пересадки и потом пять минут пешком. В принципе, ничего сложного. Главное, чтобы опять не накатило полуобморочное состояние.
Сейчас, ближе к десяти утра, поток машин через дорогу достиг своего пика. Я кое-как дождалась зеленого света, перешла с остальными пешеходами и свернула в сторону входа в метро.
Откуда взялся этот автомобиль на тротуаре? Я сама не поняла. Услышала истошный сигнал, обернулась и успела заметить, как одна машина пытается не столкнуться с лихачом, что вырулил из-за угла. Для этого водителю пришлось заехать на тротуар, почти пустой, за исключением меня и еще пары парней. Мы шарахнулись в разные стороны, но мне повезло меньше всех. Машина задела, боком, да так, что я взвыла в голос. Неправда, что можно не сразу почувствовать боль. Потом в голове помутилось, зрение сузилось до размеров светлой точки, а затем и вовсе пропало.
Мой организм решил, что самое время отправиться в обморок.
Глава двенадцатая
Потом я узнала, что обморок был вызван шоком и беременностью. Но когда я очнулась, то мне было очень плохо. Просто отвратительно. Разговоры воспринимались как неясный гул, изредка я улавливала какие-то обрывочные фразы про загранпаспорт, что-то на русском, невнятное бормотание. Затем резкий запах выдернул меня из тошнотворной нирваны. Я дернулась и зажмурилась от неожиданно яркого света. Чуть пошевелилась и вскрикнула: ногу в районе бедра прострелила боль. Так, переломы есть? Голова гудела, локти, колени и ладони горели огнем, но в целом я вроде не собиралась помирать. Еще чуть тянуло низ живота.
— Как ваше имя? — на отличном английском спросила рыжеволосая молодая женщина, склоняясь надо мной. Легкий акцент выдавал в ней русскую.
Мне понадобилось несколько секунд, прежде чем вспомнила имя в поддельном документе.
— Элизабет… Грин.
Покашливание сбоку заставило меня скосить туда взгляд. Парень. Перепуганный и какой-то дерганый.
— Кхм, — кашлянула рыжеволосая, привлекая мое внимание. — Меня зовут Роза Валерьевна, я хирург и дежурный врач. Вы сейчас в смотровом боксе, вас привезли после аварии. На вас наехал вот этот молодой человек.
Последние слова она произнесла таким тоном, что парень едва ли не затрясся.
— Он уходил от столкновения с пьяным идиотом, — продолжила Роза Валерьевна, — но почему-то не заметил вас. Понимаю, вы захотите подать на него заявление в полицию.
Связываться с законом мне по понятным причинам не хотелось. К чему такое внимание?
— Что со мной? — проговорила тихо.
— Ну… вам повезло. Переломов нет, внутренних повреждений тоже, сильный ушиб правого бедра, там отличная гематома. Во многих местах содрана кожа. Думаю, мы обработаем пострадавшие места и отпустим вас домой. Вы помните адрес, где живете?
— Да. — Я кашлянула и спросила: — Это он привез меня сюда?
— Да, он.
— Извините, — выдавил из себя парень, — я не хотел! Пожалуйста! Я… я могу оплатить какие-нибудь процедуры.
— Заткнись! — рыкнула на него рыжеволосая.
А она красавица: статная, лицо как у модели и огромные серые глаза.
— Он ваш родственник? — дошло до меня. Судя по тому, как чуть порозовели щеки Розы Валерьевны, я угадала.
— Послушайте, — говорить мне было трудно из-за пересохшего горла, сильно хотелось пить, — я не буду подавать в полицию. Вы мне скажите, я ребенка потеряла?
Голос у меня все-таки дрогнул. А вот на лице Розы Валерьевны появилось удивление пополам с волнением.
— Вы беременны?
— До аварии была.
Роза Валерьевна перевела взгляд на парня и сказала лишь одно:
— Костя, я тебя убью. Лично. И даже жалеть не буду.
Она зашла ко мне с головы, и тут я наконец поняла, что лежу на каталке. Куртка куда-то делась, зато рюкзак лежал рядом. И меня прикрыли одеялом.
Меня довольно быстро вывезли из смотрового бокса, повернули за угол и… я столкнулась взглядом с мужчиной, смутно мне знакомым. Где-то я уже видела это красивое породистое лицо с холодными серыми глазами.
Светлые волосы…
Мощная фигура, слегка напомнившая Хана…
И, как вспышка, воспоминание: отель, Хан идет навстречу и обнимает… этого блондина.
Богдан!
Я не дернулась лишь потому, что окаменела от ужаса. И пусть Богдан почти сразу отвел взгляд, внутри все орало, что он узнал меня.
Узнал, мать его!
Он из Ордена!
— Роза Валерьевна, — на вполне чисто русском языке начал Богдан довольно холодно, но врач его перебила резким тоном:
— Если вы хотите, то мы вернемся к нашему разговору позже, у меня беременная пациентка после аварии. А ваш друг подождет. Все.
Судя по взгляду Богдана, ему как минимум хотелось придушить врача. И он явно сдержался неимоверным усилием воли. На прощание мазнул по мне взглядом, и я вздрогнула. Пожалуйста, пусть ты меня не вспомнишь.
Как мне хотелось внушить это себе и ему.
— Я в порядке, — попыталась сказать Розе, но та лишь коротко глянула на меня и отрезала:
— Вы-то в порядке, а ваш ребенок — непонятно.
— Но я…
Хотела сказать про аборт и почему-то осеклась. Лишь уставилась взглядом в скользящий надо мной потолок с длинными лампами. Неважно, пусть выяснят, что с ребенком, а потом я уйду.
Из Москвы придется удирать. И, видимо, вообще из России. Лучше в Мексику, и побыстрее. Сделать аборт там.
Если смогу.
Смогу!
На все проверки ушла пара часов.
— Поздравляю, с вашим ребенком все в порядке.
К тому времени я устала, меня подташнивало и хотелось спать. Чертов организм. Я лишь кивнула и проговорила:
— Мне надо уйти.
— Это ваше право, Элизабет. Но как врач, я бы вам посоветовала остаться у нас на несколько суток. С таким ушибом вы не сможете толком ходить. И у вас небольшой тонус. На таком сроке это может быть чревато потерей ребенка.
— Да я не могу здесь остаться! — воскликнула я. — Вы не пони…
Я приподнялась и тут же «поплыла». Сознание стало ватным, в ушах зазвенело. Лишь слышала, словно в отдалении, как Роза кричала что-то медсестрам. Потом почувствовала легкий укол в районе локтя и без сил опустилась обратно на подушку.
— Куда вы собрались, Элизабет? — услышала голос Розы. Звучал он ужасно устало. — Посмотрите на свое состояние.
— Я…
Перед глазами продолжало все плыть, пришлось их прикрыть, иначе тошнота усиливалась. Никогда я еще не чувствовала себя так паршиво.
— Лежите, вам поставили капельницу. Ничего опасного для ребенка. Лежите и отдыхайте.
Я не могу отдыхать. Мне надо бежать отсюда. Я кожей чувствовала опасность от Богдана.
Но мысли хоть и говорили правильные вещи, тело не слушалось. Я продолжала лежать, чувствуя пульсирующую боль в ноге. Полежу совсем немного, совсем… немного. И тут же уйду.
Сон сморил меня совсем незаметно. И перенес в безопасное место, где не было Ордена. Зато был Хан. И я. И наш ребенок.