Ближайший рейс до Рима оказался поздно вечером. Это лишние несколько часов.
Это бесило, но Хан старательно блокировал все эмоции. Только холодный расчет. Главное, не думать о том, что могут сделать с Евой.
Главное — не думать. Иначе вся выдержка полетит к чертям. И так уже кулаки сжимаются до хруста.
В квартиру он заскочил, сам не зная, зачем это делает. Здесь пахло жизнью и Евой, ее любимыми духами. И все оставалось так, словно она вот-вот вернется.
Не вернется, если он не постарается.
Все же не выдержал, шарахнул по стене кулаком. Да так, что сам едва не взвыл от резкой боли. Зато она отрезвила, заставила снова собраться. Пока есть время, надо продумать, как вытаскивать оттуда Еву.
Не раздеваясь, прямо в ботинках, Хан прошел в спальню, где еще недавно слышались стоны Евы. На мгновение сжал челюсти, тряхнул головой. Все, заткнулся и принялся за дело!
Сев на аккуратно заправленную постель, машинально бросил взгляд вниз и чуть вздернул бровь. Деревянная пыль? Откуда? Чем тут Ева занималась?
Видно было, что ее сметали, но от взгляда Хана не ускользнула малая толика того, что осталось. Приподняв край покрывала, Инквизитор заглянул под кровать, посветил фонариком на телефоне.
— Ева, блин, что тут происходило? — пробормотал ошарашенно. Часть паркета совсем немного, но выступала над остальным полом. Или это нормально? Кое-как протиснувшись под кровать, Хан попытался подцепить дощечки. Потом пришлось сходить за ножницами, которыми и удалось открыть тайник.
Спустя минуту Хан сидел на полу и ругался. Читал бумаги и снова ругался. И ни разу не повторился в выражениях. Потому что поверить не мог, что все это время здесь лежала редчайшая вещь Дамаль.
А Ева ее нашла. Ну как так-то?..
На звонок мобильника отреагировал не сразу. Сначала сделал несколько глубоких вдохов, только потом взял телефон.
— Слушаю.
— Забыл сказать, — послышался голос Богдана, — я тебе там сообщение сброшу сейчас. Телефон одного человека. Он мне нехило задолжал, так что я попросил его оказать тебе любую помощь. Он живет в Риме.
— Из Ордена?
— Да, но работает в удаленке. Программер.
— Он тебе точно хорошо должен?
— Поверь. Очень. До связи.
Богдан первым сбросил вызов, как всегда.
— Помощник, говоришь, — пробормотал Хан, — помощник мне пригодится, да.
Богдану он верил. Если тот сказал, что человеку можно доверять, то, значит, так и есть.
Я не очнулась в сырой камере с прикованными к стене руками. Но и в номере люкс тоже не оказалась.
Сознание возвращалось крайне медленно. Я словно плавала в густом тумане. Какие-то обрывки слов, непонятный шум. И непонимание, где же нахожусь.
Потом вспомнила последние события. Сознание укололо паникой. И я постаралась сбросить оцепенение.
Постепенно темнота вокруг отступала. В какой-то момент я поняла, что различаю потолок и стены вокруг. Серый камень, явно старый, если не древний. Окон я не заметила, как и мебели. Только железная тяжелая дверь и лежанка, на которой валялась я.
Потом пришло понимание, почему не могу пошевелиться. Широкие кожаные ремни обхватили руки, ноги и все тело. Единственное, чем могла вертеть, — головой. Но она дико гудела, как после пьянки.
Что-то сжалось внутри. Ребенок? Что мне вкололи и как на него это подействовало? Живот не болел, не тянул, но тревога не проходила. Если до этого я готова была, сцепив зубы, сделать аборт, то сейчас холодела от мысли, что беременность исчезла.
А еще здесь была камера. В углу комнаты. И кто-то явно следил за мной, так как буквально через пару минут после того, как я начала вертеть головой, в двери заворочался ключ.
Вошедший оказался, конечно же, мужчиной. Высоким и чуть худощавым, с приятным лицом и при этом довольно страшными глазами. Очень светлыми, что в сочетании с темными волосами смотрелось жутковато.
— Очнулась.
От тихого голоса меня продрал мороз. Даже зубы едва не застучали. И очень сильно захотелось оказаться как можно дальше отсюда.
Мужчина разглядывал меня и потирал подбородок. Появилось нехорошее чувство, что он прикидывает, с чего начать. Вопрос — что именно начать.
— Где я? — спросила осторожно. — Что…
— С твоим ублюдком? Ты все еще беременна. Думаю, ненадолго. А ведь ты сильная, здоровая.
Черт, он разглядывал меня словно корову перед тем, как вести на случку с быком. И отзывался примерно так же.
— Знаешь, что многие из нас хотят здоровую жену? — продолжал задумчиво нежеланный собеседник. — Послушную, да, тихую, конечно, но главное — здоровую. Иначе откуда взяться детям? Почему бы тебе не родиться в одном из наших семейств?
Я молчала, инстинктивно догадываясь, что фраза «Потому что вы морально калечите своих детей» не слишком понравится новому знакомому.
— С другой стороны, — продолжал он все так же тихо, постепенно приближаясь, — сейчас ты преступница. Раньше таких называли ведьмами. Слышала о том, как с ними расправлялись? Зажигательное зрелище во всех смыслах. Жаль, сейчас такое может привлечь слишком много внимания. Но и современные методы пыток не слишком интересные.
Кажется, меня старались морально запугать. Мог бы не особо стараться, у меня и так руки и ноги заледенели.
— А еще считалось, что костер очищает ведьму.
Мужчина протянул руку. Инстинктивно я постаралась отодвинуться в сторону, но ремни помешали.
— Не надо! — вскрикнула, когда чужая рука опустилась на грудь и сжала больно, до слез.
— И что ты мне сделаешь?
Я молча боролась, пытаясь хоть как-то вырваться. Но понимала — бессмысленно.
— Вам нравится, когда берете силой? — выкрикнула сквозь злые слезы. — А так никто не дает?
— Угадала, нравится, — кивнул мужчина, проигнорировав второй вопрос. — Особенно нравится, — продолжал вкрадчиво, — когда такие твари, как ты, визжат и умоляют их пощадить.
Он наклонился совсем низко, вызвав тошноту, и прошептал:
— Иногда я их даже жалею… часа через три.
И ущипнул через тонкую рубашку за сосок так, что я взвыла от боли. И поняла с ужасом, почему ноги чуть раздвинуты и привязаны каждая отдельно.
Нет, нет, нет!
Я задергалась, когда мужчина начал расстегивать на мне штаны, получила затрещину, но сопротивляться не прекратила. Не дамся, нет!
Когда дверь снова залязгала, я чуть не заревела. Неужели их будет несколько?!
— Алдо! — Резкий окрик заставил моего мучителя оторваться от штанов, которые он почти стянул с меня.
А я повернула голову в сторону высокого плечистого мужчины. Уже в возрасте, с седеющими висками, но выглядевшего весьма подтянуто.
— Магистр! — Мой мучитель почтительно склонил голову перед новым посетителем.
— Оставь нас, мне надо поговорить с ней.
Бросив на меня сожалеющий взгляд, Алдо вышел. Но свободно выдохнуть я не могла. Знала — вернется.
— Какой шутник назвал его так?
— Разбираетесь в значениях имен, мисс Дрейк? Похвально. Родители Алдо не зря дали ему такое имя, означавшее «благородный». Очень хотели, чтобы из мальчика вышел толк. И не ошиблись. Жаль, сами не увидели, пропав в горах под лавиной.
— Вы…
— Нет, не мы, всего лишь трагическая случайность. Мисс Дрейк, вам так удобно разговаривать или мне все же освободить вас? С определенными условиями, конечно.
— Не пытаться сбежать?
— Что? — удивился Магистр. — А, нет, я понимаю, что это глупо. Хотел попросить вас не нападать на меня. Можете пострадать, понимаете? Так что?
— Я не буду на вас нападать, — ответила сухо.
Не врала. Так как видела, что мужчина не прост. Это отмечалось в движениях, во взгляде. Выглядел куда опаснее того же садиста Алдо.
Это игра в «плохого» и «хорошего» полицейского? Зачем?
— Меня зовут Вацлав, — сообщил тем временем мужчина.
Он и правда освободил меня и отошел, давая возможность сесть и пошевелить конечностями. Они не затекли, но чуть ныли, как после тренировки.
Знакомое имя. Чувство, что я уже слышала его где-то или от кого-то.
— Что вам от меня надо?
— Вещи Дамаль, мисс Дрейк. Это, и только это. Прошу за мной.
Я пригладила волосы и поинтересовалась:
— Вы меня ведь убьете, да?
— Очень пошлое слово, — поморщился Вацлав, открывая дверь и выходя первым, — мы вас казним. А перед этим очистим от грехов. А их у вас много, Ева. Сколько вещей Дамаль вы успели собрать? Пять? Шесть?
Я пропустила его вопрос мимо ушей. Колени дрожали, очень хотелось зареветь в голос и просить не убивать.
— Почему сразу не казнили? К чему такие церемонии?
— Традиции, Ева. Разрешите вас так называть?
Такое чувство, что он издевался. Столь церемонное обращение с приговоренной пленницей выбивало из колеи. Честное слово, лучше бы меня бросили в сырую темницу. А так я не понимала, как реагировать на происходящее.
— Разрешаю. Куда вы меня ведете?
— Ну как же, все как положено: душ, еда, одежда. Ненавижу казнить грязных отступниц. Тем более вы у нас личность выдающаяся.
— Антихрист, кажется, так меня называют?
Мы шли по широкому коридору. И у меня все сильнее крепла уверенность, что находимся мы под землей. Как-то давило все вокруг.
— Нам надо было выбрать кодовое имя, — совершенно серьезно ответил Вацлав, — а это подходило как нельзя кстати.
Я старалась идти спокойно и не обращать внимания на проходивших мимо. Хорошо еще, на меня не косились. Хотя со стороны, наверное, то еще было зрелище: лохматая, в мятой одежде и заплаканная.
Впрочем, возможно, тут подобное в норме.
Меня и правда привели в ванную комнату. Она отделялась дверью от небольшого помещения, посреди которого стояло кресло, чем-то похожее на стоматологическое. И все. Больше тут ничего не было.
Надо ли говорить, что мне стало очень нехорошо?
— Все в ванной комнате, — проговорил Вацлав. — Вы там не торопитесь, Ева.
— А вы что, будете ждать здесь?
— Нет, — коротко ответил спутник и подтолкнул меня в сторону нужной комнаты. Чуть передернув плечом, я не стала спорить.