Я поплелась за ней по тропинке, спотыкаясь и еле переставляя ноги. Схватилась за щит, чтобы не упасть. Морская волна плеснула в ботинки.
– Уголек? Шарлотта? – прошептала я.
В глазах потемнело. Шум волн оглушал. Я сделала еще шаг, и колени подогнулись. Вдохнуть не получалось. Я вся закоченела, но не от дождя и ветра. Магия окончательно истощилась.
– Эва, стой, стой! Держи руку!
Падая с обрыва, я еще слышала отчаянные крики Шарлотты и тявканье Уголька.
Шарлотта бросилась ко мне, но до нее было так далеко…
Ее рука ухватилась за мою, царапая ногтями кожу. Магия у меня в крови вспыхнула в последний раз. Я услышала мамин голос – а может, Шарлоттин.
– Мы с тобой! Эва, ты молодец, ты помогла Аутери.
Я слишком устала, слишком ослабла.
Темная вода сомкнулась у меня над головой.
Часть четвертаяВедьма, лети!
Глава 31Каша
В глазах все плыло. Я моргнула. Я лежала, укрытая грудой одеял, на койке в освещенном мерцающими фонарями главном зале мэрии, а вокруг толпился народ. Кто-то дремал, другие собирались кучками и тихонько о чем-то разговаривали.
Я промерзла до костей, синяки и царапины болели, но все-таки я была жива. Только… У меня перехватило дыхание. Я не чувствовала в себе даже искры магии. Потратила все подчистую.
Глухой удар сотряс мэрию, как будто два здания столкнулись. Я рывком села и осмотрелась. Горожане как будто не слышали – спокойно себе продолжали беседовать.
Уголек лежал поверх одеяла, согревая меня. Пламя у него на хвосте погасло. Увидев, что я открыла глаза, лисенок так быстро замахал хвостом, что на нем как будто снова разгорелись искры.
Я подергала за рукав ближайшего ко мне человека – это был моряк.
– Простите… – прошептала я.
В глазах опять потемнело. Говорить было трудно, но мне необходимо было знать, выдержали щиты или нет.
– Очнулась!
Оказалось, что моряк рядом со мной – Сома. Он радостно заулыбался мне, будто не замечая, как зарычал на него Уголек.
– Я так рад, что ты жива-здорова! Я… Мы все жутко волновались.
Горожане собрались вокруг моей койки, зашумели, и Сома, кивнув мне, куда-то скрылся. Огнелис запрыгал по одеялу, заливисто тявкая.
Шарлотта и Дэви протолкались через толпу. Они успели переодеться в сухое, явно с чужого плеча. С мокрых волос капало.
По залу разнеслось еще одно «бумм!».
– Что за звук? – прошептала я.
Шарлотта ослепительно улыбнулась:
– Это? Это ветер и волны бьются в щиты!
Шарлотта положила мне руку на плечо, и я сквозь одеяло почувствовала, какая она горячая.
– Эва, твои щиты держатся!
Глаза Дэви смеялись. Он обнял нас обеих за плечи.
– У тебя не просто капля магии! Твои изобретения – вот твоя магия! Посильней, чем у кого другого!
Задыхаясь от волнения, я обняла друзей. Их соленые от морской воды волосы щекотали мне нос. Мы все разом выдохнули с облегчением, потом посмотрели друг на друга и расхохотались.
– А за тобой должок! – объявила Шарлотта, угрожающе сверкнув глазами. – Уголек скакнул за тобой в воду. Мне пришлось нырять и вытаскивать сразу и огнелиса, и твою полуутопшую тушку. Я уж думала, тебе конец.
Я тоже так думала.
– Только, знаешь, странная штука. Вот честное слово, волны на минутку затихли и позволили мне тебя выволочь на берег. – Шарлотта озадаченно тряхнула головой. – В общем, мы тут кашу тебе сварили, Рин и я. Ешь! Тебе нужно восстанавливать силы.
– Мне надо письмо отправить… маме и папе.
Я попробовала спустить ноги на пол, но не смогла пошевелиться, до того вымоталась.
Рин, склонившись надо мной, отвела мои волосы с лица:
– Я им напишу как твой хранитель. Пусть знают, что о тебе здесь как следует заботятся.
– Если не отдохнешь, сама растечешься вроде каши. Спи!
Шарлотта пихнула меня на постель.
У меня все болело. Руки не слушались. Кровать приняла меня в свои объятия, словно мама с папой после долгой разлуки.
Шарлотта усмехнулась:
– Я же говорю – каша!
– Я не каша, – промямлила я обиженно, утопая в подушке.
На самом деле Шарлотта была права. Пальцы не покалывала магия. Щиты забрали все, что было.
Я только надеялась, что магия вернется.
Шарлотта показала мне миску, от которой шел пар:
– Хочешь попробовать, как я изумительно готовлю?
Я кивнула, и Шарлотта стала кормить меня с ложечки. Рисовая каша была чуть солененькая, приправленная маринованными огнесливами. От нее по всему телу разошлось чудесное тепло, и веки у меня сами собой сомкнулись.
На этот раз я, не сопротивляясь, погрузилась в темноту.
Глава 32Магия неполадок
Скрип. Скри-и-ип.
Душистый летний ветерок качнул ставни и закружился по залу. Ураган выпустил Аутери из своей жестокой хватки.
Я вытащила цепочку из-за ворота и посмотрела на звездные часы. Песок весь пересыпался в нижнюю половину. Я провела в Аутери целый месяц.
Теоретически пора было получить подпись на заявке.
В мэрии никого не осталось, и только по углам еще стояли несколько пустых коек. Рядом со мной свернулся клубком Уголек. От него шло ровное тепло. В дверях какая-то женщина прислонилась к притолоке, лицом к морю, и прихлебывала из кружки. Кто это, Рин?
Я заморгала, рассматривая такие же, как у меня, чернильно-черные кудри, водопадом спадающие чуть ниже плеч. Черное ведьминское платье посверкивало алмазно-блестящими нитями. От решительного разворота плеч веяло силой. Она как будто точно знала, что любой в городе прислушается к каждому ее слову.
– Мама? – спросила я дрогнувшим голосом.
Она обернулась, выронив жестяную кружку. Не отвлекаясь на очищающие заклинания, мама стремительно шагнула ко мне. Глаза у нее сверкали, волосы развевались.
– Эва! – Она так крепко меня обняла, что не вздохнуть. – Эва! Не знаю, как я пережила эти три дня после Разрушителя. Ужасно было смотреть, как ты надорвалась.
Я поперхнулась. Три дня проспала?!
– Прости, – прошептала я.
Мама нахмурилась и чуть-чуть отодвинулась, заглядывая мне в лицо.
– За что простить?
– За то… что каждый раз, как поколдую, остаюсь без магии, а тебе приходится за меня все доделывать.
– Ох, Эва! Городу совершенно не требовалась моя помощь. Я просто хотела тебя проведать, я же твоя мама! А ты сама не знаешь своей силы. Ну да, твоей магии ближе всяческий ремонт. Я бы ее назвала – магия неполадок, так будет вернее. – Мама наклонилась и дернула меня за нос. – Пусть у тебя всего лишь капля магии, она становится сильнее, когда ты помогаешь людям, спасаешь, творишь добро. Эва, ты делаешь именно то, для чего создан Совет. Из тебя выйдет замечательная ведьма.
У меня сердце замерло, а в душе словно разгорался огонь. Откликаясь на мамины слова, магия заструилась в крови – от пяток до кончиков волос. Пусть моя волшебная сила не громче шепота, а все-таки у меня есть моя собственная капля магии. Скорей бы снова почувствовать, как она бурлит во мне и покалывает в пальцах!
Нерешительная улыбка тронула мои губы, и скоро я уже улыбалась во весь рот.
В зал заглянула Рин.
– Ага, проснулась!
За ней вбежали Шарлотта и Дэви.
– Правильно сказала великий магистр Эвергрин! – Дэви смотрел то на меня, то на маму. – Она знала, что ты сегодня очнешься!
Мама улыбнулась:
– Материнская интуиция, только и всего. Никакой магии.
Я все не могла перестать улыбаться.
– Мама, это Рин – мой хранитель, а это мои друзья, Шарлотта и Дэви.
– Мы уже познакомились, когда я прилетела из Келперна, – сказала мама. – Пришлось задержаться, к сожалению. Я примчалась, как только смогла.
– А откуда ты знала…
– Хотела удостовериться, что Хаято не к чему будет придраться.
Она взялась за цепочку у себя на шее. На цепочке висели такие же, как у меня, песочные часы. Из верхней звездочки песок весь высыпался.
Мама прищурилась, глядя в сторону двери:
– Чай, лети к морской волне! Кружка, воротись ко мне!
Из волшебной палочки ударил золотистый луч, остатки разлитого чая собрались круглыми капельками, поднялись в воздух и вылетели за дверь, а кружка примчалась маме прямо в руку. Мама поставила кружку на тумбочку около моей кровати и, кажется, не заметила, как Дэви восхищенно разинул рот.
– Прости, Эва, я тут насвинячила. Нельзя оставлять грязюку в твоем городе!
– Ух ты, – прошептал Дэви.
Глаза у него стали как блюдечки. Он осторожно, краем глаза, глянул на маму.
– До сих пор не верю, что я разговариваю с той самой Нелалитимус Эвергрин!
Даже Шарлотта рядом с мамой слегка оробела. Она топталась у двери, и выглядывающие из-за кос краешки ушей у нее горели.
– А где все? – спросила я, свешивая ноги с койки и потягиваясь.
– По домам разошлись, – ответила Рин.
– Ты сейчас куда? – К Шарлотте наконец вернулся дар речи.
Она тут же испуганно ахнула – я встала с койки, и меня шатнуло. Дэви с Шарлоттой подскочили ко мне и не дали упасть.
– Мне надо зайти домой, взять заявку и подписать у мэра Тайры.
Я запнулась. Было страшно снова идти к мэру. Если честно, одного раза на всю жизнь хватило.
– Давай я принесу, – вызвалась Шарлотта. – Я все равно целый день бегаю по всяким поручениям.
– Сначала поешь! – Мама взяла с тумбочки лакированную шкатулку и предложила нам всем булочек и печенья. – Папа о тебе страшно беспокоился, а ты знаешь, когда он беспокоится, сразу начинает печь без остановки.
Я откусила лимонного печенья, посыпанного сахарной пудрой. Сладость успокаивала, как будто папа крепко меня обнимает.
Дэви слопал сразу две штуки и воскликнул:
– Вкуснотища!
Из-под кровати выскочил Уголек с моим башмаком в зубах и уставился на печенье голодными глазами. Я прищурилась, а он выплюнул башмак и раскрыл пасть в лисьей улыбке, словно говорил: «Что? Я ждал, ждал, а ты все не просыпалась!» Башмак был цел, только шнурок чуть-чуть пожеван.