– Потому что сейчас утро! А поцелуй – это традиционное приветствие во многих культурах, в том числе в славянской. Или турецкой.
– Там поцелуи в качестве приветствия могут использовать только люди одного пола!
У дизайнера на лице промелькнуло легкое замешательство, но он покосился на меня, взвесил «за» и «против» и, видимо, решил идти до конца.
– Ну прости, – сказал, поднимаясь из-за стола, но Егор дернулся так, что едва не свалился на пол вместе со стулом.
– Только попробуй – в лоб получишь! Тоже мне, личинка Брежнева! И второй такой же! – Он с яростью уставился на Шурика. – Она – сестра, а не средство для удовлетворения ваших пошлых фантазий!
Георгий обернулся во второй раз:
– Что ты только что сказал про сестру?!
– Родной, тебе показалось, – с улыбкой проворковала мама и, деловито поправив мужу галстук, поднялась из-за барной стойки. Поскольку галстук все еще оставался в ее изящном, но крепком кулаке, Соколову-старшему ничего не оставалось, как встать следом за ней. – Идем, милый. Я провожу тебя на работу.
– Но… – попытался было возразить муж, но мама уже потащила его из кухни, не забывая при этом усиленно строить глазки. Не знаю, кому как, а мне в тот момент талантливый бизнесмен и делец мирового класса напомнил покладистого козленочка, которого добрая девочка Аленка вела на скотобойню.
– Повезло же тебе! – прорычал Егор Богдану. – Увидел бы отец, как ты с Евой здороваешься: даже страшно представить, что бы сделал!
– А ты ему расскажешь? – шепотом спросила я.
Братец осклабился:
– Хуже! Я расскажу Полине. И пускай она своими методами лечит этого… знатока культурных традиций!
Остановить его я не успела. Махнув рукой и резко подпрыгнув на ноги, брат почти выбежал в коридор. Подальше от Алекса, меня и Богдана, застывшего на своем месте с очень посеревшим лицом. И я его понимала: Полина у нас была девушка не ревнивая, но вспыльчивая и сильная. То есть Богдан будет в полном порядке, если успеет рассказать ей подробности своего «прегрешения» до того, как та подберется на расстояние удара. Если же нет – Полина сломает ему нос. Потом, скорее всего, будет долго извиняться, но легче ему от этого уже не станет.
– Брат… – Алекс сочувственно хлопнул Богдана по плечу, – ты поцеловал мою девушку. Спасибо!
Тот поднял на Шурика мрачный взгляд.
– Сгинь! – и с надеждой посмотрел на меня: – Ева?
– Я с ней поговорю! – тут же кивнула я.
Он выдохнул, несколько секунд просидел молча, а потом, кажется, хотел сказать что-то еще (судя по лицу, о том, где лежит его завещание, чисто на всякий случай), но его перебила мама, как раз вернувшаяся на кухню.
– Мальчики, – улыбнулась она, – вы не против, если я на десять минут заберу у вас Еву?
«Мальчики» опустили глаза на меня, синхронно покачали головами, и мне ничего не оставалось, как отцепиться наконец, от столешницы и подойти к Ядвиге. Она скользнула по мне ласковым взглядом, который в ее случае почти всегда был предвестником чего-то нехорошего, и кивнула на дверь:
– Идем, доченька. Нам нужно серьезно поговорить.
Я бросила на Алекса испуганный взгляд, и моя скорость, и так сильно далекая от «over 1000», скатилась почти до нуля. Мама дождалась, пока ее дочь-улитка доползет до выхода и, подхватив меня под руку, увела в гостевую спальню на втором этаже. А там уселась в кресло, откинулась на спинку и спросила:
– Тебе не кажется, что кое-кому ты позволяешь слишком много лишнего?
– Мама, клянусь! – выпалила на одном дыхании. – Я не виновата! Он сам пришел…
– Они всегда сами приходят! – перебила Ядвига. – Но только ты можешь решить, в какой момент показать ему красную карточку.
– Да я просто отреагировать не успела!
– То есть, – сузила она глаза, – он хитростью вытянул из тебя обещание встретиться на День святого Валентина, а потом тебе просто было стыдно взять свои слова обратно?
Я изогнула бровь: мне кажется или этот разговор действительно зашел куда-то не туда?
– Мама, я запуталась. Мы о ком вообще говорим?
– А что, у тебя в субботу планируется более одного свидания? – саркастично усмехнулась Ядвига. Странная догадка посетила мою голову.
– Владимир Овада?! – ахнула, подавшись вперед. Мама кивнула. – Но мне казалось, ты хочешь поговорить о том, как Алекс меня поцеловал!
– Ну это как раз я считаю вполне нормальным, – отмахнулась ведьма. – Вы все-таки пара. С Богданом, правда, неожиданно получилось, но надо признать – он молодец. Быстро соображает.
Я почувствовала, что моя челюсть вот-вот упадет на пол, и неуверенно пробормотала:
– Но мы же едва не выдали себя Георгию.
– Ну и что? – пожала плечами Ядвига. – Рано или поздно он все равно о вас узнает.
– И как отнесется? – спросила несчастным тоном. Мама на мгновение задумалась:
– Конечно, будет скандал, но он смирится. В первое время скорее всего глаз с вас спускать не будет, попытается контролировать каждый шаг, захочет убедиться, что дочь, о которой он всегда мечтал, чувствует себя счастливой… потому очень вас прошу: подождите с откровенностью до Дня святого Валентина. Если из-за вас сорвется моя поездка в Париж, я буду гораздо менее склонна вас поддерживать. Это понятно?
Я медленно кивнула, еще не до конца веря в то, что слышу: она действительно поможет нам переубедить старшего Соколова?! Впрочем, сейчас мама могла говорить что угодно, но кто знает, как проявит себя ее ведьминский характер в момент, когда нужно будет сделать выбор. Чувство юмора у Ядвиги всегда было сильнее чувства жалости, и пока я своими глазами не увижу, что она становится на нашу с Алексом сторону в противовес Георгию, – буду относиться к ее словам с изрядной долей сомнения.
– Что ж, – сложила мама руки на груди, – раз мы закончили обсуждать вас с Алексом, давай вернемся к теме с Владимиром. И сразу вопрос: какого черта, Ева? Ты решила с ним встречаться?! Я уже не говорю о том, что подумает Шурик, но… Владимир?! Как ты могла пасть так низко?!
Я крякнула от неожиданности:
– Прости, пожалуйста! Но он вообще-то претендент из твоего списка!
Мама всплеснула руками, и часть мартини из бокала (я даже не заметила, как он появился) выплеснулась на ковер.
– Евочка, научись наконец читать между строк! Я должна была добавить представителя семьи Овада в список – у меня просто не нашлось причин, чтобы ему отказать! Да он единственный маг подходящего возраста на сто миль вокруг, и когда Мелисса предложила его кандидатуру, я вынуждена была смириться. Но это вовсе не значит, что ты должна принимать от него знаки внимания только из-за порядкового номера!
Мама замолчала, уставившись на меня возмущенным взглядом, а мне захотелось проверить лоб на наличие трещин – казалось, полученная информация сейчас взорвет мою голову и разлетится вместе с кусками серого вещества по комнате.
– Так тебе не нравится Владимир?! – спросила, опускаясь на кровать.
Мама фыркнула:
– Мужику двадцать шесть лет, а он все еще живет с матерью и слушает каждое ее слово! Ты никогда не выйдешь только за него: они с Мелиссой комплектом ворвутся в твою жизнь. А мне совсем не хочется впускать эту ведьму на свою территорию! Она принимает все решения, следит за сыном бдительней, чем налоговая за Аль Капоне. Даже сейчас: ты согласилась на одно свидание, а она уже звонит мне и спрашивает, что я хочу в подарок на вашу свадьбу!
– И что ты ответила? – с любопытством изогнула я бровь.
Мама сделала большой глоток:
– Сказала, что это какая-то ошибка. Ну не могла моя дочь польститься на красивое личико и подтянутую попку, особенно если одна у нее уже есть.
Я тяжко вздохнула:
– Мне неприятно в этом признаваться, но Мелисса сказала правду: я действительно согласилась на свидание. Но не потому, что я в восторге от Владимира! – тут же добавила, видя, как сверкнули глаза Ядвиги. – Он не оставил мне выбора. Там долгая история, связанная с кладбищем, травмой и шантажом, но если вкратце: я либо провожу с ним пару часов на День Валентина, либо он концентрирует свое внимание на мне и моих питомцах.
Мама скривилась так, словно случайно проглотила кусочек лайма:
– Ева, ты хотя бы представляешь, как бредово звучит то, что ты только что мне сказала?!
Я засунула за ухо темную прядь и подняла на нее глаза.
– Даже если и так: представляешь ли ты, что будет, если в результате его слежки он поймет, кто такой Александр?
И вот тут Ядвига все-таки расхохоталась. Искренне, весело, как будто я рассказала лучший анекдот в ее жизни. У нее даже слезы на глазах выступили!
– Евочка, золотце мое! – сказала она наконец и поднялась на ноги. – Иногда ты бываешь таким ребенком! Владимир блефовал, если у него, конечно, хватило на это ума! Если же нет и он действительно сюда придет, я буду весьма недовольна его вмешательством в мою личную жизнь. Потому что он не за тобой будет следить, а за мной и моей семьей! И уж поверь: если я его поймаю, расплачиваться ему и Мелиссе придется очень долго. А я поймаю! Так что шли этого шантажиста лесом и ни о чем не волнуйся. Ты – ведьма и только ты должна принимать решение о том, с кем встречаться, а кого держать подальше.
И, подмигнув мне напоследок, она вышла из комнаты. Я же еще с минуту посидела, бездумно глядя в одну точку на стене и переваривая наш разговор. А потом, коварно ухмыльнувшись, рванула к себе в комнату, отыскала «нокию» и набрала номер, успевший набить оскомину за последние пару дней.
– Ева? – удивился Владимир немного сонным голосом. Я покосилась на часы: половина восьмого, однако, рабочий день. Неужели ему совсем некуда было спешить? – Ты решила уточнить что-то о свидании?
– Ага! – радостно ответила я и выдала без предисловий: – Оно отменяется!
На том конце провода раздался характерный скрип, словно кто-то очень резко сел в кровати:
– Но мы заключили сделку.
– Не мы, – поправила я, – а вы с Полиной. Мое мнение ни одного из вас в тот момент не интересовало. И очень зря!