Девушка чувствовала, что запущен некий механизм и, когда он остановится, ей, Еве Власовой, придет конец. Сколько же ей отмерил Адам? Ну не мог он сделать исключение для нее, оставив в ее лице живого свидетеля! В память о том, что между ними было? Смешно.
И тем не менее он ведь просчитался, оставив Ди одну дома. Значит, умеет ошибаться. Не предусмотрел, что к нему может без приглашения заявиться эта влюбленная дурочка. Впрочем, он, возможно, не привык зацикливаться на таких мелочах, тем более если эту мелочь он впоследствии сможет легко устранить.
Эти рассуждения заняли добрую половину вечера. Уснула Ева рано, с ясным осознанием того, что, возможно, это ее последняя ночь.
Глава 14
Утро выдалось ясным, не в пример вчерашнему хмурому дню, и создавало иллюзию, что все еще будет хорошо. Для кого-то – несомненно. Но не для тех, кто был погребен два дня назад под завалами в московском метро, и не для их близких, которые в этот солнечный день заканчивают последние приготовления к похоронам.
От случайностей, аварий и стихийных бедствий никто не застрахован. Это реальность. Порой наводнения, землетрясения или техногенные катастрофы уносят чудовищное количество жизней. Но нет ничего страшнее, чем бессмысленная нелепая смерть в угоду чьим-то надуманным интересам. Смерть, которой можно было бы без лишних усилий избежать, если бы не чума нашего времени – терроризм.
Ева не понимала и не принимала его. Как и войну. Оба эти явления ведут к бессмысленной гибели людей. Политика и территориальные границы, из-за которых во все времена погибали люди, – это условности, созданные человечеством. Но некоторые, в том числе и Адам, ставят эти условности на первый план. Из-за них страшно и неспокойно жить, в том числе и потому, что никто не застрахован от встречи и контакта с такой одержимой личностью. Они крепки и здоровы на вид, но их психика поражена больной идеей – поработить, отомстить или просто что-то доказать.
И как же Ева могла закрыть глаза на очевидное, когда Адам раскрывал ей подробности своей жизни и своего детства? Причины его психической патологии были ясны как день – его жизнь началась с жестокого убийства близких и непримиримой борьбы двух культур. Но маскировался он искусно, она быстро поверила, что он нашел в себе силы принять удары судьбы и вырасти достойным человеком.
Логика была упряма и бескомпромиссна: Адам оказался преступником и убийцей. Но воспоминания, которые болезненными вспышками врезались в мозг Евы, все еще заставляли ее усомниться: он не мог, он на такое не способен, кто угодно, только не он. В ее глазах он был воплощением добра и справедливости. За это она готова была простить ему многое.
Но Ева была взрослой и достаточно опытной девочкой, чтобы понимать, что большинство людей способны на то, чего от них вообще не ждешь. Порой излишняя наивность заставляла ее испытывать потрясение, когда всплывали те или иные факты. Это очень часто касалось неверности мужей в хорошо знакомых ей семьях, и апогеем такого разочарования была выходка Матвея. По крайней мере, до некоторых пор. Поэтому непозволительно было теперь сомневаться в очевидных выводах и пытаться оправдать Адама. Она тогда лишь притупит свою бдительность и лишится даже иллюзорной надежды на спасение.
Ева снова вздрогнула от звонка в дверь, хотя ожидала прихода Стаса с минуты на минуту. Она была уже готова и только прихватила сумку.
– Как самочувствие?
Спрятав руки в карманах, Стас наблюдал, как Ева нервно запирает дверь.
– Терпимо, – коротко ответила она и, надвинув на глаза темные очки, проследовала к лифту.
До офиса они доехали молча – Ева демонстративно не выказывала желания общаться. На самом деле она злилась на себя за то, что проявила вчера слабость, вследствие которой и сидела сейчас в машине Стаса. Особенно болезненно было осознавать, что именно от него она ушла к Адаму. Именно неполноценные отношения с женихом толкнули ее прямиком в объятия убийцы.
Хорошо, что терзания длились всего пятнадцать минут, даже с учетом утренних пробок. Не заезжая на паркинг, Стас высадил Еву у главного входа в офисное здание.
После этого Ева старалась избегать общения с ним, но неоднократно ловила на себе его озабоченные взгляды. Она похудела, ее лицо посерело от переживаний и частых слез, но видя, какую оборонительную позицию заняла его бывшая невеста, Стас больше к ней не подходил.
Ева продолжала жить, все шло своим чередом, а Адам все не появлялся. Впрочем, жизнь ее, скорее, походила на существование, она просто механически делала все, что входило в стандартное расписание ее дня. Только поначалу это существование было приправлено чувством страха, которое спустя пару дней рассеялось.
Со временем ей все чаще стало казаться, что Адам был не более чем персонажем яркого запоминающегося ночного кошмара. А страх перерос в любопытство: если Адам реален, то что же он приготовил для нее? Ева чувствовала себя ходячей мишенью и довольно быстро привыкла к этой роли. Одно желание крепло в ней день ото дня: что бы он ни задумал, надо успеть встретиться с ним лицом к лицу и заглянуть в его глаза еще раз. А в самых смелых мечтах она еще надеялась, что у нее, возможно, будет фора во времени, чтобы успеть сдать его властям.
Но пока ей не представлялось ни одной из этих возможностей, Ева нашла для себя весьма сомнительное утешение. Не в силах больше возвращаться в одиночестве в пустую квартиру и оставаться наедине со своими мыслями, она как-то раз приняла предложение коллег присоединиться к ним, чтобы традиционно отметить конец недели в ближайшем баре. Это была компания молодых людей, менеджеров среднего звена, на которых Ева никогда не обращала внимания, а те, в свою очередь, считали молодую начальницу чересчур серьезной и высокомерной и даже немного ее побаивались. Поначалу коллеги напряглись, увидев в своей компании Еву Власову, но после первой совместно распитой бутылки текилы все границы были стерты. Ева настолько была рада расслабиться в компании молодых и веселых людей, которым она ничего не должна, что очаровала своих новых друзей и подруг.
Как оказалась, компания холостых, ничем не обремененных коллег собиралась не только по пятницам, но не упускала возможности заявиться в какое-нибудь увеселительное заведение и посреди недели. А по выходным жизнь искрила еще более яркими впечатлениями в ночных клубах – еще больше спиртного, еще громче музыка, еще ближе и горячее упругие тела молодых мужчин, которых она все чаще стала обнаруживать поутру в своей постели.
Ева настолько вошла во вкус, что если поначалу она подсознательно ждала, что Адам найдет ее и навсегда избавит от мучивших ее терзаний, то сейчас ей совершенно не хотелось умирать. Ну и что, что она не создана для семьи и счастливых отношений, – в жизни есть куча других удовольствий!
У Стаса волосы вставали дыбом от наблюдения за новым образом жизни и кругом общения бывшей невесты. Но пока он тактично молчал, пусть иногда и сдерживался с трудом. Дела у него шли в гору, одна успешная сделка сменяла другую, и ему совсем некогда было разбираться, насколько затянула Еву трясина разгульной жизни. Работа ее отдела встала, сама она опаздывала, все чаще являлась в неприглядном виде и все больше худела.
С Ниной Ева больше не виделась. Та звонила, чтобы узнать, как у нее дела, но все ее приглашения (а порой даже уговоры) приехать оставались без внимания. Ева только интересовалась, как у них дела с Матвеем, справлялась о здоровье девочек, но в остальном продолжала держаться на расстоянии.
Она бы с радостью избавила себя и от ежедневных встреч со Стасом и от его встревоженного вопросительного взгляда, но пока это было невозможно.
Самое большое разочарование настигло Еву на исходе лета, когда она поняла, что новая веселая жизнь тоже больше ее не радует. Что все эти псевдовеселые пьянки и фальшивые друзья стали удручать ее не меньше, чем одиночество, от которого она пыталась убежать. Надеясь, что эта хандра носит временный характер, Ева решила дать себе передышку и провести выходные дома.
Как назло, именно в эту пятницу Матвею зачем-то понадобилось переночевать в Москве впервые за долгое время. Изъяви он такое желание хотя бы двумя неделями раньше, то сильно удивился бы, зайдя в свою квартиру, и отыгрался бы на Еве за собственное разоблачение. Но сегодня Ева была одна, серьезна и хмура, и ничто в ней не выдавало недавнего разгульного образа жизни. Да и сам Матвей был не в духе.
– Не волнуйся, я сегодня без бабы. Нужно поработать спокойно.
Матвей усталым движением снял светлый плащ и повесил его на крючок в прихожей. Ева направилась в свою комнату.
– Ты бы хоть заехала, – укоризненно бросил он ей в спину. – Нина вся извелась.
«Мне бы ее проблемы», – мысленно ответила ему Ева и скрылась в своей комнате.
Глава 15
Полежав немного в кровати, Ева вернулась и села за кухонный стол напротив Матвея, решительно дожидаясь, пока он отвлечется от своих бумаг и обратит на нее внимание.
– Расскажи мне, – не выдержала она.
– Что? – удивленно уставился на нее Матвей.
– Про этих мразей, которые убивают невинных людей. Про террористов.
Выдав это, Ева мгновенно почувствовала, что встала на путь исцеления. Вот, что ей было нужно – набраться решимости и смелости, чтобы открыто заговорить на эту тему, а не делать вид, что этого явления не существует. Получив необходимую информацию, она наконец-то сможет снять невидимый запретный блок и осмыслить свою причастность к минувшим событиям. А главная цель – понять, обоснованно ли она так долго держит при себе информацию.
– Что именно тебя интересует? – на удивление спокойно откликнулся Матвей.
– Что движет ими? Какие цели они преследуют? Как они умудряются водить вас за нос и проникать на такие людные объекты, как аэропорты и метро, – быстро проговорила Ева, боясь, что Матвей не посчитает нужным вести с ней подобный разговор.
Но, на ее счастье, Матвей, откинувшись на кресле, устало снял очки и потер переносицу, что свидетельствовало о его готовности к диалогу.