— Да на всех фронтах! — выдохнула готесса, пытаясь выровнять стремена. — Ее послушать, так на землю пришли всадники Апокалипсиса! И сосредоточились, падлы, конкретно на ней!
Я мысленно хихикнула, стараясь при этом сделать максимально скорбное лицо. Но это было сложно, так как по факту получалось, что Полина злилась от зависти. Мол, чего это кому-то хуже, чем мне, раз у меня депрессия? Вот уж точно — непреодолимое желание быть лучше всех. Во всем. Даже в количестве проблем.
— Знаешь, — пришла вдруг мне на ум интересная идея, — выслушать я тебя, конечно, могу. И посочувствовать тоже. Но лучше приходи к нам сегодня, в карты поиграем.
Полина тяжело вздохнула, кивком головы приказала мне запрыгивать на Нимфу. Коняшка послушно дождалась, пока я суну одну ногу в стремя, и медленно, будто нехотя, шагнула вперед.
— Стой-стой-стой! — запрыгала я следом, вцепившись обеими руками в седло и стараясь отыскать точку опоры, чтобы оторваться от земли. Полина закатила глаза и от души хлопнула подлую кобылу по крутой шее.
— Фррр! — недовольно мотнула головой Нимфа, что на человеческий язык можно было перевести как «не мешай мне тренировать эту убогую!». Но осталась стоять. Потому что с Полиной и так шутки плохи, а уж когда она в печали… М-да, этот человек не любит страдать в одиночестве.
— Сообразительная кобылка, — процедила я сквозь зубы, поднимаясь наконец в седло. — Нахальная как бандерлог, но сообразительная.
— Так что ты про карты говорила? — напомнила Полина. — Во что играть будем?
— Понятия не имею, — пожала плечами. — Там все Егор организует. А это важно?
— Ну, как сказать, — ехидно протянула Казакова. — В японские техонбики я вам компанию точно не составлю.
Удивленно опустила на подругу взгляд:
— Полечка, Егор предложил участвовать всей семье. Включая меня. А значит, играть будем либо в дурака, либо в подкидного дурака.
— Не-э… — тут же нахмурилась готесса. — В эту фигню я не шпилю! Это скучно и неприбыльно.
Я коварно улыбнулась:
— А если на желание?
Лицо подруги тут же приняло заинтересованный вид.
— Богдан участвует? — без обиняков спросила она. Я кивнула. — Ладно, так и быть, я в деле.
— Кстати, о Богдане, — я тронула Нимфу каблуками, заставив неспешно потопать к выходу из конюшни. — Как тебе с Реммао живется?
— Да нормально, — без особого энтузиазма ответила Поля. — Вчера слопал два пакета чипсов. Еле отобрала. А до этого — всю морковку. Так сегодня проснулся рыжим и с подозрением на гастрит. Который, к счастью, оказался обычными коликами. А вот не фиг было жрать всякую дрянь, тем более в таких количествах.
Со вздохом покачала головой: ну да. Чипсы и морковь — стандартный холостяцкий набор Полины. И еще шоколад, но его, я так понимаю, Реммао не досталось. Интересно, скоро мистик сдастся и вернется к нам? Ну, в смысле, к нашему забитому продуктами холодильнику?
— Ты это, не отвлекайся! — видя, что я сосредоточилась на своих мыслях, в которых ясно представляла Реммао на больничной койке, прикрикнула тренер и распахнула двустворчатые ворота конюшни.
Кивнуть я уже не успела: доселе спокойная, как мягкий ветерок теплой летней ночью, кобыла вдруг обратилась ураганом и помчалась к свободе резвым карьерным галопом. Мое наличие в седле ее особо не беспокоило. Она вообще частенько делала вид, что меня нет, демонстрируя потрясающее умение с полоборота превращаться из доброй и послушной няшки в сумасшедшую зверюгу. Талантливая коняшка. Доктор Джекил со своим мистером Хайдом даже рядом не валялись.
— Заворачивай ее! Заворачивай! — орала брошенная где-то на горизонте Полина.
«Только не в эту сторону!» — ясно читалось на лице Шурика, который вдруг понял, что поставил машину слишком близко к моему «полигону».
И только мне было пофиг, куда бежать.
— Да остановись же ты, оглашенная!! — упираясь ногами в стремена и всем весом налегая на повод, рычала я. Тренировка началась…
ГЛАВА 4
Проигрывать надо так достойно, чтобы победителю стало нестерпимо стыдно за свою позорную победу.
Ева Моргалис
Полина всегда говорила, что для взрослых настольных игр требуется только стол. Егор пошел дальше — у нас не было даже его. Вместо стола братец решил задействовать ковер в гостиной. Зажег камин, разбросал перед ним кучу подушек, притащил из подвала низкий круглый столик на одной ножке, такой древний, что за ним, кажется, еще Мария Антуанетта трапезничала, а затем выставил на нем шесть фужеров и одно широкое блюдо с нарезанными ломтиками сыра. Короче, сделал все, чтобы создать уютную и романтическую атмосферу. Мне было как-то даже неловко там присутствовать: ясно ведь, что Егор не для сестры с братьями старался.
— Сюда садись, вонючка, — с улыбкой взбивая лежащую подле него подушечку, пригласил брат.
Наташа сузила глаза:
— Я тебе сейчас с ноги врежу!
— А потом сядешь?
Полина закашлялась. Я мягко подтолкнула ее в противоположную сторону от Егора, которого «нимфа» как раз самозабвенного дубасила подушкой по голове, и прошептала:
— Честное слово, у них любовь!
— Да ты что? — изогнула бровь готесса. — Ни за что бы не поверила.
Вот чья бы корова мычала!
— Неужели тебе это ничего не напоминает? — уточнила ехидненько. Готесса бухнулась на ковер и с готовностью кивнула:
— Еще как! Смертельную схватку гризли, например.
Как там говорится про бревно в своем глазу? Полина только что позволила этой мудрости взлететь на новые высоты, проглядев в своих ясных и сильно подведенных очах не бревно, а целую дубовую рощу. Жаль, сказать этого я не успела — интересно было бы посмотреть, как она выкручивается, — в комнату вошли остальные братцы Соколовы.
— Наташка, — усмехнулся Алекс, ставя на пол тарелку с дольками почищенного ананаса. Судя по виду, с фруктом парень особо не церемонился, порубил топориком и выбросил как неликвид процентов семьдесят вкуснейшего содержимого, — хватит бить Егора по голове. Это его слабое место, и оно ему сегодня еще понадобится.
— Поддерживаю! — добавил Богдан. Этот притащил коробку шоколадных конфет и, хотя в сторону Полины не было брошено ни единого взгляда, мы все сразу поняли, кому они предназначены. — Только Егор знает, во что мы сейчас будем играть.
— А разве не в дурака? — тут же спросила готесса, и вид у нее при этом был такой, словно она оставила дома включенный утюг, но точно не уверена, и это ее очень терзает. Особенно напряженным стало лицо, когда Богдан все-таки скосил на нее глаза.
— Нет! — откликнулся Егор. — Это было бы слишком просто. Мы будем играть в другую игру.
Наташка оскалилась:
— Ты что удумал, кобелина?!
— Ничего особенного, вонючка! — хватая Игнатову за руку, честно-честно ответил Егор. — Игра называется «Верю — не верю». Кто-нибудь слышал?
Мы с Полиной переглянулись и синхронно покачали головами. Наташка, которую братец силой заставил-таки принять сидячее положение, тоже не выглядела слишком осведомленной.
— Ладно, я сейчас расскажу правила.
Я тут же скуксилась: очень не хотелось играть на желание в игру, о которой слышала впервые в жизни.
— Успокойся, сестренка, — заметил это Егор. — Правила настолько просты, что понять их сможет даже слаборазвитый моллюск, перенесший менингит. Объясняю вкратце: сейчас я поделю вот эту колоду, в которой, как вы видите, тридцать четыре карты…
— Тридцать шесть, — тихо поправил Богдан.
Егор запнулся, метнул в брата грозный взгляд, покосился на Алекса и, видимо, по лицу заклинателя понял, что таки — да, с бухгалтерией слегка промахнулся.
— Спасибо за подсказку, бро, — проскрежетал в ответ и продолжил уже для нас: — Итак, сейчас я раздам всю колоду по две карты…
Богдан поднял вверх пальцы на манер английской буквы V и тронул брата за плечо:
— Две — это вот столько, — сообщил с невинным видом.
Мне пришлось укусить себя за щеку, чтобы не заржать.
Судя по лицам остальных, им тоже было трудно сдержаться.
— Итак! — с нажимом процедил Егор. — Карты сдаются по две до окончания колоды. Если кому-то достанется больше, чем другим, — не волнуйтесь, это нормально. Игра начинается с того, кто сидит следом за раздающим. Он или она должны понять, от каких карт будут избавляться в первую очередь, исходя из их числа и достоинства.
— Не красней! — шепотом сказала Поля мне на ухо. — В данном контексте достоинство — это масть и номер. Десятка там или валет.
Я вытаращилась на готессу:
— Ты меня совсем темной считаешь?!
Да мне бы и в голову не пришло иметь в виду что-то другое! Ну то есть до того как подруга влезла со своими объяснениями. Теперь-то на ум как раз только пошлые картинки и приходили.
— Блин, Полина! — рыкнула на хихикающую готессу и снова попыталась сконцентрироваться на правилах.
— Победителем в игре считается тот, кто первым избавится от своих карт, — он будет загадывать желание. Тот, кто окажется последним, — будет его исполнять.
— Логично, — согласились мы.
— Выбрасывать можно только по четыре карты одинакового достоинства. Например, всех дам или всех тузов. Причем, Алекс, выбрасывать — это не как в прошлый раз: махом в костер! Эта колода мне дорого обошлась. Видишь? Ручная работа!
— Правда? — Я приподнялась над подушками, чтобы лучше разглядеть. Карты действительно были яркими, крупными и с необычным рисунком. — Дорого, наверное, стоили?
— Ну, не то чтобы стоили, — поскреб в затылке Егор, с опаской поглядывая на Игнатову. — Это, скорее, подарок. Но мне пришлось здорово потрудиться, чтобы…
— Кобель! — тут же резюмировала «нимфа». Братец тяжко вздохнул.
— Короче, четыре карты откладываете в сторонку, — продолжил он. — Однако сначала их нужно добыть. То есть собрать. Этот момент объясню на примере. Допустим, у Евы есть дама. Чтобы от нее избавиться, ей нужно заполучить еще три штуки. Для этого она выбирает того, кто, по ее мнению, может этими картами обладать, и спрашивает: «Шурик, у тебя есть дамы?»