Недовольное покашливание за спиной заставило мое сердце пропустить удар. Руки сами собой сжались в кулаки.
— Долго мы еще будем здесь стоять?! — нетерпеливо переступая с ноги на ногу, спросил Кусай.
С мрачным видом указала на дверь:
— Пока не научимся проходить сквозь камень.
— Врата не открываются, — объяснил Шурик.
— И на стук никто не выходит, — добавила я.
Маг высокомерно улыбнулся:
— Так разве это был стук?
А потом вытянул перед собой руки, направил их в сторону врат и что-то шепнул. Из ладоней вырвался поток яркого света, с громким шипением соприкоснулся с камнем, и мы с Алексом бросились на землю, прикрывая голову руками от взметнувшейся пыли.
— Вот это стук! — спустя несколько секунд самодовольно заявил Кусай.
Мы подняли глаза: маг был белым! С головы до пят. Но при этом радостно скалился и с умилением глядел на круглую дыру метра полтора в диаметре, аккуратно вырезанную в каменных плитах.
— Laser Master! — С видом Индианы Джонса дунул он себе на указательный палец. — И не говорите потом, что я вам не помогал.
— Но врата не реагировали на магию! — прошептала я Алексу, когда Кусай, нацепивший на физиономию маску отчаянной решимости, первым уполз внутрь «мавзолея».
Парень философски пожал плечами и подтолкнул меня следом:
— Видно, кое-кто из нас действительно был приглашен.
Мне кажется, теперь я знаю, что чувствует мышка, забираясь в мышеловку. С той лишь разницей, что грызуна влечет запах сыра, а меня — шанс огрести нехилых люлей. Ну и кто из нас после этого умнее?
— А саркофаг, кстати, могли бы и подлатать, — заявил Кусай, с выражением откровенной брезгливости оглядываясь по сторонам. И здесь мы были вынуждены с ним согласиться.
Комната с высоким потолком и выложенным мелкой мозаикой полом была освещена множеством факелов и больше всего напоминала усыпальницу фараона. Те же желтые каменные стены, украшенные поблекшими от времени рисунками, те же церемониальные урны и инструменты на резных подставках. Разве что могилы правителя нигде не было, но количества золота и драгоценностей, в художественном беспорядке разложенных по комнате, хватило бы на украшение не одного саркофага. Или на мгновенное умерщвление какой-нибудь не особо удачливой гильдии воров, судя по наложенным на них чарам.
— Какая жалость, — Кусай опустился на одно колено перед огромным изумрудом, — что миру не суждено увидеть эту красоту…
— Вы действительно показали бы его миру? — скептически выгнув бровь, кивнула я в сторону камня. Маг обернулся:
— Разумеется! Представляешь, сколько за такой минерал отвалили бы на аукционе? К сожалению, мы с тобой знаем, что произойдет с тем несчастным, кто вынесет его за пределы гробницы. Ужасное расточительство! Величайшие творения природы лежат в пыли, никому не нужные и забытые… О, этот мир бывает так несправедлив!
Ничего себе, сколько патетики! Да он так не сокрушался, даже когда узнал о пробуждении Титанов! А тут увидел камушек — и куда там той Ярославне с ее унылым плачем!
— Кусай, нам пора двигаться дальше, — нетерпеливо позвал Шурик.
— Уже? — Маг поднял на парня глаза, полные вселенской тоски. — Мы ведь можем сюда больше никогда не вернуться!
Соколов нахмурился:
— Хорошо, давайте подождем еще немного. И если вам повезет, пробудившиеся Титаны вас здесь же и похоронят. Главное — заранее застолбите себе место среди призраков, и будете любоваться этими камнями хоть целую вечность.
Кусай поджал губы и рывком выпрямился:
— Не надо ерничать, мальчишка! Видеть красоту среди серости — ценный дар. Но для вечности эта пещерка действительно скучновата.
— Скучновата? — ядовито переспросила я.
— Конечно! — убежденно ответил Кусай. — В египетскую гробницу, если помните, я даже динозавра закопал, не говоря уже о покоящихся там мертвецах. Вот это была бы компания! Хочешь — вечность коротай, хочешь — просто в гости наведывайся.
Мы с Шуриком переглянулись.
— О, да! Мы отлично помним вашего велоцираптора, — пробурчал заклинатель.
— Что, трудно было справиться? — хитро сощурился Кусай.
— Трудно было его потом домой тащить! — отрезал парень.
Лицо мага вытянулось.
— Вы?! Украли?! Динозавра?!! — выделяя каждое слово, воскликнул он. — Да как вы могли?! Я же его на время из палеонтологического музея одолжил! Что я теперь смотрителю скажу?! Она же из меня самого экспонат сделает!
— Неужели смотритель — такая сильная ведьма? — насмешливо спросила я. Ну как же? Он ведь у нас «Laser master» и ценитель «прекрасного» со всеми вытекающими — как тут не поиздеваться?
Но Кусай ехидства даже не заметил.
— Хуже! — схватился он за голову. — Она моя жена!
— Вау! — Я громко выдохнула, едва не споткнувшись на ровном месте. — У вас есть жена?!
— А ты думала, я почкованием размножаюсь?! — рявкнул чародей, продолжая с трагическим лицом заламывать руки.
— И кто же она? — подступил ближе Шурик. — Эта святая женщина с ангельским терпением?
Судя по заинтересованному взгляду, заклинатель тоже с трудом представлял миссис Абу Азиз Кусай ибн Абдаллах ибн Синан.
Маг с раздражением потер переносицу:
— Что конкретно ты хочешь знать, мальчик? Имя? Ее зовут Фатима.
— Она ведьма?
— Разумеется, нет!
— Если бы мать Реммао была ведьмой, он бы родился колдуном, — объяснила я. — Сила всегда передается по материнской линии.
— Понятно, — кивнул Алекс и скользнул по мне задумчивым взглядом.
Я удивленно выгнула брови:
— Что такое?
— Да вот размышляю, что хуже: когда ребенок с магией или с демоном?..
— Что?!! — ахнула я, чувствуя, как начинают пылать щеки. Но тут в разговор вмешался Кусай.
— Хуже, когда жена — прорицательница! — сказал он с абсолютным убеждением. — Остальное можно пережить!
— Ну, тогда у вас остается один выход: заняться археологией и выкопать супруге второго динозавра, — невозмутимо подытожил Шурик. — Потому что обратно в Египет велоцираптора я не потащу. Да и вряд ли некромант его теперь отдаст: это ж его любимый домашний питомец.
— У которого к тому же не хватает пары костей, — тихо добавила я.
Кусай схватился за сердце:
— Вы его еще и разобрали…
— Не разобрали! — с ударением пояснил Соколов. — А расфасовали. Как смогли.
— Варвары! — с надрывом бросил чародей. — Как же я это Фатиме объяснять буду?!
Мы с Алексом обменялись кровожадными взглядами.
— А попробуйте начать с правды! — любезно предложил заклинатель. — Расскажите, как натравили велоцираптора и кучку мертвых воинов на родного сына. Уверен, ей будет интересно!
Кусай медленно повернул к нему лицо:
— Тьфу на тебя три раза!
— Но с женой надо быть честным! — старательно пряча улыбку, встала я на защиту Соколова.
Маг чертыхнулся, окончательно убедился, что здесь он сочувствия не дождется, и цепко схватил меня за руку повыше локтя.
— А ты вообще пленница! — заявил в ответ на мою отвисшую от неожиданности челюсть. — Так что нечего давать советы. Идем дальше!
И с суровым лицом голодного бультерьера потащил меня вперед. Я особо не возмущалась: мы ведь с самого начала обсудили мою роль — чего уж теперь кричать и вырываться? Да и маг не наглел: вел аккуратно, под бдительным оком наступающего на пятки заклинателя. А когда мы добрались до хорошенько погрызенных временем ступеней, уходящих вниз по крутой спирали, я даже обрадовалась дополнительной точке опоры.
— Вы уверены, что нам — туда? — уточнила, с опаской косясь под ноги.
Факелов на «лестнице» было аж ровно один (видимо, чтобы самые неловкие гости отбраковывались сразу), а нижняя площадка не освещалась совсем. Вот и получалось, что мы по ущербным старинным камням спускались в бездну. Не самое приятное ощущение, надо отметить.
— Конечно, уверен! — сквозь зубы процедил чародей. — Прислушайся к ощущениям, Ева. Задай себе вопрос, откуда идет больше всего магических возмущений, и ты поймешь, что я прав.
Я послушно сосредоточилась и почувствовала как мороз бежит по коже. «Магическое возмущение» — как же! Это у нас дома однажды случилось магическое возмущение, когда мама повесила новые охранки и забыла предупредить о них Владимира (после чего сын Мелиссы перестал ездить к нам в гости без предупреждения), а здесь разрастался настоящий магический катаклизм! И мы сейчас спускались в самую его сердцевину.
Я побледнела и попыталась сделать шаг назад, но Кусай вцепился крепко.
— Вперед, ведьмочка! — ехидно прошептал он. — Ты же хотела умереть героем!
Скосила на него глаза: ау, дядя! Я героем никогда жить-то не хотела, не то что умирать!
Но выбора мне не оставили: добровольно-принудительная операция превращения Евы в смельчака-самоубийцу началась еще дома, а закончилась, похоже, прямо здесь. На древних ступенях. Когда Кусай ощерился улыбкой людоеда и проурчал в ухо:
— Зато у нас команда хорошая. Ты, я, Соколов… сейчас пойдем, устроим групповушку на троих. Такую, чтобы запомнилась… Да что ж ты краснеешь-то?
Ага! Значит, я просто покраснела. Слава богу! А то по ощущениям у меня как будто лицо оплавилось.
— Давай-давай! Не тормози на пути к счастью, — продолжал издеваться Кусай, утягивая меня вниз. Я протестующе вякнула, пытаясь отмазаться от подобного «счастья», но мне пафосно объяснили: — Это достойный бой, Ева! Он запомнится в веках! Особенно если будут жертвы.
Жалобный ответный писк утонул в громком «мама!», и последние ступени я преодолела в стиле «две по цене одной». Даже слегка обогнала чародея, на полном ходу впечатавшись в стену. Блин, ну какой идиот строит преграды в двух шагах от лестницы?!
— Здесь поворот, — приторно-сладким тоном сообщил маг.
Стиснув зубы, отодвинулась от стены, потерла коленку, обернулась: и как только Кусай ориентируется в этом кромешном мраке? Хотя чему тут удивляться? У него же, судя по качеству шуток, в генеалогическое дерево случайно просочилась гиена, а эти твари темноту любят.