ставала заниматься благотворительностью.
Клариса очень хорошо знала человеческие слабости. Однажды ночью она, уже седовласая старушка, сидела в своей комнате за шитьем и вдруг услышала странный шум. Она встала, чтобы посмотреть, откуда исходят эти звуки, но не успела выйти за дверь, как столкнулась на пороге с незнакомцем, приставившим нож ей к горлу.
– Молчи, шлюха, а не то я тебя прикончу одним ударом, – пригрозил мужчина.
– Ты ошибся, сынок: «ночные бабочки» на другой стороне улицы – там, где играет музыка.
– Шутки в сторону! Это ограбление!
– Что ты такое говоришь? – недоверчиво улыбнулась Клариса. – Что же ты собрался у меня украсть?
– Сядь на стул: я тебя свяжу.
– Ни в коем случае, сынок! Я тебе в матери гожусь: прояви хоть немного уважения.
– Садись!
– Не кричи: ты испугаешь моего мужа, а он слаб здоровьем. И кстати, убери ножик, а то еще поранишь кого-нибудь, – сказала старушка.
– Послушайте, сеньора, я пришел вас грабить, – пробормотал обескураженный налетчик.
– Нет, это не грабеж. Я уберегу тебя от греха. Я сама дам тебе немного денег. Ты у меня ничего не отнимаешь: это я сама тебе их даю, понятно? – Клариса пошла за кошельком и вытащила оттуда все деньги, что оставались у нее до конца недели. – Больше у меня нет. Как видишь, у нас бедная семья. Пойдем на кухню, я чайник поставлю.
Грабитель убрал нож и последовал за старушкой, держа деньги в руке. Клариса налила две чашки чая, выложила оставшееся у нее печенье и пригласила грабителя за стол в зале.
– Откуда у тебя взялась эта глупая идея – ограбить бедную старуху?
И грабитель поведал, что следил за ней несколько дней. Он думал, что Клариса живет одна, и решил, что в таком большом доме будет чем поживиться. Это его первый грабеж. Работы нет, дома четверо детей. Он просто не может вернуться домой с пустыми руками. Клариса объяснила ему, насколько велик был риск. Ведь грабителю грозил не только арест: он мог обречь свою душу на вечные мучения в аду… Впрочем, Клариса сомневалась, что Бог покарает его так строго. Вероятнее всего, грабитель попадет в чистилище, если, конечно, раскается и больше никогда не пойдет на преступление. Клариса предложила внести его имя в список своих протеже и дала слово, что не заявит в полицию о попытке грабежа. На прощание они обнялись и чмокнули друг друга в щечку. Следующие десять лет – до самой смерти Кларисы – этот человек каждый год посылал ей по почте небольшой подарок на Рождество.
Не все знакомые Кларисы были такого пошиба. Она общалась и с уважаемыми людьми: знатными дамами, богатыми торговцами и государственными мужами. Этим людям она наносила визиты, ходатайствуя о помощи ближнему. При этом Клариса ни на минуту не задумывалась, как будет воспринята ее просьба. Однажды она пришла в приемную депутата по имени Диего Сифуэнтес, известного своими пламенными речами. Диего был одним из немногих неподкупных политиков в стране, что не помешало ему дорасти до министра и войти в учебники истории в качестве вдохновителя какого-то мирного договора. В те далекие времена Клариса была молода и робка, но уже отличалась непреклонностью, прославившей ее в старости. Она пришла к депутату с просьбой помочь монахиням из ордена Святой Терезы получить новый современный холодильник. Депутат ошарашенно уставился на нее, не понимая, с какой стати он должен помогать своим идеологическим противникам.
– В трапезной монахинь ежедневно получают бесплатные обеды сто детишек, и почти все они из семей коммунистов и евангелистов, отдающих за вас свои голоса на выборах, – кротко ответила Клариса.
Так между ними зародилась тайная дружба, ради которой политик выполнил много просьб и совершил немало добрых дел. С той же неопровержимой логикой Клариса добивалась от иезуитов школьных стипендий для учеников-атеистов, от Лиги дам-католичек – бывшей в употреблении одежды для проституток, от Немецкого института – музыкальных инструментов для еврейского хора, от владельцев виноградников – денег на программы по лечению алкоголиков.
Ни муж, заживо погребенный в мавзолее собственной комнаты, ни долгие часы ежедневного изнурительного труда не помешали Кларисе забеременеть снова. Повитуха предупредила женщину, что велика вероятность рождения еще одного ненормального ребенка. Однако Клариса успокоила ее, сказав, что Бог следит за равновесием во Вселенной: если отдельные создания Творца получились кривыми, то другие обязательно выйдут прямыми. На каждую добродетель положено по греху, за радостью следует печаль, после зла приходит добро, и так бывает из века в век, пока крутится колесо жизни. «Маятник качается сначала в одну сторону, а потом в другую», – говорила Клариса.
Она хорошо перенесла беременность и родила третьего ребенка – сына. Роды прошли дома в присутствии повитухи и двух старших умственно отсталых детей – безобидных существ с вечной улыбкой на лице, проводивших все время в играх. Старшая сестра в облачении епископа бормотала непонятные молитвы, а ее брат стремился неизвестно куда, крутя педали неподвижного велосипеда. На этот раз, ради сохранения гармонии и соблюдения справедливости, чаша весов склонилась в нужную сторону. На свет появился крепкий малыш с мудрыми глазами и сильными руками. Благодарная мать приложила сына к груди. Четырнадцать месяцев спустя Клариса родила еще одного мальчика – такого же, как предыдущий.
– Эти дети вырастут здоровыми и будут помогать мне заботиться о старшеньких, – решила женщина, придерживаясь своей теории о вселенском равновесии.
Все вышло именно так, как сказала мать. Младшие дети росли ввысь, как побеги тростника, и добротой их Бог не обделил.
Кларисе каким-то образом удавалось содержать четверых детей без помощи мужа. При этом она сохраняла достоинство благородной дамы и никогда не просила о милосердии для себя. Мало кто был в курсе ее финансовых затруднений. С неизменным упорством она работала ночами, делая тряпичных кукол или выпекая свадебные торты на продажу. Она без устали боролась с запустением в доме, на стенах которого уже выступала зеленая плесень. В младших сыновьях она воспитывала оптимизм и щедрость. И воспитание принесло чудесные плоды: в последующие десятилетия мальчики поддерживали мать, разделяя с ней бремя ухода за старшими детьми. Но однажды старшенькие застряли в закрытой ванной, и утечка газа тихо отправила их на тот свет.
Визит папы римского состоялся накануне восьмидесятилетия Кларисы, хотя ее возраст непросто было определить, так как она сама себе прибавляла годы из кокетства – просто чтобы чаще слышать от людей комплименты типа «как хорошо вы выглядите в свои восемьдесят пять!». Характер у нее был твердый, а вот тело уже подводило: ей стало трудно ходить, она плохо ориентировалась на городских улицах, почти утратила аппетит и к концу жизни питалась лишь цветами и медом. Ее душа постепенно отделялась от тела, а зачатки крыльев становились все заметнее. Однако предстоящий визит папы римского вновь пробудил в ней энтузиазм и интерес к земным делам. Она не согласилась смотреть прибытие понтифика по телевизору, потому что не доверяла этому прибору. Старушка была уверена, что даже высадка астронавтов на Луну была фикцией, снятой на пленку в павильонах Голливуда, точно так же как лживые истории о любовниках, которые понарошку умирают, а через неделю их лица вновь мелькают на телеэкранах, где их герои проживают новые жизни. Клариса хотела видеть понтифика собственными глазами, чтобы никто не посмел предъявить ей на экране актера в папском облачении. И мне пришлось сопровождать старушку на улице, где все шумно приветствовали папский кортеж. Проведя пару часов в толпе верующих, обороняясь от продавцов, что торговали свечами, майками с портретами папы, цветными картинками и фигурками святых, мы все-таки разглядели понтифика под стеклянным колпаком. Он напоминал дельфина-альбиноса в гигантском аквариуме. Клариса упала на колени, и ее чудом не затоптали религиозные фанатики и охранники из папской гвардии. И вот, когда мы находились от папы на таком расстоянии, что в него можно было камнем попасть, из переулка вышла процессия мужчин в рясах монашек. Их лица были размалеваны, а в руках они несли плакаты с требованиями разрешить аборты, разводы, педерастию, а также поддержать стремление женщин становиться служительницами религиозного культа. Клариса дрожащей рукой полезла в сумку, вытащила оттуда очки и нацепила их на нос – хотела убедиться, что перед ней не галлюцинация.
– Пойдем отсюда, доченька. Я уже насмотрелась, – сказала она мне, побледнев.
Она была совершенно ошеломлена увиденным, и я, чтобы ее отвлечь, предложила купить для нее прядь волос папы. Но Клариса не захотела никаких волос, так как не было гарантии их подлинности. Количество папских волос, предлагаемых торговцами, было так велико, что ими можно было набить пару матрасов, как написала потом одна социалистическая газета.
– Я такая старая, что этот мир для меня уже непостижим. Пойдем-ка домой, деточка.
Она еле добралась до дома под колокольный звон и громкие приветствия в адрес понтифика, до сих пор звучавшие в ушах. Я ушла на кухню сварить суп для судьи и заварить ромашковый чай для Кларисы, чтобы хоть как-то ее успокоить. Тем временем старушка в глубокой меланхолии привела свои вещи в порядок и отнесла мужу последнюю тарелку супа. Поставив поднос на пол у запертой двери, она постучалась впервые за сорок лет или даже больше.
– Сколько раз я просил меня не беспокоить! – раздался слабый голос судьи.
– Извини, дорогой, я только хотела предупредить, что готовлюсь умереть.
– Когда?
– В пятницу.
– Хорошо, – ответил судья, но дверь не открыл.
Клариса позвала сыновей, сообщила им о своей скорой кончине, а потом легла в постель. У нее была большая комната, где всегда царила полутьма. Там стояла тяжелая резная мебель красного дерева, так и не превратившаяся в антиквариат, поскольку задолго до этого дня развалилась. На комоде возвышалась хрустальная ваза с восковым младенцем Иисусом внутри. Фигурка была сделана очень искусно: младенец был как живой.