Нет, я не могу так рисковать людьми, они мне доверились, я за них отвечаю!»
– Катя-я! – закричал Елизаров, но ожидаемо не услышал ответа.
Зато в ногу ткнулось что-то мягкое. Сергей Андреевич опустил взгляд и увидел белую болонку, которая лизала чиновнику ботинок и жалобно скулила.
– Вот ты где! – Елизаров присел и погладил собачонку. Сейчас он был безумно рад видеть животинку, хотя еще совсем недавно хотел ее припугнуть вместе с хозяйкой. О чем, собственно, уже успел пожалеть.
Болонка закружилась на месте, гавкнула – и бросилась вперед.
– Что, идти за тобой?! – прошептал Елизаров.
«Может, она приведет меня к Кате?! Вдруг она вместе с хозяйкой собаки, и им нужна помощь?!»
Елизаров двинулся вперед. Пару раз он останавливался, но собака возвращалась за ним, махала хвостом и снова бежала вперед. Так они прошли с десяток метров, пока Сергей Андреевич не разглядел лежащее на асфальте тело.
– Ка-атя!!! – закричал Елизаров и бросился к телу.
Он задыхался, боясь даже подумать, что будет делать, если дочь мертва.
Но это была не Катя – болонка привела чиновника к своей хозяйке. Та лежала на спине, глаза широко открыты, в них – ужас. Лицо почернело, как у негра, покрылось волдырями и струпьями. Кожа словно высохла, истончилась и облепила скелет – будто из женщины выпили все соки.
– Да что же это?.. – простонал Елизаров, опускаясь на колени перед женщиной.
Тут не надо быть доктором, чтобы понять: хозяйка собаки мертва. Болонка лизала щеку мертвой, будто это могло помочь.
– Кто же это ее?.. Да как это?.. – Елизаров посмотрел сначала на труп, потом на собаку. Похоже, дела обстоят гораздо хуже, чем он думал. Труп – наглядное тому подтверждение.
– КА-АТЯ!! – надрывно закричал Елизаров. – Ка-а-атенька!!!
Голос сразу утонул в «молоке» – туман сгущался.
Припять, въезд в город,
наши дни
Череп точно не знал, что именно ищет. Лишь ощущение, что нужно вернуться туда, откуда все началось. Туда, где все остро. Туда, где земля до сих пор горит под ногами.
Необычные ощущения, которых он уже не испытывал много лет, – кровь бурлила в венах. Казалось, еще чуть-чуть – и они взорвутся. Да что там вены, глаза тоже лопнут от напряжения – и тогда кровь потечет сквозь маску, в которой на месте прорезей для глаз вставлена железная сетка.
Череп носил шлем-маску уже много лет. Как раз с Того Самого Случая, который поставил на карту все. Тогда он поклялся, что найдет этот треклятый автобус. И сделает все, чтобы вернуть должок.
Легкое дуновение ветерка – и Череп застыл. Вся его свита осталось позади, у вертолета. Он специально сказал подчиненным не ходить за ним. Хотя дальше, метров через пятьсот от стелы, возле которой сейчас стоял Череп, начиналась земля, принадлежавшая «Высшим» – секте, возникшей на обломках сталкерской базы. Кажется, они верили, что Зона – лучшее место на Земле. Почему они так решили – сказать сложно. Все верующие вызывали у Черепа одинаковое желание: сплюнуть!
Что не помешало ему установить порядки, основанные на безоговорочной вере в лидера, в собственном лагере. Только его религией стал страх – подчиненные боялись Черепа как огня.
Но было кое-что, чего боялся и он сам. И в чем ни за что и никому бы не признался.
Иррациональный страх, связанный с Припятью.
Череп почувствовал, как по спине прошелся холодок. Он посмотрел на огромную надпись «Припять 1970» – почему он вообще уверен, что это место важно?!
Череп подошел к обочине, заметив на асфальте бурые и черные пятна. Присел, чтобы рассмотреть. Первое – похоже, кровь. А вот второе – уже интереснее, будто сгорела автомобильная шина. Или кто-то вместо шины.
Может, просто сталкеры костер разводили?!
Нет, Череп уверен, что дело не в нем.
Да и он сам здесь уже бывал, и сейчас как бы взглянул на место действия прежними, еще не изуродованными глазами.
Кулаки непроизвольно сжались.
До боли.
До крови.
Он найдет автобус – во что бы то ни стало!
Череп уверен: Припять – конечный пункт маршрута, хотя автобус совсем скоро должен появиться в другом месте.
«Я еще вернусь, – подумал он. – Здесь все началось, пусть здесь все и закончится!»
Чернобыльская зона отчуждения,
окрестности села Новошепеличи, наши дни
– А почему ты уверена, что искать надо именно там? – спросил я.
– А с того, что не вы одни охотитесь за этим автобусом, – ответила рыжая.
Чай пить сразу расхотелось.
– «Не мы одни» – а кто же еще?
Наташа посмотрела на нас, как бы оценивая, стоит ли нам вообще доверять.
Выдохнула:
– Череп.
– Кто? – не понял я.
– Гла-глава военных ста-сталкеров, – догадался Пух.
– Точно, – ответила девушка. – Он самый.
– Хорошо. Пусть Череп, но для чего он ему нужен?
– А вот этого, ребятки, я не знаю, – сказала девушка, перекинув ногу на ногу. И опять я отметил, какие же у чертовки длинные ноги. Пусть и в треклятых – чтоб они сгорели! – штанах.
– Хорошо, а откуда ты знаешь, что ему интересен автобус? Кому вообще в Зоне, кроме нас, может быть он интересен и зачем? Правительству?!
– Не-е, думаю, здесь какие-то личные счеты. Сомневаюсь, что за Периметром знают про делишки Черепа, – ответила Наташа.
– С чего это ты взяла?
Рыжая пожала плечами.
– Просто догадки. Если хотите – женская интуиция.
– То есть ты точно не знаешь?
– Нет, конечно, я Черепа даже ни разу не видела…
– Тогда откуда знаешь?
– Потому что он меня нанял.
Встряхнул головой:
– Погоди, ты же сказала, что не видела его. Как он тебя мог нанять?!
Девушка посмотрела на меня так, словно я был младенец в люльке. Тридцатитрехлетний малыш.
– Через своих людей. Он не занимается такими вещами. Видимо, есть дела поважнее…
Глаза девушки блеснули. Она быстро отвела взгляд.
«Странно все это, что-то она недоговаривает», – подумал я, а вслух спросил:
– Они тебя наняли найти автобус?
– Да нет же, – хмыкнула Наташа. – Убить Грача.
– Для чего?
– Чтобы по-поставить своего че-человека… – сказал Пух. – Р-родина, да?
Рыжая кивнула. Теперь все сходилось – военсталам был нужен свой человек на посту главы базы «Звезда». Для этого подослали наемницу устранить Грача.
– Хорошо, все равно не понимаю – при чем тут Грач и автобус?
– А при том, что сразу после того, как выполнила этот заказ, поступил новый.
Мы с Пухом переглянулись.
– Найти автобус, что ли? – хмыкнул я: красотка явно заливала.
– Нет, убрать кое-кого…
– Нас?!
Девушка кивнула, потом достала КПК, показав ориентировку, на которой наши с Пухом рожи. Причем выглядел я на фото скверно – заросший, будто бомж, под глазами мешки.
– Я тут по-полнее, че-чем на самом деле, – буркнул Пух. – Вроде бы.
– И сколько за наши головы нынче дают?
Рыжая прокрутила сообщение, показав шестизначную сумму в конце поста. Я аж присвистнул – в Зоне так хорошо только за о-очень крутые артефакты платят.
– То есть они там поняли, что сами не могут нас пришить, поэтому послали за нами киллера?
– Нет, – ответила девушка, пролистала пост на КПК, нашла нужный абзац: – «Объекты могут последовать в места, которые психика обычного человека может не воспринять должным образом, поэтому мы и обратились к вам».
– Это что еще за места такие? – полюбопытствовал я. – И что за чудо-способности у тебя?
Наташа улыбнулась. Зеленые глаза сверкнули – и моя рука против воли поднялась в воздух. Хотел опустить, но не смог – та не слушалась.
Мог лишь наблюдать, как сам же потянулся за ножом, лежащим на столе.
Раз – и нож оказался на уровне глаза.
– Бо-боже! – выдохнул Пух, сорвавшись с места. Но не успел он даже подняться со стула, как в лоб ему уже смотрел ствол.
Я же застыл с открытым ртом. Похоже, девушка, которая оказалась менталом, нас провела – получила заказ, и теперь пришло время его выполнить.
Местонахождение не определено,
27 апреля 1986 года
Руки Елизарова тряслись. Попробовал сунуть в карманы – не помогло.
«Что может быть ужаснее, – думал он, – знать, что ты ничем не можешь помочь ребенку, потерявшемуся в тумане, в котором разгуливает неизвестный убийца».
Причем Сергей Андреевич одновременно узнавал и не узнавал собственный город. Тот, где он, по идее, должен помнить каждую улочку, каждый дом, потому что ежедневно решал проблемы жителей Припяти.
Но сейчас никаких жителей не видно – только плотное «молоко» тумана, которое, казалось, не только глушило звуки, но и высасывало энергию из организма. Голова стала свинцовой, а желудок так и норовил выплеснуть все содержимое на асфальт.
«Хотя какое уж там содержимое?! Последний раз ел утром, до работы. Может, радиация?!» Елизаров смутно припоминал симптомы, среди которых поначалу должны быть общая вялость, головокружение и тошнота. Это только при сильном облучении можно получить так называемый радиационный загар, когда кожа темнеет. В других случаях лучевая болезнь протекала иначе – ты начинал заживо разлагаться. Медленно, но верно.
«Жителей нет, потому что они провели эвакуацию, все логично, – успокаивал сам себя чиновник. – Ночью пришли автобусы из Киева – и вуаля! – никого».
Но все равно Елизаров чувствовал: этот туманный город отличался от того, из которого они выехали, – все по-другому, все противоестественно!
– Ка-атя! – Елизаров снова позвал дочь. Голос дрожал.
«Сперва найти Катюшу, потом вернуться до автобуса, – думал чиновник. – Пассажиров надо предупредить – какой-то маньяк рыщет по округе, наверняка может и к ним сунуться! Но сначала – Катя!»
Сергей Андреевич погладил болонку, которую держал в руках. После того как собака привела к трупу хозяйки, псинка попросилась на руки к Елизарову, а потом ни в какую не желала спускаться на асфальт.