Рев уже в подъезде. Твари, покончив с отцом, спускались вниз.
– Уходим! – закричала Наташа, практически втолкнув меня в салон.
Закрыла дверь.
Сама села впереди, а Пух запрыгнул на пассажирское сиденье рядом с водителем.
Бам-с! В стекло со стороны водителя ткнулась окровавленная морда. Огромный серый пес, напоминающий волка с простреленной головой, начал методично долбиться головой о стекло. Оно затрещало, моментально покрываясь паутиной трещин.
– Уходим, бы-быстрее! – прошептал Пух.
Наташа лихорадочно шарила по бардачку, пытаясь найти ключи.
– По-посмотри под к-козырьком! – предложил толстяк.
Девушка последовала совету – и на нее буквально вывалилась связка ключей.
Машина завелась сразу же, хотя я уже подсознательно предполагал, что начнутся проблемы и мы застрянем в толпе монстров. Прямо как в дешевых голливудских ужастиках.
– Да-давай! – закричал Пух.
С его стороны в машину впечатался кот. Пробил стекло и смотрел на толстяка глазом, из которого торчал осколок.
– Т-твою м-мать! – Пух воткнул трубу в морду монстра, тот заверещал на высоких частотах так, что пришлось прикрыть уши.
– Избавься от него! – приказала Наташа.
Пух ошарашенно смотрел то на девушку, то на кота, у которого из второго глаза теперь торчала труба. Рыжая поняла, что толку от толстяка не будет, и сама дотянулась, чтобы выбросить трубу вместе с котом из салона.
Машина сразу тронулась – Наташа управлялась с ней не хуже, чем с пистолетом.
Тут же на нас нахлынула первая волна тварей. Ударила в бок – горизонт сместился почти на сорок пять градусов влево. Еще немного – и перевернемся.
Я навалился на поднимающуюся сторону, пытаясь вернуть центр тяжести автомобиля на место.
Пух тоже.
Вместе получилось – машина бухнулась обратно на поднятые ненадолго колеса и помчалась по улице, оставив монстров позади.
– Ку-куда м-мы? – спросил Пух.
– Куда глаза глядят, лишь бы подальше отсюда, – ответила Наташа.
Девушка вела машину практически вслепую, потому что видимость ограничивалась буквально пятью-десятью метрами асфальта впереди: туман, казалось, стал еще гуще.
Бах! Сшибли еще одну тварь. Даже не успел заметить, кого именно – собаку или кота.
– Так ем-му! – нервно улыбнулся Пух.
– Знак сзади? – спросил я.
– Что? – переспросила девушка.
– Знак «Припять – 1970», он остался сзади?
– Знаешь, тут сложно сказать, но, кажется, да… Точно да, он сзади, а что?
– Отлично! – ответил я, завалившись на сиденье. – Значит, едем в нужную сторону.
Нужно срочно привести мысли в порядок – гибель отца опустошила, выжав как эмоционально, так и физически. Плюс папа оставил после себя уйму загадок, главная из которых – где искать Катю?
Пух чуть не подпрыгнул на месте:
– Осторожно!
Тормоза завизжали, машина выскочила на обочину, но все же в последний момент мы смогли объехать препятствие – перевернутый грузовик.
Наташа крутанула руль – «Волга» вернулась на асфальт.
За окном выли твари. Красные точки мелькали повсюду в тумане.
– С-сейчас сно-снова на-нападут! – сказал Пух.
Как в воду глядел – последовал удар в дверцу с моей стороны.
Сталь вмяло вовнутрь, будто в машину на полной скорости влетел Халк.
– Где лук? – спросил я.
Пух передал оружие и… пустой колчан. Ни одной, мать ее, стрелы!
– К-кончились! – констатировал сталкер.
Последовал второй удар.
Бах!
Машина вильнула в сторону, едва снова не вылетев на обочину.
Параллельно с нами по дороге мчалась огромная тварь. Кажется, раньше она была немецкой овчаркой, но теперь у бывшего «друга человека» не хватало половины черепа, что не мешало ей развивать скорость, не уступающую автомобилю.
Пух открыл бардачок.
– Там ничего нет! – сказала Наташа. – Уже открывала.
– А это что? – Парень протянул ей табельный пистолет.
– Где ты его взял?
– Лу-лучше искать на-надо! – улыбнулся Пух.
Красотка опустила стекло и открыла огонь. Первый же выстрел попал точно в цель: остатки черепа монстра разлетелись – и тварь рухнула на асфальт. Исчезла в тумане.
Бах! Со стороны Пуха на машину навалились сразу две твари. Громадные черные псы, с которых, как листья в осенний денек, на асфальт летели ошметки кожи вперемешку с клочками шерсти.
– Да блин! – ругнулась рыжая и вывернула руль. «Волга» боднула одного из псов, который сразу же влетел в столб, появившийся из тумана.
Хрясь!
Вторая тварь неслась рядом, пока я не открыл дверцу и не пнул пса. Тот отлетел в сторону – и затерялся в тумане.
Закрыть вовремя дверь не успел – наглый рыжий котяра влетел в салон, повалив меня на сиденье, и зашипел, стремясь дотянуться зубами до шеи.
– Ах ты, тварь! – закричал я и, извернувшись, выкинул монстра наружу.
– За-закрывай! – поторопил Пух.
– Спасибо, что сказал, а то я не знал, – буркнул я, закрывая дверцу.
Как раз в тот момент, когда завизжали тормоза. Наташа остановила машину.
– Что такое? – недоуменно спросил я.
Девушка вместо ответа показала в ту сторону, куда мы ехали.
Поперек дороги тянулся длинный ряд красных точек. Твари выстроились, перекрыв единственный путь в Припять.
– С-сзади та-та же фи-фигня! – констатировал Пух.
– Что будем делать? – спросила Наташа.
Тут я вспомнил, что сделал отец перед тем, как умер, – засвистел, чем здорово распугал тварей!
А что у нас свист?! Резкий звук на высоких частотах – всего-то!
Нужная мысль созрела мгновенно.
– Слушай, – сказал я Пуху. – Глянь, где-то на приборной доске должна включаться сирена.
– Раз уж помирать, то с музыкой? – грустно улыбнулась Наташа.
– Я вообще-то еще пожить планирую!
– Тут есть какие-то клавиши, – ответил Пух.
– Дави!
– Какие?
– Да все подряд, пока не найдешь.
Пух начал клацать по клавишам – брызнул ближний свет.
Дальний.
Снова ближний.
Заработали дворники.
И тут как завоет. Душераздирающе, на полную мощь – все, как надо!
По туману поползли сине-красные полосы – от мигалки.
– А теперь – жми! – кивнул я Наташе.
– Как скажешь, – улыбнулась она, возвращая машину на середину дороги.
Красные точки приближались.
Пятьдесят метров.
Тридцать.
Двадцать.
– Они не у-уходят! – затараторил Пух. – Не-не работает!
Десять метров. Уже стало видно самих тварей – мерзких и голодных. Монстры зарычали, чувствуя скорую добычу.
– Да! – не смог я сдержать эмоции.
Шеренга тварей распалась – они бросились от машины врассыпную. Красные точки заметались в тумане. Запахло мертвечиной.
Наташа вдавила в пол педаль газа.
Машина заревела и выскочила на мост, устремившись к Припяти.
– Мост смерти, – непроизвольно выдохнул я.
– Что? – спросила девушка.
– Мост смерти, говорю. Железнодорожный мост. Сюда вышли жители Припяти, чтобы понаблюдать за заревом от аварии на ЧАЭС. Они тогда еще не знали, что прямо под ними прошло облако радионуклидов – все потом умерли.
– С-с виду обы-бычный мо-мост, – сказал Пух.
– А что, на нем трупы должны висеть?! Лучше глянь, где там твари?
Пух глянул в зеркало заднего вида:
– Не знаю почему, но тормознули перед мостом. Испугались!
– Если так, то не нас…
Глава 5На месте трагедии
Припять, улица Ленина,
26–27 апреля 1986 года
Губа отсидел ногу, а еще его начало клонить ко сну, и он отрубился на сутки.
Проснулся – и ничего вокруг не изменилось: опять утро, мертвая жена и неизвестно где загулявший сын.
«И где только этот мелкий засранец шатается?»
Кишки, казалось, слиплись. Противное чувство, от которого процесс ожидания становился невыносимым.
Бандит налил стопарь, сразу же выпил, довольно крякнул. Звук вышел таким противным, будто лягушка на болоте попыталась кашлянуть.
А еще по ногам потекло что-то теплое.
Губа заметил, что из-под кофты на штаны пролилась жидкость. Темно-бурые подтеки. Будто кровь, но с характерным запахом алкоголя.
– Это как? – удивился мужчина и задрал кофту.
То, что увидел, ему не понравилось.
Черный Монолит по-прежнему внутри Губы. Боле того – камень стал переливаться еще ярче, чем раньше. Словно он все больше разгорается, соприкасаясь с человеческими внутренностями…
«…спариваясь с гнилой душонкой», – мелькнул в голове чей-то голос.
И пропал.
«Откуда он взялся? Снова камень разговаривает?» – подумал Губа.
С правого бока рана выглядела хуже. Из нее торчало ребро – даже не белая кость, а почти коричневая. На ней – лохмотья кожи. Черно-коричневой кожи.
Бандит мало что соображал в анатомии, но даже он понял, что какая-то дрянь проела кожу и, видимо, внутренности, потому что выпитая водка протекла на штаны. Но при этом – никакой боли! Абсолютно!
«Это все Черный Монолит. Он блокирует боль!» – догадался Губа.
«Ты п-прав, но нужна пищ-щ-ща», – снова раздался голос в голове.
– Кто здесь? – спросил Губа.
Никто не ответил.
Взгляд бандита наткнулся на мертвую жену. Там смотрела прямо в глаза, будто издевалась.
– Что, с-сука, нравится, да? Этого ты мне хотела? – зашипел Губа. – Чтоб ты…
А потом понял, что угроза, «чтоб ты сдохла», уже не имела значения – Люська и так уже отбросила коньки. Да и черт с ней!
Губин кашлянул – и здоровенный кровавый сгусток, похожий на мертвый человеческий эмбрион, вывалился на стол.
– Ч-черт! – прошептал бандит, отпихнув кошмарный сгусток в сторону.
В дверях появился кот Марс, решив, видимо, что хозяева сообразили пожрать. Но стоило Губе повернуть лицо в его сторону, как кот зашипел и поспешил ретироваться обратно в темноту спальни.
– Что, выгляжу неважнецки? – прошептал Губа и пополз в ванную. Надо хоть умыться, что ли. Хотя подсознательно бандит понимал, что никакая помывка уже не поможет. Он разлагался изнутри. Черный Монолит давал силы, но все имело свою цену.