– Я могу составить вам компанию?
– Конечно. Эта стойка не моя наследная территория, – она улыбнулась, показав белые острые зубки.
– Спасибо, – Антон щелкнул пальцами, – Два коньяка, если дама позволит.
– Нет, вторую – водку, пожалуйста, – она опять улыбнулась. – Улыбается, как скалится, – поймал себя на мысли Антон, однако отметил, что дама предпочитает водку.
В Москве, в офисе со скромной вывеской «Гуманитарный фонд воссоздания культурных ценностей Поморской Руси» проходило совещание руководящего состава. Сухопарый, с благородной сединой вице-президент фонда докладывал о поездке на Валаам.
– Основываясь на сообщении нашего внештатного сотрудника Виктора Кудряшова, отдел прогнозирования и аналитики предположил, что найдена, давно нами разыскиваемая рукопись. Предположительно текст десятого – одиннадцатого века, известный в околонаучных кругах, – при этой фразе его тонкие губы искривились в подобие улыбки, – как «Евангелие от Андрея».
– Что? – встрепенулся пухлый мужчина в безукоризненном костюме со слегка лысеющей головой, – Что, нашли рукописи Андрея?
– К сожалению, брат Артемий только видел один из свитков. Держал в руках, но…упустил.
– А вы? Вы тоже упустили? – нагнув голову, как бычок, уточнил пухлый.
– И мы.
– Что позволило вам сделать предположение, что это именно та рукопись. А, например, не один из множества апокрифов на эту тему или, хуже того, подделка?
– Судя по тексту, прочитанному братом Артемием…
– Текст, на каком языке? Извините, что перебиваю, – задал вопрос незаметный человек в очках.
– По порядку господа! Текст на глаголице, с вкраплениями арамейского и рун. Предположить, что это рукопись подлинник, дал повод сам текст. Там изложено только то, что мог знать Андрей Первозванный и никто кроме него. Кроме того, там все изложено от первого лица. Господа! – он вскинул руки, – Господа, тест был в руках нашего человека только пару часов. Невозможно спрашивать с него как с целого института.
– Так вы уверены, что это тот текст, – сделав ударение на словах «уверены» и «тот», надавил пухлый.
– Уверенность в нашем деле – удел дураков! – взорвался сухопарый, – Мы ПРЕДПОЛАГАЕМ!
– Все! Я удовлетворен, – пухленькие ручки взлетели вверх, – Сдаюсь!
– Тайм-аут, господа. Кофе в баре, – сухопарый закрыл папку. В баре к нему подсели пухленький и тот, в очках.
– Брат Христофор, – обратился к нему пухленький, – Простите за настойчивость. Если это тот текст, вы понимаете, с кем нам придется схлестнуться в ближайшее время, если хоть слово информации о нем выскочит наружу?
– Брат Урбан, я не первый год в ордене и прекрасно понимаю, чем пахнет вся эта ситуация. Сколько поколений наших братьев мечтали об этом дне. Сколько вариантов явления этого текста миру было проиграно. Так что я готов.
– А вы знаете, где он может быть? Коли вы его упустили, – тихо спросил очкастый.
– Предполагаем, брат Климент, предполагаем, – быстро повернулся к нему говорящий, – Вот же змея подколодная, – про себя подумал сухопарый, – И сказал-то так ехидно: «упустили».
– Знание предмета – великое оружие! – смиренно потупил глазки брат Климент.
– А у вас, что нового по данной теме? – перешел в наступление брат Христофор.
– Да нашли вот, – очкастый достал из папки бумаги, – По-видимому, часть из этого Евангелия. Список с отдельной вставки. Зачитать?
– Читайте.
– Извините один вопрос. Вы искали тех людей? – глаза пухленького брата Урбана сверлили сидящих.
– Искали. Этот адрес, который нам дал брат Артемий, бывшей жены одного из тех, кто показывал ему свиток. Она не знает о муже ничего уже давно. Дома у него пусто, на работе он не появлялся. Я не удивлюсь, если их уже нет в этом мире, – он сложил ручки на груди, – Вы же сами напомнили, кто наши противники. Давайте послушаем брата Климента. Читайте брат.
Маленький брат Климент отодвинул чашечку с кофе, положил папку с листками, поправил очки и тихим голосом начал читать текст.
Лодьи бежали ходко. На замыкающем драккаре в окружении варягов сидели два ученика Андрея – Сергей и Герман. Герман неторопливо вел рассказ:
– Родом я из Словенска. Нас было два брата. Отец наш был князь словенский. Старшего брата моего звали Перей-Туча, а меня Мунга, что значит Отшельник. Жили мы с братом на правом берегу Волхва. Жили мы там с братом в великой любви и согласии. Брат мой имел у себя одного сына и дочь. Сына его звали Яромир, который в одно время купался в реке Волхове и получил себе великую и неисцельную болезнь. Один престарелый жрец и великий волхв сказал, что для исцеления этой болезни нужна кровь и вода, но не словенская.
Варяги сидели в кружок вокруг рассказчика и внимательно слушали. Они всегда внимательно слушали тех, кто умел складно рассказать байку. А Герман продолжал:
– Тогда мы с братом и по общему совету жрецов обрекли всех чужеземцев, едущих той рекой мимо нас, из девяти десятого убивать и кровью убитого мазать больного и смывать оную кровь водою реки Волхва. Такой наш приказ долгое время исполнялся в точности: убивали, мазали, смывали, но пользы болящему никакой не было, кроме что день ото дня болезнь молодаго князя умножалася. В число таких чужеземцев угодил и наш учитель – Андрей Первозванный, едущий кораблем из Новограда в свой град на Волхове или в море Наво. Он ехал один и без дружины на легком стружке, и он по жребию как раз вышел десятый, его представили по обычаю к нам. Герман перевел дух, глянул на сидящего рядом Сергия, и, получив от него одобрительный взгляд, повел рассказ дальше.
– В ночь перед проездом Андрея мимо нас, болящий отрок увидел во сне стоящего на корабле чародея и плывущего вниз по реке, дивно одет был тот странный муж, о котором невидимый голос сказал ему, что этот кудесник один только и может исцелить его от болезни его. Услышал такую радостную весть болящей и проснулся. И рассказал сон свой отцу и мне. И при этом рассказал образ и подобие странного того и одежду его до самомалейшей подробности, какого цвета и вида была она. Еще слова его были во устах болящаго, как служители наши привели к нам странного того. Подобие его и одежда его поразили нас, и мы забыли все, страх и трепет напал на нас, и мы ушли от болящаго в другую горницу, куда привели и странного того мужа.
Варяги еще плотнее сдвинулись вокруг рассказчика, стараясь не пропустить ни слова. Еще бы ведь он рассказывал им об их воеводе, который ведет ватагу в страну за Рифейскими горами, в страну про которую пели скальды и в которой, говорят, полгода не встает Солнце и полгода не приходит Луна. А голос проникал в самую душу.
– В это самое время болезнь князя Яромира налетела на него со всей своей силой, и он стал уже бороться со смертью. Вскоре за сим поразил слух наш громкий вопль и рыдания матери болящаго и всех бывших тут с ней у одра болящаго. Услышав это, мы почуяли, что князь помер. Сердца наши замерли. В это время брат мой в исступлении и, не помня себя, падает к ногам странного того и просит его исцелить от болезни сына его уже умирающего. Новый крик плача уверил нас, что Яромир помер. Брат мой от этого едва не лишился разума. Странник же поднял с полу брата моего и коротко говорит ему: «Та которой я слуга, может воскресить и исцелить сына твоего, только веруй как я верую». Брат мой встал тогда и сказал странному тому мужу: «Если будет слово твое право, то я со всем домом моим приму твою веру!» Но странник ответил: «Не мою веру, а веру в чудо!» и подошел к одру умершего юноши. Он велел умолкнуть плачущим, потом взял его за руку и громко сказал ему: «Тебе глаголю: «Восстани!» и с словом этим за руку воздвиг умершего князя как от сна и никогда не болевшего, и отдал его родителям его.
Герман замолчал, так что показалось, что он закончил рассказ.
– А дальше? – не выдержал молодой воин.
– Ты хочешь узнать дальше? – улыбнулся Герман, – Слушай. Тут брат мой и княгиня, мать умершего сына, и воскресшей молодой князь поверглись к ногам странного того мужа, а с ними бывшие тут сродичи и друзья наши единогласно и единодушно пожелали быть слугами его. К этому присоединились три сына сестры нашей, князья по имени Имн, Пимн и Римн. Жрецы, пришедшие мазать кровию страннаго того, видя такое чудо, сочли это за чары и признали в нем достойного. А, признав в нем достойного, просили выбрать его себе ученика из рода нашего. Он выбрал меня, а я выбрал себе новое имя вместо Мунги Германа. Я ведь перестал быть Отшельником.
– Ты перестал служить Луне? Перестал искать путь к себе в одиночестве? Хотя Великий бог Один, вися на Древе Жизни в одиночестве своем, получил в награду священную тайну рун и тайну искусства воев.
– Воинская магия – великая магия, но магия волхвов, посвященных в сокровенное – сильнее. Я пошел за ним. Через несколько времени Андрей собрался в путь в свое отечество водою в сторону море Наво и Варяжского моря. Взял меня с собой, а на берегах наших оставил на память о себе каменный крест.
– И все?!
– И все.
– А как твой род?
– А род мой живет, и правит в нем тот самый Яромир. Он верует в чудо. Молится своим богам: Яриле, Перуну и Велесу. Стоит на страже правды. Его любят друзья и бояться враги. Меч его раздвигает пределы. Воины его сторожат дороги к Новограду, заложенному дружинниками Андрея. Князья рода нашего, дети сестры нашей, пошли в разные стороны, понесли веру общую в чужие пределы. Имн ушел на берега реки Вислы, и есть тот самый воевода и князь, который послал вас сюда служить в эту дружину, добывать себе и ему славу. Пимн ушел в Новогород и встал там надежным щитом. А Римн осел теперь в Ростове и стал искренним другом князя Роста. Брат мой Перей-Туча в окрестности Ростова основал обитель и разместил там воинов, которым передает знания битв, что получил от самого бога Перуна. Так же недалеко от него, поселился и князь Римн на берегу реки Нерли в пещере мудреца Клеобула… Теперь там есть и Великие воины, и Великий чародей. Мы скоро услышим об этом крае.