– Давайте попробуем разгадать эту загадку. Многого от меня не ждите коллега. Так в общих чертах, я попытаюсь дать вам связный перевод, но в общих чертах, – он наморщил лоб. Взгляд зеленых глаз придал ему смелости и вдохнул в него литературное вдохновение.
Слова полились сами собой.
Утром они распрощались, и Андрей вернулся с поджидавшей его дружиной на лодью. Обогнули остров, подхватили остальную ватагу и ходко дошли до острова Большой, где ясно было видно капище Велеса. Андрей отправил с дарами к волхвам Лукомысла. Тот вернулся скоро, подтвердил все слова опального волхва. Кормщики крепко взяли правило в мозолистые ладони и корабли пошли на север.
Немного поплутав по протокам и ерикам, проскакивая малые озера и почти теряя дорогу в замысловатом узоре голубых дорожек и тропинок, кормщики все-таки нашли единственный путь, отмеченный красной нитью, который вывел их на просторы Выгозера.
Паруса, надутые попутным ветром, казались отражением облаков, плывущими над ними в синем небе в ту же сторону, что и они, к ледяному морю. Выгозеро длинным синим языком лизало серые скалы и зеленые сосновые боры странной Медвежьей страны. Тишина, кажется, звенела тонким комариным писком в чащобе меж стройными стволами мачтовых сосен. Синее небо с белыми облаками. Синее озеро с белыми надутыми парусами. Да только сонное журчание воды вдоль бортов, споро идущих кораблей. Сил хмуро смотрел на берега с отвесными каменными стенами. Наконец не выдержал, повернулся к Елисею.
– Слушай, медвежий брат, в вашей стране вообще-то люди живут?
– А то! – буркнул тот, но в самом ответе сквозила та же опаска, что и во взгляде Сила.
Елисею самому не нравилась эта звенящая тишина. Они прошли уже больше половины озера, а на встречу им не попалась ни лодчонка, ни стружок какой. На берегах ни разу не мелькнул сарафан бабы стирающей белье или порты какого-либо шустрого постреленка, выбежавшего посмотреть на такую невидаль, как целая ватага судов, вспарывавших тихую гладь озера. Они совершенно спокойно прошли мимо огромного острова, говорят самим Калевом брошенного камня, что бы закрыть дорогу к Белому морю. Прошли проливом, который, он точно знал, стережет ни одна пара зорких глаз. Ни одна веточка не шелохнулась в кроне вековых сосен, стоящих на берегу, ни одна травинка, не уронила капельки росы, сбитой не осторожным ударом. Не было, кажется, в этих местах ни одной живой души. Однако умелым ухом воина он слышал, как стрекочут в глубине леса суетливые сороки. Да и Сил с Андреем поняли, что все здесь не так, когда к полудню не вышли на водопой пугливые олени и косули. Значит, кто-то спугнул их ранее. Язык озера стал тоньше, как язык змеи раздвоился и потом и вообще растерялся среди россыпи островков и островов, приваливаясь к огромной скале выступающей в воду, то ли еще одному большому острову, то ли просто береговому стражу, шагнувшему прямо в середину потока, что бы быть поближе к проплывавшим путникам. Озеро здесь распалось на множество проток, а корабли тянуло главным потоком прямо под нависающие над синей водой отвесные стены этого каменного стража. Вода билась об его грудь, превращаясь в белоснежную пену. Крутилась в каких-то водоворотах и ямах, отбрасываемая в тихую заводь за спиной этого гиганта одним рукавом, и бешено рвущаяся дальше между скал, подводных ловушек и полузатопленных островков вторым рукавом, туда, куда указывала на хоженце, данном Змеевыми детками, красная путеводная нить. Сил, Лукомысл и Елисей втроем налегли на правило и вырулили головную лодью в бешеный поток, а потом по нему в узкое горло протоки меж двух небольших островов. Струги и драккары ныряли за ними в этот шумно крутящийся хоровод искрящихся брызг и выпрыгивали вслед вожаку. Кто-то терял парус, кто-то ломал кормило, кто-то весла, но выскочили все. Андрей понял, что ватага подобралась, что надо. Когда последний варяжский драккар вылетел на тихую воду умело подставляя ветру свой полосатый парус, с берега раздался не то чтобы злобный вой, скорее вздох разочарования, вылетевший из десятка глоток.
– Ну, вот и они! – облечено выдохнул Елисей, и поправил на запястье кожаную петлю секиры.
– Чего тебе покоя не давало? – подошел Андрей.
– Да знаешь ватажник, эта скала зовется Медвежьим Наволоком. Я ее не видал ни разу, но слыхал о ней много чего. Здесь живут самые злобные из медвежьего народа. Они нас видеть должны были, когда мы протокой в озеро входили и мимо большого Калевского камня ползли. Там не напали, потому как ждали, что мы тут об скалу порасшибаемся, али в заводь вкатимся. Там они нас копьями забросают…и каюк. А мы, гляди-ко, им на зависть проскочили все…
– И что? – хмуро уточнил Сил.
– А то, что теперь жди гостей в Воицком озере. Я так думаю. Тама узкий такой пролаз. Проток такой, что струг за стены и дно цепляется. Тама не разбегешься. Вот там они нас и будут ждать. В Воицком нет! В Воицком настоящие берсерки живут, а не разбойники. Тута они нас ждать будут, – он утер лоб, покрывшийся от такой длинной речи капельками пота.
– Ты-то как думаешь? – прямо в глаза смотрел ему Андрей.
– Надо их перехитрить.
– Как?
– Надо лесовиков и тех, кто знает леса высадить…и…берегом идти.
– Кто ж эти чащобы знает? – свистнул Сил, – Тут одни медведи жить могут.
– «Помощи ищи у дев охранительниц. Просто так и скажи: «Я служитель девы моря прошу вас девы мне помочь…», – вспомнил вдруг Андрей слова Дикого.
– Попробуем. Сначала малым отрядом сойдем, оглядимся, – неожиданно для всех согласился он.
Воеводы малых дружин собрались на лодье Андрея. Он обвел взглядом всех сидящих вокруг него. Здесь были Сил и Косма, Елисей. Отдельно стоял Лукомысл. Не дело волхву совать свой нос в дела воинские. Ближе к Андрею сидела старшая сестра жриц-амазонок, кутаясь в свою медвежью шкуру. Он помнил ее еще с далеких лесов Арденн, где она пришла в дружину Сары Египтянки. Сначала выделялась среди ее темнокожих воительниц светлой кожей и пшеничными волосами, а потом своим умением рубится в бою, заняв достойное место помощницы самой Сары. В этот поход амазонок вела она. Он улыбнулся ей и получил в ответ белозубую улыбку. Чуть поодаль сидели вожаки варягов и пришедших с ним балтийских берсерков. Отдельно стоял со своей палицей Тур, – Змеев сынок, а рядом с ним Перунов воин Путята. Кто-то кивал Андрею, когда взгляды их встречались, кто-то говорил одними глазами «Сдюжим, ватажник». Наконец Андрей собрался с духом и сказал.
– Братья! Братья и сестры! – быстро поправился, взглянув на амазонку, – Мы пришли в незнакомую страну, к незнакомым племенам и народам. Не все ждут нас с хлебом – солью, – сделал паузу, – Вы это знаете не хуже меня. Наш брат Елисей, – он кивнул на гиперборейца, – говорит, что те, кто ждал нас у камня Калева, будут ждать в горле озера Воицкого. Потому, как народ этот – разбойный!
– Так! – глухо обронил Тур и перекинул палицу.
– Вот и Тур подтверждает, – не сумев сдержать улыбку, так неожиданно встрял богатырь, добавил Андрей, – Они нас будут ждать в самом горле, в самой ужине. А мы сделаем так. Ты, – его палец уперся в грудь Силу, – и ты, – теперь он смотрел на Лукомысла, – поведете струги в горло. Поведете, когда задует южный ветер и разразится гроза. Она будет. Что вы смотрите на меня как на бога Перуна? Гроза будет сегодня ночью! Я все ж таки чародей! Пойдете в самый порыв, ломая мачты. Пусть рвутся в клочья паруса и трещат весла. Вы, – он повернулся к варягам, – Вы, морские волки, вам ли боятся волн, скал и яростного ветра. Покажите все, чему вас учили шторма и бури!
– Сделаем Андрей, – кусая седой ус, за всех ответил могучий викинг с секирой.
– Но может мы вам подмогнем?
– Спасибо ярл Биргер!
– Спасибо в ковш не нальешь. За Воицким озером спасибкатся будешь, – хмуро отшутился варяг.
– Спасибо ярл, приведи корабли к закатному берегу, там за горлом. Налью меду не в ковш, а прямо в твой шелом, – повернулся в Туру, – Ну что, кожаный человек, проведешь нас через чащобу?
– Проведу, – коротко ответил тот, – Я проведу. Елисей проведет. Путята. Тремя ватажками идти надо.
– Ай да Змеев сынок! – одобрительно ахнул Елисей.
– Она тоже пойдет? – кивнул на амазонку Тур.
– Да, – кивнул Андрей.
– Они медвежьи девы? – пристально вглядываясь в ожерелье из когтей медведя, спросил Тур.
– Да! – подтвердил Первозванный.
– Хорошо, – сделав какой-то вывод, скорее для себя, сказал провожатый, – Ты, … и ее ведуньи пойдут со мной, – увидел просящие глаза Путяты, но жестко добавил, – Путята возьмет тех, кто лес знает из ваших, прикроет нам бок.
– Елисей бери себе дружину из берсерков, пойдешь другим берегом. Иди громко. Тяни их на себя. Понял, – Андрей прямо смотрел на Медвежьего брата, – Головой рискуешь.
– Двум смертям не бывать…
– Пойдем вечером, как солнце за верхушки сосен зацепится. Как навалится туча черная и ливанет дождь, так сразу в воду, и вплавь к берегу. Вы же корабельщики сразу паруса ставьте и, как молния полыхнет, ловите ветер. Ты Ардуина, – он повернулся к вравронии, – возьми только тех, для кого лес дом родной. Все. Молитесь своей удаче.
Как и сказал Андрей, к вечеру небо потемнело и затянулось черными зловещими тучами. Они клубились над Выгозером, там, где ватага прошла еще днем, затем, набрав силу, каменными глыбами тяжело покатились по небу в их сторону. От этих туч дышало какой-то неземной силой и смертью. В глубине их сверкали молнии, и время от времени вырывался глухой рокот. На какое время вся эта черная громада застыла, как бы размышляя: «Ударить или нет!», и, приняв решение, сорвалась и покатилась, действительно как камни, летящие вниз по откусу. Но первым налетел ветер. С каким-то лихим свистом, он сразу надул паруса, сорвал с мачт гордые прапора. Затих, подумал, и ударил уже во всю силу, обрывая якорные веревки и срывая плохо прикрученные вещи вдоль бортов. Но еще до этого порыва, черная туча закрыла солнце, навалив на весь мир давящую черноту. Вот в этот момент и скользнули с бортов стругов и драккаров длинные канаты, по которым лихо скатились в серую воду три ватаги. Елисей повел свою на правый берег, лежащий ближе к Камню Калева, к Медвежьему Наволоку, а Тур и Путята свои на левый. Расчет их оправдался. Как только они вышли на бе